он у брата.
— Когда я засунул руку в гнездо, — сказал последний, — там сидела большая птица, которая брызнула мне чем-то в глаза. Сделалось так больно, что я принужден был закрыть их рукой и не мог сделать больше ни одного движения.
— Что же такое попало тебе в глаза?
— Не знаю, какая-то теплая, чрезвычайно жгучая жидкость.
— А как теперь они?
— Лучше, но еще очень болят, и открыть их я не могу.
— Попробуй, однако.
— Хорошо, попытаюсь.
И Гаральд сначала попробовал открыть один глаз потом другой. К удивлению и радости мальчика, оба глаза оказались неповрежденными, и он видел ими по-прежнему, хотя и чувствовал еще легкую боль.
— А ведь я вижу, Гарри! — радостно воскликнул он.
— Ну вот и отлично! Теперь нам нужно взбираться наверх, а то мистер Стюарт Бог знает что подумает.
— Я боюсь, Гарри. Ну, как опять эта проклятая птица…
— Да ведь я думаю, ты не полезешь опять в ее гнездо?
— Ни за что!
— Ну, так она тебе ничего и не сделает.
Между тем Стюарт снова связал как можно крепче ремень, с нетерпением ждал сигнала. Он видел, как Гарри благополучно спустился и освободил брата, и недоумевал, что они там делают.
Наконец послышался ожидаемый сигнал, и Стюарт спустил вниз ремень, с помощью которого мальчики и взобрались наверх.
Когда Стюарту рассказали, в чем было дело, он заметил:
— Я сам виноват во всем этом. Мне следовало предупредить вас, Гаральд, относительно этой птицы. Слава Богу, что все кончилось благополучно, могло быть гораздо хуже.
— Что же мне попало в глаза? — спросил Гаральд.
— Теперь я вспомнил, что где-то читал, будто буревестник выбрасывает из ноздрей какую-то ядовитую жидкость, и совершенно забыл сказать вам об этом.
— Тем лучше, мистер Стюарт. Мы смогли зато сделать одно важное открытие, проговорил Гаральд.
— Какое открытие? — удивленно спросил Стюарт.
— Мы узнали, что Гарри отлично умеет лазить по скалам и спасать обреченных на погибель, — добавил мальчик.
— Гаральд, вы положительно неисправимы! — воскликнул молодой учитель. Как вы можете шутить, когда только что избавились от страшной опасности.
— Неужели, мистер Стюарт, поэтому было бы приличнее плакать? Однако после всех этих подвигов не мешает позавтракать. Я сильно проголодался.
Все трое уселись на вершине скалы и принялись за завтрак.
Чудный вид был отсюда. Впереди, как на ладони, — море, кругом скалы и утесы, над которыми по всем направлениям шныряли большие и маленькие птицы.
— Что это за птица, которая вон летит над нами? — спросил Гарри.
Стюарт поднял глаза и внимательно оглядел делавшую большие круги птицу.
— Скопа. Она, вероятно, ищет себе пищу, — отвечал Стюарт.
— А чем она питается?
— Чем попало: и рыбой, и мелкой морской птицей. Говорят даже, будто она часто забирается на орла, с целью отнять у него добычу.
— Славная птичка! — заметил Гаральд. — А кто это хохочет, слышите?
— Это чайка-хохотунья. Крик ее действительно иногда очень похож на смех.
— А вот и кенгуру! — Смотрите, смотрите, как она высматривает что-то в море!
— Это вовсе не кенгуру, мой друг, — заметил Стюарт.
— Кенгуру — это животные, а не птицы и водятся только в жарком поясе, а это просто нырок.
— Что же он там делает?
— Наверное, высматривает добычу. Вот сейчас увидим.
Нырок сидел над водою и пристально смотрел на нее. Вдруг он, видимо, чего-то испугался, отодвинулся к своей норе и уселся около нее.
— Кажется, он чего-то боится. Смотрите, с какою тревогою он оглядывается, точно ждет нападения, — заметил Гарри.
— И он прав, — сказал Стюарт, — нападение сейчас произойдет. Видите вон того ворона? Он, вероятно, хочет напасть на нырка. Мы сейчас будем зрителями интересной драмы. Вы за кого: за нырка или за ворона?
— За нырка, за нырка! — вскричали оба.
— И я тоже за него, потому что он будет защищать свое гнездо, своих птенцов, а ворон будет действовать как разбойник. Пожелаем же победы нырку.
Тем временем схватка между обеими птицами уже началась. Ворон бросился на нырка и хотел схватить его за шею, но последний, быстро вывернувшись, сам схватил его под горло и начал колотить по груди ногами. Ворон пронзительно кричал и употреблял все усилия, чтобы вырваться, но не мог.
Бойцы поднялись вверх, и битва продолжалась в воздухе. Долго обе птицы кувыркались и терзали друг друга над водою. Наконец они упали в воду.
— Вот тебе и раз! — вскричал Гаральд. — Кто же кого победил?
— Погодите, — заметил Стюарт, — битва еще не кончилась.
И действительно, вскоре обе птицы появились на поверхности моря, но промокший ворон, видимо, уже изнемогал. Нырок, очевидно, это понял — стиснув еще сильнее шею своего врага, он снова погрузился вместе с ним в воду.
На этот раз обе птицы оставались в воде гораздо дольше.
— Они, должно быть, обе захлебнулись! — проговорил Гарри, внимательно следивший за интересной борьбой.
— Не думаю, — заметил Стюарт, — нырок может долго пробыть под водою, а вот для ворона это купанье опасно.
Но вот одна птица показалась на поверхности воды. Это был нырок. Тяжело дыша, он поднялся в воздух и опустился на скалу около своего гнезда. Затем, несколько раз встряхнувшись, победитель не спеша направился к своему гнезду. Через минуту всплыл наверх и труп ворона.
— Ура! — закричал Гаральд, хлопая в ладоши. — Да здравствует нырок!
Но вот из гнезда вышла еще птица, похожая на нырка, только поменьше ростом, и, прокаркав что-то, удалилась снова в гнездо.
— Это супруга победителя, — сказал Стюарт. — Она явилась поздравить его с победой, затем снова удалилась к деткам.
— А ворон может победить нырка? — спросил Гарри.
— И даже очень легко, — ответил наставник, — стоит ему схватить нырка за горло и тот погиб.
— Какие интересные животные эти птицы! — продолжал задумчиво Гарри.
— Все животные интересны, если наблюдать за ними. Нужно только уметь наблюдать, а любопытного в природе очень много, — заметил Стюарт.
Побродив по берегу моря и набрав особенно редких раковин, наши путешественники вернулись в город.
Глава 9
В ГАММЕРФЕСТЕ
Через несколько дней наши путешественники распрощались с Бергеном и отправились на пароходе в Христианию. К их вещам прибавилась медвежья шкура, и мальчики гордились ею.
Хотя пароход был норвежский, но капитан, долго живший в Англии и хорошо говоривший по-английски, завел на нем и английские порядки: все было чисто и чинно, т. е. очень скучно, по мнению Гаральда. Завтракали, обедали и ужинали в строго определенное время, сидели каждый на своем месте.
Осталось только одно развлечение — любоваться берегом и морем.
Но вот, к радости мальчиков, им встретился кит. Животное это очень заинтересовало их.
— Дальше к
