ваш Робин, он мог бы дать нам интервью уже сегодня, чтобы мы смогли опубликовать в воскресном выпуске большой репортаж о нём?
– Конечно. Номер его телефона вы найдёте в письме, которое я вам отправила.
На этом разговор завершился. Кладя трубку, я подумала, что Янэ достался не только скандал вокруг Натали, но ещё и это.
В дверь постучали – это портье принёс заказанный обед. Только я собралась перекусить, как получила эсэмэс-сообщение. Я взглянула на экран телефона. Незнакомый номер. Открыла сообщение:
«Надеюсь, ты в безопасности. Тебе удалось сделать то, что ты хотела. Не знаю, радоваться этому или огорчаться. Я сейчас далеко, но в надёжном месте. Береги себя и не забывай: держи нос кверху! Мик».
Я несколько раз перечитала сообщение. Волна облегчения накатила на меня. Я быстро набрала ответное сообщение, чтобы подтвердить, что у меня действительно всё хорошо, во всяком случае, сейчас. Нажала «Отправить». На экране появилась надпись: «Ошибка передачи сообщения». Я попыталась еще раз, результат тот же. Тогда я посмотрела на телефон и вслух произнесла:
– Со мной всё в порядке. За мной больше никто не охотится.
Я стояла в саду и в окно гостиной Петры смотрела на подруг. Все были в сборе. Луиза выглядела довольной. Анна – как обычно. Петра ёрзала на диване, уставившись в свой телефон. А ещё там была Малин. Если бы она только знала! Перед ними на столе лежал «Алхимик» Пауло Коэльо. Смеркалось.
Я взошла на крыльцо, чтобы постучать в дверь, но внезапно меня что-то остановило. Я снова поглядела в окно.
Внутри всё казалось таким уютным. Тепло, чисто, удобно. Подруги сидели рядышком, явно наслаждаясь обществом друг друга. Через стекло не было слышно ни колких замечаний, ни насмешек, ни иронии. Сейчас мне ничего не хотелось так сильно, как войти, сесть за стол и остаться с ними навсегда. Чтобы всё, что со мной произошло, оказалось лишь сном. Но это был не сон. Я пообещала Петре, что приду, чтобы вместе провести последний вечер и проститься. Так я и собиралась сделать. Но, увидав Малин, поняла, что это будет невозможно. Петра единственная знала, что я собираюсь уехать далеко-далеко, где меня никто не сможет найти. Петра, правильная, скучная и боязливая, которая, когда пришло время, показала себя самой храброй и решительной из всех. Я знала, что буду скучать по ней, по вечным поддразниваниям и подшучиваниям в её адрес. Я ещё немного постояла у окна, глядя на подруг, потом повернулась на каблуках и, пройдя через сад, вышла на улицу. Позади послышались чьи-то шаги, и я вздрогнула. Круто обернулась. Передо мной стояла запыхавшаяся Петра.
– Ты не зайдёшь? – спросила она.
– Мне бы очень хотелось, но нет. Вечером у меня самолет на Франкфурт. А оттуда ещё дальше. Пожалуйста, не спрашивай меня больше ни о чём. Это только всё усложнит.
– А деньги? Что ты сделала с деньгами? – спросила Петра.
– Деньги пойдут на помощь людям, которые действительно в них нуждаются. Одному из своих клиентов я разрешила перевести их в Фонд помощи жертв преступлений и в Приют для женщин. Должны же семьдесят миллионов кому-то помочь. Что ты об этом думаешь? И что об этом подумает Эстер? Теперь, когда мы провернули всё это, она должна простить тебя и уйти?
Петра уставилась на меня:
– А он, этот твой клиент, не захотел узнать, откуда взялись такие деньги?
– Нет, и вообще уговорить его оказалось проще простого. Думаю, желание показаться широкой натурой отодвинуло все вопросы, – ответила я.
– Значит, Эстер больше не будет меня преследовать? – спросила Петра.
– Договаривайся, – улыбнулась я.
– Я буду скучать по тебе, – тихо проговорила Петра.
– Не будь такой сентиментальной, – ответила я, а про себя подумала: «Я тоже буду по тебе скучать».
– Ты сейчас в аэропорт? Хочешь, я подвезу тебя? – спросила Петра.
– Нет, я сама. Будет лучше, если ты останешься и проследишь за тем, чтобы собрание книжного клуба не превратилось в очередное выяснение отношений.
Петра закатила глаза.
– «Алхимик»! Подумать только! Ну что с них взять? – обречённо простонала она.
– Держись, Петра, всё будет хорошо.
Мы обнялись. На секунду я зарылась лицом в пышные волосы подруги, потом быстро разжала руки и скрылась в темноте.
Я боялась. Уладив все дела и почти уверенная, что за мной больше не следят, я всё равно испытывала страх. Попрощавшись с Петрой, я села в такси. Я до последнего сомневалась, стоило ли сейчас так рисковать. Но всё же решила, что стоило. Во всяком случае, я должна попытаться. Такси отвезло меня по указанному адресу, и, доехав до места, я попросила шофера меня подождать. Прежде чем войти в дом, я внимательно оглядела улицу. Какой-то юноша вышел из подъезда, и я успела ухватиться за ручку двери, прежде чем та захлопнулась.
На лестнице было темно, и я стала осторожно подниматься вверх. Где-то этажом выше открылась дверь квартиры и зажглись светильники. «Только бы они сели в лифт», – подумала я. Двери закрылись, и кабина поехала вниз. Свет погас, в темноте я снова медленно пошла вверх по лестнице.
На табличке значилось: «Натали Хоффман». Я осторожно заглянула в щель для писем, чтобы убедиться, что внутри не горит свет. В квартире было темно. Я приподняла коврик перед дверью и осторожно пошарила рукой по каменному полу. Один шанс из ста, что ключ окажется там.
Я лихорадочно искала, но ключей не было. На лестнице послышались чьи-то шаги. Я провела рукой ещё раз. Что-то звякнуло. Сердце
