От накативших эмоций мое дыхание сбилось, и я что есть мочи ударила кулаком об стену — на доли секунды тупая боль в костяшках пальцев затмила душевную, и мне стало легче, но вскоре агрессия вернулась с новой силой. Я ударила еще раз. И еще… Только когда боль в костяшках стала невыносимой, я успокоилась.
— Господи, почему именно я?! — процедила я, садясь на пол и запуская пальцы в густые волосы. — Почему именно я должна быть его игрушкой?
Я поджала к себе колени и спрятала в них лицо, желая исчезнуть и никогда больше не появляться. Через несколько минут, проведенных в полной тишине, из комнаты послышался шорох, а затем тихие приближающиеся шажки. Когда я почувствовала на себе пристальный взгляд желтых глаз и поняла, что их обладатель не собирается прекращать эту игру в гляделки, я подняла раздраженный взгляд. На выходе из душевой стояла Адэт, внимательно изучающая меня сверху.
— Что? — спросила я. — Тебе тоже, как и твоему хозяину, нравится смотреть, как я страдаю, да?
Разумеется, тигрица ничего мне не ответила — только сладко потянулась, громко зевая своей клыкастой пастью, и улеглась в дверном проеме, подняв на меня морду и томно прикрыв глаза.
— Ну давай, полежи еще рядом, позлорадствуй… — уже беззлобно добавила я, тяжело вздохнув.
Все это напоминало какой-то дурной сон, который упорно не заканчивался. Все мысли теперь были заняты главарем пиратов: что мне делать, когда он вернется? как смотреть ему в глаза? как при виде него сдержаться и не вцепиться в шею этому ублюдку?
Меня уже трясло от накопившегося гнева… Но стоило мне зацепиться взглядом за засохшие следы крови на душевой плитке, и меня словно кипятком ошпарило.
При виде них я за считанные секунды вспомнила все подробности вчерашней ночи…
***
— Ты правда хочешь сейчас обсуждать своих пиратов? — иронично заметила я, поднимая глаза на Монтенегро.
«Черт. Какая же у него сексуальная улыбка» — пронеслась одна из сотни мыслей в моей дурной голове.
Я в открытую пялилась на губы пирата, чтобы тот сделал уже хоть что-то! Но Ваас нарочно издевался надо мной: соблазнял меня одним своим гребаным одеколоном, дразнил бездействием и наигранной равнодушностью. Но я видела такое же сильное безумие в его изумрудных глазах, такое же желание. И его сбивчатое тяжелое дыхание слишком громко звучало в ночной тишине.
Я не выдержала — приблизилась к лицу пирата, застывая в нерешительности…
— Мечта нарколога, — шутливо обозвал меня Ваас, нагло ухмыляясь.
— Слушай, иди ты нахуй! — усмехнулась я и демонстративно встала с кровати, чтобы позлить пирата.
Ваас засмеялся и вдруг схватил меня за запястье, не дав мне далеко уйти. Он притянул меня к себе, и мне пришлось раздвинуть колени, чтобы сесть ему на ноги и ответить на его требовательный поцелуй.
Я наконец-то получила то, чего жаждало мое опьяненное сознание весь этот гребаный вечер. Я обхватила ладонями лицо пирата, чувствуя на кончиках пальцев его жесткую щетину. Сминая его губы, я улыбалась как идиотка и чувствовала сквозь поцелуй, как мужчина ухмыляется в ответ. Удерживая одной рукой мою талию, Монтенегро вдруг шлепнул меня по ягодице, от чего я еле сдержала рвущийся наружу стон. И пират, недовольный этим, прикусил мою нижнюю губу, заставив меня застонать уже не от наслаждения, а от боли. Но возбуждение уже накрыло меня с головой. Я была согласна на все, что пират сделает со мной, лишь бы его руки не прекращали оглаживать мою поясницу, лишь бы он не отпускал меня от себя, лишь бы не останавливался…
Когда Ваасу надоела вся эта прелюдия, он грубо вцепился в мою талию и одним рывком уронил на кровать, нависая сверху. Рука пирата удерживала мои запястья у меня над головой, в то время как его губы накрыли мою шею. Я почувствовала, как его язык проходит по всей ее длине, и рвано выдохнула, когда он коснулся мочки моего уха. Я сделала несколько рывков руками в попытках вырвать их из хватки мужчины, но пират определенно решил все за меня. Его холодная рука уже блуждала под моей майкой, оглаживая бедра, талию, затем коснулась верхних ребер, заставляя меня вздрогнуть и покрыться мурашками… Я не сдержалась и тихо простонала ему на ухо, в следующую секунду услышав довольную усмешку. Бросив попытки освободить запястья, я беспомощно запрокинула голову, не сдержав очередного стона, когда рука пирата коснулась моей груди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако Монтенегро больше не собирался нежничать со мной — он добрался губами до моей ключицы и впился в тонкую кожу, оставляя засос. Он повторил это еще раз. И еще. Я тяжело дышала, подставляя шею его губам, и чувствовала его горячее сбитое дыхание. Но когда пират поставил очередную отметину и нарочно прикусил ее зубами, я встрепенулась под ним, как птица в клетке, сдержанно зашипев. Мне было больно. Но меня напугало вовсе не чувство боли, а то, что эта боль принесла мне удовольствие. Я была готова терпеть все, что пират сделает со мной этой ночью, однако…
Оставив последнюю метку, Ваас вдруг отстранился, поднимаясь с кровати.
