« — Я смотрю на тебя и вижу себя…»
« — Ты — это я, а я — это ты.»
Я ступила на путь воина. И Ваас разглядел в этом молодом «воине», который наивно верит в искренность своих близких людей, который готов пойти на все ради них, но который все еще остается ранимым и беззащитным внутри, нуждающимся в одобрении и поддержке, себя — того, кем он был много-много лет назад. И если бы я не сбежала в тот роковой день из его лагеря, если бы не попала к ракъят и не встретила бы Денниса, который наставил меня на путь воина…
Нихуя бы Ваас не привязался ко мне. Пустил бы пулю в голову, как и всем здесь. И продолжил бы свое никчемное существование…
Мы оба меняемся. Медленно и против своей воли. И мне так страшно представить, что такие как мы — когда-то абсолютно противоположные личности — вот-вот начнем балансировать на одной линии…
В тот момент мне хотелось, чтобы пират ревновал. Чтобы ему стало больно так же, как и мне, пускай это и были фальшивые чувства, которые заставлял меня испытывать наркотик. Но как иронично было осознавать, что все, что я наговорила пирату об Арэсе, было чистой правдой…
— Ты доигралась, сука! — прорычал Монтенегро, грубо схватив меня за волосы на затылке.
Пират потащил меня в сторону душевой. Я вцепилась в его руку, выкрикивая угрозы и ругательства, оказывала попытки сопротивления, но от этого становилось только больнее.
— Смотрю, у тебя уже под наркотой совсем крыша поехала, раз ты решила блять, что можешь залупаться на меня, amiga!
Зайдя в помещение, пират толкнул меня в душевую кабину, все так же удерживая за волосы.
— Придется тебя немного привести в чувства, сука ты такая!
Он поставил меня на колени, включил напор ледяной воды и направил его на меня.
Холод сразу же неприятно растекся по моему телу, заставляя напрячься все мышцы. Одежда прилипла к коже, от чего стало еще холодней, но я продолжала вырываться, и все мои неудачные попытки подняться на ноги или оттолкнуть пирата только сильнее выбешивали его.
— Сбежать от меня решила?! ОТ МЕНЯ БЛЯТЬ?!
Сквозь шум воды в ушах я слышала ор пирата, обрывки его угроз. Не знаю, что было бы более унизительным: если бы он в очередной раз избил меня и выкинул на улицу или вот так поставил на колени, вцепившись в мои волосы, и поливал ледяной водой, как какую-то бухую развязную девицу, и сыпал на меня оскорбления.
— Запомни, Mary, ты моя сучка! МОЯ! Уясни это раз и навсегда блять!
Это невыносимо терпеть. Эти считанные минуты длились для меня словно вечность. Крики пирата не прекращались, однако все, что я слышала, это гребаный гул в ушах. Холодная вода уже давно не приносила дискомфорт: я привыкла к ней за пару минут. А вот «привыкнуть» к такому психологическому давлению, к унижению, к открытым угрозам, раздающимся над твоей головой и каждый раз сопровождающимся грубым потряхиванием за волосы, было невозможно.
— Ты никогда от меня не сбежишь, Mary! Ни к своим мамочке с папочкой! Ни к ебучим ракъят! Ни к моей ебанутой сестре! Ни с этим белобрысым ушлепком! Ты поняла меня блять?!
Я перестала биться почти сразу же, когда пират одной сильной пощечиной дал мне ясно понять, что лучше бы я не рыпалась, а засунула язык в задницу и молча выслушивала все это дерьмо. И когда я обмякла, ослабив хватку, которой вцепилась в запястье пирата, он наконец-то остановился.
— Ну что, amiga? Будут в твою тупую бошку еще залетать такие мысли, а?!
Стоило стихнуть шуму воды, и голос Вааса стал в разы громче. Теперь я отчетливо слышала каждое его слово. Он грубо поднял меня за предплечье, вытащив из душевой кабины, и поставил напротив себя.
— ОТВЕЧАЙ БЛЯТЬ!
Я вздрагиваю, но не от холода, хотя действительно уже вся покрылась мурашками. Главарь пиратов толкнул меня к ближайшей стене. Еле стоя на ногах, я не осмеливалась поднять глаза на лицо пирата, чье все еще тяжелое от гнева дыхание раздавалось где-то над ухом.
