нравится, – честно призналась она.
– Да что ты? – с пренебрежением спросил он. – Ну да, это не твой уровень. Хель и Грэйем отлично с этим справлялись. Наверное, я требую слишком много от их внучки.
Он задел ее за живое. Хель знала эти заклинания, значит, Розали тоже должна была. Она не хотела больше быть только ее тенью.
– Ладно, я хочу знать это заклинание. Как я пойму, что я правильно его поняла?
– О, это не так сложно. Мы выйдем отсюда и найдем какого-нибудь участника, – пугающе заботливо заверил он.
Взгляд Гадеса устремился за спину Розали. Он смотрел так внимательно и настороженно, что у нее поползли мурашки по коже. Что он мог увидеть в темноте? Подавив пульсирующую панику, Розали обернулась.
Она сразу распознала знакомый силуэт.
– Аим, – с облегчением прошептала она.
– Почему я ничего не слышу? Они должны что-то говорить.
Он вертел головой в поиске тех самых голосов, что так напугали Розали. Его взгляд пал на Розали и затем скользнул по Гадесу, как по чему-то невидимому. Она даже засомневалась, мог ли он увидеть Гадеса. И не плод ли ее воображения шестнадцатилетний мальчик?
– Розали, в чем дело?
– Как ты здесь оказался?
– Как ты здесь оказалась? – ответил он, выделив «ты».
Он сделал шаг к ней, но затем остановился и оглядел темноту. Он не хотел заходить еще дальше, чем уже стоял.
– Розали, что было непонятного в инструкции найти свет?
Не успел он договорить, как он и Розали схватились за уши. Пронзительный крик Банши опять прозвучал. Теперь он касался Аима, она это точно знала.
Как только Аим выпрямился, то сразу выпалил:
– Уходим, сейчас же. – Он протянул руку к ней, будто пытался через пропасть ухватиться за нее и вытащить ее из оврага, кишащего змеями и прочей нечистью.
– Не так быстро, – спохватился Гадес.
Аим вздрогнул. Он резко повернул голову в сторону охранника Врат. Аим мог видеть Гадеса. У Розали не возникало больше в этом сомнений, потому что он принялся разглядывать шестнадцатилетнего мальчика. Значит, раньше Аим мог принять его за… за ее собственную тень?
– Кто он?
Его голос был похож на сплав железа и злости. У Розали кольнуло под сердцем, она знала: он был разочарован.
– Гадес. Он друг семьи, точнее Хель, но…
Она отчаянно пыталась оправдаться перед ним.
– Гадес, – прошептал Аим.
Он не стал спрашивать, кто он такой, будто уже знал ответ.
– Он друг, – повторила Розали.
– Сомневаюсь.
– А ты, я полагаю, Аим Ламарэ-Краон? Слышал о тебе. Сломленный брат-близнец в поисках возмездия.
Аим посмотрел на Гадеса, прищурив глаза.
– Мне тоже известно о тебе. Например, что ты привязался к Хель, обладательнице семи даров, из-за которой не всегда поступал по велениям Духов. Не очень профессионально. Это я еще не упомянул ту часть, когда она связалась с Налом по твоей просьбе. К твоему сведению, на твоем фоне я не так уж и плох.
Гадес сделал пару шагов к Аиму, из-за чего его силуэт стал более видимым во тьме.
– А мы хотели сделать тебя Хранителем, но ты тоже никуда не годен.
Аим в ответ сделал пару шагов к охраннику Врат.
– Не подходи к Розали, она не повторит судьбу Хель, – прошипел он.
– Это что, угроза?
Гадес широко улыбнулся и перевел взгляд с Аима на Розали, а потом обратно. Он недоумевал, почему световой визард мало того, что вмешивался в дела ночных, так еще и смел перечить. Неловко улыбнувшись и задав вопрос, Гадес предоставил Аиму шанс отступить. Он же не нуждался в таком шансе.
– Пока нет, но станет.
В глазах Гадеса появился азарт.
– Вы, световые, такие заносчивые, всегда забываете, что мы можем влиять на вас не прямо, но через ночных.
Аим нахмурился. Он понял, что Гадес что-то задумал. И охранник Врат подтвердил его догадки, когда обратился к Розали:
– Золотая моя, почему бы тебе не закрепить урок на нем?
Розали не могла объяснить объявшего ее чувства: жгучее желание узнать тайны Аима, вмешаться в его разум. Возможно, это была не просто граница выдуманного мира вокруг нее, а темнота, которая шаг за шагом поглощала все, что в ней находилось. Она влияла на Розали, закутывая ее разум в темный туман, как в одеяло. И она не могла больше сопротивляться и, возможно, даже не хотела.
Одно движение, и Аима окружил сгусток черного дыма.
– Розали? – насторожился он.
Она сжала ладонь в кулак, Аим оказался тесно сжат дымом. Он сковал его и не исключено, что даже проник в вены, отравляя гены светового визарда.
Розали не знала, что дало ей столько сил. Возможно, она стала сильнее, или это темное место придавало ей сил. А может, это Гадес ей помогал, как когда-то делала Марта? В любом случае что-то подпитывало ее магической энергией, и у нее вышло обездвижить его. Ей показалось этого мало, она надавила еще чуть-чуть.
Аим зашипел и рухнул на колени. Он поднял на нее тяжелый взгляд, но перед тем, как он смог что-то сказать, Розали прошептала:
– Mens purgatur, secreta revelantur.
Аим открыл рот, но не издал ни звука. У него перехватило дыхание. Выглядело так, будто он задыхался. Розали посмотрела на Гадеса, тот одобрительно кивнул ей, чтобы она продолжала.
Розали вновь посмотрела на Аима и не почувствовала ничего: ни жалости, ни сожаления. Это темное место все больше и больше ее поглощало. Она чувствовала, как тонула во тьме, которая проникала в кровь, брала над ней контроль. И дело было даже не только в месте: после произнесенного заклинания что-то произошло, что-то изменилось в ней. Она ощущала нечто темное, мрачное и склизкое на своих руках. Розали пару раз встряхнула кистями рук, но это не помогло избавиться от неприятного ощущения.
– Что ты от меня скрываешь?
– Я отдал тебе не все дневники, приношу свои глубочайшие извинения, – ядовито ответил он.
– Что?
– У Хель было намного больше дневников, я скрыл их от тебя.
Розали почувствовала укол в сердце. Он знал, как она дорожила записями бабушки. И все равно поступил так.
– Мелковато, – вмешался Гадес, – копай глубже. В этом омуте есть рыбка и покрупнее.
Она проигнорировала слова Гадеса.
– Почему?
– Я их использовал в своих целях, – уклончиво ответил Аим.
– В каких?
– Искал заклинание Эндрю Нуара по передаче даров.
Розали опешила.
– Зачем?
– Я хочу забрать дар брата себе.
Розали заметила, что дышать стало сложнее. Что-то происходило сейчас с ее оболочкой, которая лежала на чердаке. Ее состояние ухудшалось.
– Продолжай.
– Моя семья… мой отец обвинил меня во том, чего я не делал, чтобы