Приподнявшись на локтях, я бросила на пирата непонимающий взгляд. И хоть на его лице была надета маска безмятежности, тяжелое дыхание и желание в глазах пирата с потрохами выдавали его никуда не девшееся возбуждение. И это сбивало меня с толку окончательно.
— Что такое, принцесса? Расстроилась? — издевательски усмехнулся пират.
— Какого хрена ты остановился? — раздраженно бросила я, садясь на кровати. — Слушай, у меня не было секса гребаных 20 лет. Может, мы уже как-нибудь решим эту ситуацию, а?
Пирата такая недовольная реакция заметно позабавила.
— Слишком это просто, Mary… — Ваас понизил голос и наклонился, чтобы провести тыльной стороной ладони по моей щеке и насладиться моим негодованием. — Не-е, amiga, эта ебучая наркота все портит. Взять насильно я тебя всегда успею. А вот идея того, как ты сама будешь молить меня оттрахать тебя на этой постели, не под гребаной дурью, звучит для меня куда интересней, — и вновь эта гадкая ухмылка.
— Ублюдок… — процедила я в лицо пирату, отбрасывая его руку, прикосновение которой теперь не вызывало у меня никакой приятной дрожи в теле.
Ваас все еще снисходительно улыбался, однако во взгляде мужчины присутствовало что-то похожее на сомнение, словно он думал далеко не только о том, как завалить меня в постель. Было что-то еще…
— Это ведь не единственная причина, по которой ты решил не воспользоваться мной как подстилкой?
— Если ты намекаешь на мою совесть, то увы, нет, amiga. У меня ее нет. Она тут ни при чем, — ответил Ваас.
— Ну в этом-то я не сомневалась… — нервно усмехнулась я.
И хотя Монтенегро выглядел задумчивым, он явно не собирался со мной откровенничать и объясняться. Ибо блять кто я такая, чтобы главарь пиратов передо мной отчитывался?
— Окей, Mary, я сваливаю. Бля а ты проспись лучше, — беззлобно бросил пират и направился к выходу, попутно захватив со стола телефон и пачку сигарет.
Где-то глубоко в душе все сжалось от чувства ущемленной гордости, чьи неизведанные стороны, о которых даже я не подозревала, сумел затронуть главарь пиратов. Накачать меня наркотой, соблазнить, облапать и бросить как использованную подстилку…
Но в тот момент не это так сильно било по моему самолюбию.
Я знала, к кому он уходит и с какой целью. И почувствовала, как сердце рвется на куски. От обиды, злобы, ревности. Я быстро поднялась с кровати и направилась за пиратом.
— Что, давно свою Крис не трахал? — преградила я путь пирату, сложив руки на груди и посмотрев с вызовом ему в глаза.
Ваасу такое внимание льстило, однако он прекрасно понимал, что эта ревность вызвана далеко не искренними чувствами, а всего лишь горсткой белого порошка, способного изменить поведение человека до неузнаваемости.
— Да, блять. Пойду сниму напряжение, — издевательки отшутился Ваас, указав на свое причинное место, выпирающее из штанов.
— Не забудь рассказать ей, кто виновница этого твоего «напряжения», — огрызнулась я, кивая на стояк Монтенегро.