«Если отвечу ему, то разревусь, » — подумала я, чувствуя подступивший к горлу ком. «С меня хватило унижений на сегодня. Пусть делает со мной все, что ему вздумается. Пусть выплескивает на меня свой гнев. Но я блять не буду валяться у этого ублюдка в ногах и рыдать!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я уперто молчала, сдерживая подступившие слезы. Хорошо, что на фоне стекающих по моим щекам каплям воды их было трудно разглядеть.
Вааса мое молчание бесило до чертиков, но продолжить издеваться над той, которая уже не в силах даже гавкнуть что-то против него, ему было не интересно.
Ему нравились не мои страдания.
Ему нравилась моя борьба.
И вместе с тем, он ненавидел ее.
Остаток злобы, что чувствовал пират, он выплеснул, ударив кулаком об стену возле меня и оставляя на ней кровавый след. От неожиданности я вжалась в себя, прикрыв глаза. Когда же я открыла их, главарь пиратов уже отошел в сторону и кинул в меня полотенце, которое я еле успела поймать трясущимися руками.
— Раздевайся.
— Что…
Я подняла глаза на пирата. Мой голос охрип.
— Я сказал, РАЗДЕВАЙСЯ БЛЯТЬ! — вновь повысил голос пират. — Или ты думаешь, я тебя пущу к себе на кровать в мокрых шмотках? Нихуя, amiga! Будешь блять под дверью спать!
Без лишних слов, я послушно стянула мокрую майку, оставшись в шортах и лифчике. Никакого стеснения: сейчас на меня встал бы только у отбитого извращенца. Да и Монтенегро задерживаться здесь больше не собирался — он вышел из душевой и направился к выходу.
Стоило послышаться хлопку входной двери, как слезы сами покатились ручьями по моим щекам. У меня началась настоящая истерика. Я рыдала навзрыд от всевозможных эмоций, начиная от чувства унижения и заканчивая обидой и ревностью.
— Я не чувствую этого всего! Это все гребаный наркотик! Это все блядская наркота! — кричала я, ударяя по всему, что попадало в поле моего зрения.
Если в комнатах по соседству с Ваасом жили другие пираты, то в эту ночь им никто не дал спокойно поспать. Я просто кричала от отчаянья, от осознания всего того, что натворила за эту ночь. Кричала от невыплеснувшегося гнева, от желания придушить Монтенегро и от невозможности это сделать. Кричала от осознания своей слабости и никчемности, о которых так любил мне напоминать главарь пиратов. Мои костяшки уже были сбиты, но мне было плевать — я продолжала бить кулаками об стену в каких-то считанных сантиметрах от кровавого следа, оставленного Ваасом. Вскоре на шум прибежала Адэт — тигрица бросила на меня любопытный взгляд и решила вернуться на кровать от греха подальше, стоило мне впиться в нее обезумившим взглядом.
Не помню, как долго это длилось. Пелена упала с глаз, когда я уже сидела облокотившись об стену и смотрела в одну точку перед собой. Эмоции сошли на нет — я больше ни черта не чувствовала и не хотела чувствовать. Неохотно поднявшись, я скинула с себя лиф и шорты. Я обтерлась и кое-как просушила волосы, а затем обернула вокруг себя взятое с пола полотенце. Свою одежду я сгоряча скомкала и бросила под раковину.
Я собиралась лечь спать в полотенце, однако, зайдя в комнату главаря, я с удивлением обнаружила его красную майку, с барского плеча кинутую мне на кровать.
— И на том спасибо, мудила… — бормотнула я себе под нос, надевая майку Вааса. И, сука, она вся пропахла его гребаным одеколоном, будь он проклят.
Я зарылась под одеяло, чтобы не было так холодно. Я очень быстро отрубилась, в последний момент чувствуя, как где-то за спиной кровать слегка прогибается под тушей запрыгнувшей на нее тигрицы…
***
От нахлынувших воспоминаний стало противно от самой себя. И, разумеется, от поступка главаря пиратов.
Поднявшись с пола, я еще раз бросила взгляд в зеркало на красные отметины на шее и отвернулась, сморщившись от отвращения. Я не могла понять, как я, пускай и под гребаной наркотой, но умудрилась по своему желанию полезть к главарю пиратов. Сейчас, когда я уже пришла в себя после сна, в моей голове это просто не укладывалось…
«Уверена, тут дело вовсе не в Монтенегро…» — пыталась успокоить себя я, сбросив майку пирата и натягивая свою одежду. «Будь вместо него поблизости какой-нибудь другой мужик — я бы и на него вешалась. Ваас тут ни при чем!».
