Даже если боль невыносима.
– Каслтон женится на тебе завтра, – сказал он, возможно – ей, возможно – себе. – Он сумеет тебя защитить.
Кросс устремил взгляд на графа, скорчившегося за соседним столом и закрывшего руками голову Мэгги.
– Он ведь сумел защитить тебя сегодня, верно?
Пиппа открыла рот, чтобы сказать что-то, но остановилась и покачала головой. В голубых глазах стыла печаль.
– Я не хочу его, – прошептала она. – Я хочу тебя.
Она почти хрипела, очевидно, ей было трудно говорить. И на секунду Кросс подумал, что умрет от желания и любви. Но последние шесть лет он учился укрощать желания и поэтому вонзил нож, не зная сам, чье сердце ранит.
«Я так люблю тебя, Пиппа.
Так люблю.
Ты заслуживаешь большего.
Но я недостоин тебя».
– Обо мне не может быть и речи.
Пиппа долго молчала, не вытирая слез, переполнявших прекрасные голубые глаза. Слез, которым она не позволила упасть.
И тогда она сказала именно то, что, как он надеялся, скажет.
То, как он надеялся, не скажет ни за что.
– Значит, пусть будет так.
Глава 19
Научный дневник леди Филиппы Марбери
Открытие.
Логика не всегда руководит нашими поступками.
4 апреля 1831 года.
Утро свадьбы
На следующее утро Кросс стоял у окна своей комнаты, наблюдая, как служанки внизу гасят свечи, погружая казино во мрак. Он часто наблюдал за их работой, наслаждаясь организованным процессом. Тем, как большие хрустальные люстры спускаются до самого пола, как гаснут огоньки. И как заменяют свечи в подготовке к вечернему веселью.
В этом был определенный порядок. Тьма сменяла свет свечей в то же время, как солнечный свет сменял ночную тьму за окнами. Основные истины.
Кросс снова прислонил ладонь к витражу, другой рукой крутя хрустальный стакан с янтарным виски. Он налил себе выпить часом раньше, когда тайком вывел Пиппу из заведения Найта и оставил на попечении Темпла, доверив другу вернуть ее домой.
Зная, что никогда не сможет сделать то же самое.
Он прижал лоб к прохладному стеклу, глядя на главный зал и наблюдая, как Джулиан аккуратными рядами расставляет кости вдоль одного из столов в хезед.
Пиппа спасла его в этот вечер. Спасла благодаря своему острому уму и утяжеленным костям, крапленым колодам и магнитам под колесом рулетки. Словно проводила очередной опыт. Она разорила Найта с легкостью опытного игрока.
И сделала это ради него.
Она любит его.
Но далеко не так, как любит ее он.
Кросс закрыл глаза в тот момент, когда в дверь постучали. Он повернулся к уже открывшейся двери. На пороге стоял Чейз. Кросс не видел глаз партнера, но чувствовал его осуждающий взгляд.
– Ты идиот.
Кросс прислонился к окну:
– Похоже, что так. Который час?
– Половина восьмого.
Меньше чем через два часа она выйдет замуж. Сердце судорожно сжалось.
– Темпл вернулся.
Кросс шагнул к Чейзу, не в силах сдержаться:
– Она…
– Готовится к свадьбе не с тем женихом, полагаю.
Кросс отвернулся:
– Ей будет лучше с Каслтоном.
– Чушь, и тебе это известно.
Не дождавшись ответа, Чейз продолжал:
– Но это неважно. Важно то, что леди Филиппа заработала нам сегодня новое казино.
Непонятно, что тут важного. Кроссу было наплевать на все казино мира. Или на безумную цену, которую он за это заплатил.
– Я должен был вывести ее оттуда. Ее могли покалечить, или еще что похуже.
– И ты выкупил долги Найта.
Чейз изогнул бровь:
– Триста тысяч фунтов – большие деньги, потраченные на казино… и на женщину.
Кросс заплатил бы в пять раз больше. В десять раз.
– Это казино больше не будет низкопробным. Во всяком случае в наших руках.
– Мы всегда можем отдать его леди Филиппе в качестве свадебного подарка, – небрежно заметил Чейз. – Похоже, у нее просто талант управлять казино!
Кросс, поморщившись, отвернулся:
– Именно поэтому ей лучше с Каслтоном. Я превратил ее в нечто темное. Такое, о чем она пожалеет.
– Леди не показалась мне той, которая принимает решения, не думая о последствиях.
Хоть бы Чейз оставил его в покое!
Кросс наконец осушил стакан.
– Она именно такая, как ты описываешь.
– Не думаешь, что сделаешь ее счастливой?
В ушах Кросса зазвучали ее слова: «Я знаю, что сделает меня счастливой – ты».
Это не может быть правдой.
Он в жизни никого не сделал счастливым.
Всю жизнь только разочаровывал.
– Нет.
Последовала долгая пауза. Настолько долгая, что Кросс подумал, не ушел ли Чейз. Но когда повернулся, оказалось, что основатель «Ангела» сидит на низком стуле почти рядом.
– Именно поэтому ты идиот.
– Кто идиот? – спросил появившийся Темпл.
Превосходно. Только этого не хватало.
– Кросс, – жизнерадостно пояснил Чейз.
– Чертовски верно. Так и есть. После вчерашней ночи я уже наполовину влюблен в Пиппу.
– Для тебя она леди Филиппа! – набросился Кросс на Темпла. – И я сломаю любую часть твоего тела, которая ее коснется.
Темпл стал раскачиваться на каблуках:
– Если ты так яростно ее защищаешь, значит, ты точно идиот.
– С ней все благополучно?
– Синяк под глазом… не самый подходящий аксессуар для невесты.
И все равно она будет самой красивой.
– Я не про глаз. Я о…
Что он имел в виду?
– Хотел спросить, рыдала ли она по дороге домой?
О боже! Неужели?
Ему стало дурно.
Темпл пожалел его,
– Нет. Собственно говоря, она была мрачна как гранит. И вообще молчала.
Темпл не мог этого знать, но он не мог сказать ничего худшего. Мысль о любопытной, болтливой Пиппе, сидевшей без единого слова всю дорогу до дома, ранила сердце сильнее кинжала.
– Ни слова?
Темпл встретился с ним взглядом:
– Ни одного.
Он обидел ее. Оскорбил.
Она умоляла его остаться. Любить ее. Быть с ней. А он отказался, зная, что не годится для нее. Зная, что кто-то другой сделает ее счастливой. Что она исцелится. Должна исцелиться.
– Она исцелится, – тихо сказал Кросс, будто произнесенные вслух слова могут стать правдой.
Пиппа исцелится и будет счастлива.
И для него этого довольно.
«Довольно ли?»
Чейз прервал молчание:
– Она может исцелиться… а ты?
Кросс вскинул голову и встретился сначала со взглядом Чейза, потом – со взглядом Темпла.
И впервые за целую вечность сказал правду:
– Нет.
Он в самом деле думал, что сможет противиться ее чарам. Вспомнил первое утро в его кабинете. Когда они обсуждали спаренные маяки, стальные капли, двигавшиеся сначала в разные стороны, потом навстречу друг другу.
Он хотел ее.
Навеки.
Он уже направлялся к двери.
