отправить на смерть в Виллдэпер. По его мнению, я не мог стать лидером Краона. Я всегда был для него фриком: я расколол световой дар в утробе матери.
– Спроси его, что стало с отрядом, – добавил Гадес.
– Отвечай.
Аим ничего не сказал. Его глаза будто потухли. Розали сжала тени сильнее вокруг него.
– Они погибли из-за меня, я их убил.
У Розали пошла кровь из носа, а голова слегка закружилась. Это означало одно: с ее телом сейчас происходило то же самое. То, что она делала, эта магия, забирала слишком много сил. Но останавливаться она не собиралась. Розали была нацелена задать самый волнующий вопрос.
– Розали, остановись. – Аим попытался разорвать тени, как цепи.
– Кого ты хочешь воскресить?
– Эндрю Нуара, – тяжело ответил он.
Это имя зазвенело в ушах. Он хотел воскресить того, кто прервал порочный круг воскрешений. Воскресить самого правильного из Нуаров. Воскрешение и так было под запретом, а воскрешение Нуаров – под тройным запретом.
– Чтобы он отнял световой дар у Адриана?
Повисла тишина. Он не согласился, но ответ был очевиден. Она ожидала, что он попросит воскресить кого угодно, но только не кого-нибудь из ее семьи. Как он посмел вмешиваться в дела Нуаров-Дютэ? Розали была настолько обескуражена, что невзначай ослабила воздействие магии. Этого мига хватило, чтобы Аим обезвредил тени своей магией. Розали даже не собиралась ему мешать. Ее щеки горели от обиды. В глазах стояли горькие слезы. А всю ее переполнял гнев. Он не тот, за кого себя выдавал. Он убийца, лжец и манипулятор. Ему было плевать на Розали.
Она метнула взгляд в сторону Аима, когда он уже стоял на ногах, полностью высвободившись от ее чар. Он впился в Розали своими золотистыми глазами, похожими на свет солнца. «Нет никакого света в твоих золотистых глазах. Я и подумать не могла, что свет может быть таким жестоким».
– Как ты мог? – закричала она.
– Как я мог? Розали, как ты могла использовать черную магию?
Одной его фразы хватило, чтобы сбить ее с толку. Слова застряли в горле, все обвинения стерлись в пыль. Он смотрел на нее с куда большим разочарованием, чем она на него. Розали увидела в его глазах боль.
– Что?
– Я творил многое в своей жизни, но черную магию, Розали… К ней я никогда даже не прикасался.
Аим сделал шаг назад. Он будто отказывался от нее, покидал, ставил на ней крест.
– Как я мог принять тебя за свет? – сорвалось с его губ.
Розали не стала вникать в его вопрос. Она обернулась на Гадеса.
– Ты… говорил… ты… обещал Хель.
– Я сделал это для Хель, она бы поступила так же, – повысил голос он. Его речь была уверенной и напористой. – Тебя надо запереть в человеческом мире, ты не умеешь управлять своим даром и ты понимаешь, о чем я. – Его взгляд метнулся к Аиму и обратно к Розали. Он не стал говорить про некромантию при нем. – И, пока ты не стала нарушать правила, тебя нужно удалить из магического мира. Я вывожу тебя на свет, Розали, как и обещал. А после, когда ты будешь готова отойти в другой мир, мы пришлем к тебе визарда, который возьмет твой дар. И будет использовать его с умом.
Она не смогла ничего ответить. Слова «Хель поступила бы так же» задели за живое, будто ей дали под дых. Она проиграла, все кончено. Ее исключат из турнира, и она уедет назад во Францию. Все было зря, абсолютно все. За нее некому было бороться.
– Ты злой, но я хуже. Если чему я и научился как световой, так это тому, что не имеет значения, насколько вокруг темно, свет всегда пробьет себе дорогу.
Розали увидела только вспышку, после которой Гадес исчез. Его выкинуло из сети, точнее Аим избавился от него. И он это сделал ради нее. Розали не знала, насколько это было правильно, она вообще сейчас не способна была отличить хорошие поступки от плохих. Но с уходом Гадеса ей стало легче дышать.
– Розали. – Аим подошел к ней вплотную и схватил за запястья. – Найди свет.
Она поняла: он прощался. Его фигура постепенно становилась все более прозрачной.
– Не оставляй меня.
– Ребята разорвали связь. Моей энергии не хватит, чтобы долго находиться в этом месте.
Ночной ветер принес с собой холод. Он задул еще одну душу, как огонечек на фитильке, погрузив это место в беспросветную темноту и оставив Розали в полном одиночестве.
Розали опустила руки, которые совсем недавно держал Аим. Она съежилась, ей стало не по себе: куда бы она ни посмотрела, ничего и никого не было видно. Темнота всегда следовала за ее семьей по пятам, но так близко к ней Розали оказалась впервые. Ее руки задрожали. Она только что использовала черную магию. Чем больше она боялась стать как Элеонора, тем больше уподоблялась ей.
Розали не хотелось больше думать об этом ни секунды. Она развернулась в ту сторону, откуда появился Аим, и решительно пошла в том направлении, надеясь, что она дойдет до сумеречных домов. К сожалению, даже ветер не давал подсказок, как выбраться отсюда. Если бы он всегда дул в одном направлении, то можно было бы понять, куда ей двигаться. Но ветер здесь дул хаотично. Поэтому Розали ориентировалась только на Аима. Он должен был появиться здесь, стоя по направлению к выходу. В любом случае терять ей было нечего.
Она достала компас и стала двигаться в ту сторону, куда показала стрелка, указывающая на белый цвет. Розали стерла тыльной стороной руки слезы со щеки. Казалось, что эта темнота никогда не закончится. Страх все больше и больше распространялся по телу, отравляя разум, как яд. Тишина не переставала пугать. Если раньше Розали боялась тех голосов судей, то теперь она их ждала. Это будет означать, что она почти у выхода. Но пространство оставалось погруженным в глухую тишину, будто все живое перестало ей отвечать после того, что она натворила.
Однако нечто подсказывало ей, что она двигалась к выходу – она все больше чувствовала угрызения совести. С каждым шагом Розали ощущала себя так, словно с ее плеч сняли накидку, сотканную из удушающих теней. И ее разум, некогда затуманенный, постепенно прояснялся.
Розали старалась не думать о том, что она одна в кромешной тьме. Она держалась за последние слова Аима. Он попросил ее идти дальше, найти свет. Он верил в то, что она могла это сделать даже после случившегося. Марта пожертвовала собой, чтобы у них был
