проявились усталость и раздражение, – но все либо закрыто, либо на аптеку совершенно непохоже.
– Но ты на вид здоров.
Фрея, как обычно, била наповал.
– У меня в комнате очень простуженный и очень упрямый эльф. – Сивиз трагично вздохнул. – И раз с упрямством я ничего сделать не могу, хочу избавиться хотя бы от простуды.
– Нарро, видимо, действительно плохо, раз он решил остаться в твоей комнате, – сказала Фрея со знанием вопроса.
– Мы помирились. Но ты права, вчерашняя ночь была… насыщенной. И потому я волнуюсь.
– Так бурно мирились?
Я едва не поперхнулся. Сивиз же рассмеялся.
– Твои фантазии интереснее реальности.
Да, вероятно, во Фрее умирала неплохая фанфикщица. Возможно, нам нужно срочно изобрести здесь этот жанр.
– В любом случае, думаю, что все аптекари сейчас на централизованных пунктах и занимаются в основном пострадавшими от моркетской энергии, – сказала Фрея. – Но с обычным лекарством от простуды справлюсь и я. Идем.
Развернувшись, она уверенно пошла обратно к замку.
– И у тебя совершенно случайно есть ключ от кабинета главного лекаря?
– Или ты совершенно случайно сможешь его взломать, – Фрея пожала плечами. – А Дей отвлечет на себя внимание, если что.
– Почему я?
– Потому что у тебя это прекрасно получается.
По ее тону было неясно, похвала это или подколка, зато было ясно другое: обретя возможность заняться конкретным делом, Фрея приободрилась.
* * *
– Который час?
– О милость Всесветлой богини, Райн! Это действительно то, что ты хочешь сейчас спросить?!
– Иначе бы я не спрашивал.
Аин глубоко вздохнула, прикрыла рукой глаза и рухнула в глубь огромного кресла. Это было выше ее сил.
Райн просто-напросто упал от переутомления в собственном кабинете, до смерти ее напугав. Поскольку Райн проворачивал этот трюк не раз, у Айрен и Уртики уже были наготове носилки, больше похожие на целый паланкин, чтобы отнести слишком трудолюбивого Лорда в спальню. Но Аин все равно перенервничала. Уртике же пришлось метаться между Райном и Фриг через весь замок, отчего Аин всерьез волновалась, как бы не стало одним обморочным больше.
Она провела в спальне Райна несколько часов, то сидя в кресле, то расхаживая туда-сюда, то глядя в окно на притихший город. Комнаты Райна были на самом верху, так что отсюда открывался отличный вид. Но сейчас он скорее угнетал. Ее все угнетало. Потому что, вдруг лишившись необходимости бегать по всему замку, проверяя состояние каждого из друзей, остановившись, Аин поняла, как все плохо.
Все просто ужасно.
Рана Фриг повредила ее нервную систему и ноги. Райн без сознания. Анс закрылся от нее, почти полностью оборвав их ментальную связь. Фрея прогнала ее. А Дей… сначала Аин волновалась из-за того, как на него повлияла встреча с… Третьей? Неужели это правда была она? Но этого не могло быть.
Она попыталась прогнать эти мысли. И вот до самого пробуждения Райна Аин только и делала, что сражалась с ними. Проигрывала.
А сейчас Райн рывком садится на кровати, снова ее перепугав, и спрашивает, который час. О богиня, помилуй, Аин правда его никогда не поймет.
– Сейчас три после полудня, если тебе это так важно. – Руки от лица Аин так и не отняла.
– Хорошо, – задумчиво протянул Райн, оглядывая комнату, будто удивляясь, как это она появилась вокруг него. – Я не успел проспать ничего важного?
– Это называется обморок, а не сон, Райн, – едким тоном поправила Аин.
– Процесс один и тот же, различаются лишь способы вхождения в него, – спокойно возразил он.
Аин убрала руки от лица. Только для того, чтобы показать, как она закатывает глаза.
– И нет, пока ты был в обмороке, ничего не изменилось. Даже погода.
За окном была все та же промозглая хмарь осеннего безвременья. Дождь все никак не начинался, тучи висели над городом неподвижно. Если бы не часы, Аин решила бы, что этот день не закончится никогда.
Впрочем, несмотря на полумрак за окнами, в комнате Райна было светло. Мебель, стены, даже пол – все было светло-серым или бледно-голубым. Скругленные углы шкафов и книжных полок, мягкий ковер на светлом паркете, пухлые кресла, в одном из которых Аин тонула. В этой комнате было спокойно, но ее тревога ухитрялась пробраться и сюда.
– Еще я хотел спросить, почему тебе так больно?
Аин вздрогнула, будто рядом с ней что-то разбилось.
– Нет, подожди, мне нужно сформулировать, – Райн нахмурился. Он все еще выглядел довольно болезненно, потому его раздумья напоминали приступ жуткой мигрени. – Почему твоя боль такая? Почему ты будто бы ее душишь?
Аин поняла, что неосознанно сжалась, закрылась, словно это могло помешать Райну видеть ее. Читать ее. Понимать. Но как бы она ни закрывалась, Райн все равно видел эту ее уязвимую, фальшивую сторону.
– Ну, знаешь же, как говорят: от грусти и цветы вянут, – улыбнулась Аин.
– Притворная беспечность не поможет тоже.
Райн смотрел на нее слишком пристально, его ледяной и острый взгляд вскрывал ее защиту, слой за слоем, пока не осталось ничего. Аин хотелось сбежать от этого, но чужой взгляд будто пригвоздил ее к месту. Так некстати вспомнились слова Дея о том, что в их печали для нее тоже хватит места.
– Просто всем сейчас тяжелее, чем мне, – улыбка стала неловкой, будто извиняющейся, – я должна всех поддержать. Наверно.
Райн прикрыл глаза и опустился на гору подушек. Сеанс эмпатии выжал из него все оставшиеся силы. Аин даже начала опасаться, как бы он снова не упал в обморок.
– Я не знаю, в чем ты измеряешь боль, – сказал Райн, полулежа на кровати, – но иногда легче становится только оттого, что ты… как бы сказать… разделяешь это чувство, а не прячешь его под стекло, чтобы рассматривать издали.
Могло ли быть, что ее друзья тоже чувствовали это? Что им тоже казалось, будто Аин отгораживается от их боли? Поэтому Анс разорвал ментальную связь. Поэтому Фриг попросила оставить ее одну. Чтобы не заражать Аин своей болью.
– Мне не стоило этого говорить, да? – На лице Райна отразились недоумение, сожаление и почти испуг. Он подался в сторону Аин, протянул руку, но она так и замерла в воздухе, не достигнув плеча девушки. – Я не хотел тебя обидеть! О богиня… я довел тебя до слез.
– Ты что?.. – непонимающе спросила Аин и несколько раз быстро моргнула.
По щекам холодом прокатились две влажные дорожки. Она судорожно всхлипнула. Она даже не понимала, из-за чего плачет. Это было так глупо. Аин не помнила, когда плакала в последний раз. Ей казалось, что она разучилась.
Аин пересела на край кровати, поближе к Райну. Он все еще смотрел
