которой не последнюю роль играли фальшивые предсказания.
Притворство
Оно сродни лицемерию и заключается в выказывании чувств или реакций, соответствующих не внутреннему состоянию человека, а какой-то цели. Псевдо-Джахиз рекомендует поместить самого заклятого врага «между ухом и плечом» или «между грудью и горлом», т. е. выказывать ему своё расположение и дружбу, держать в фаворе до того благоприятного момента, когда врага можно будет тем или иным образом уничтожить [745].
«Благородное возмущение», «великая радость», «недовольство», «неинформированность» – вот примеры притворства, которые описываются, например, в «Изысканных одеяниях» [746]. Притворство охватывает всю гамму человеческих эмоций, реакций и психических состояний.
Провокация
Она занимает важное место в арсенале средневековых политических интриг как рекомендуемый приём. Вот как это делалось.
Испытание наместника
Аббасидскому халифу аль-Мамуну (813–833) доносили, что его каирский наместник Абдаллах Ибн-Тахир симпатизирует Алидам, которых Аббасиды, как известно, оттеснили от власти. Чтобы проверить истинность этих утверждений, халиф направил в Каир специального эмиссара. Последнему было приказано вырядиться в лохмотья, изображать из себя человека нищего. Его задачей было вступить в контакт с влиятельными семьями в Египте, агитируя их в пользу Алида аль-Касима Ибн-Ибрахима Ибн-Табатаба аль-Аляви, потомка аль-Хасана Ибн-Али, внука Пророка. Затем он должен был обратиться с предложением поддержать этого Алида в качестве претендента на пост халифа к родственникам Ибн-Тахира и наконец, – прийти с тем же предложением и к нему самому. Так посланец-провокатор и сделал. Правда, Абдаллах Ибн-Тахир на провокацию не попался. «Древом, на ствол которого можно опереться», стал называть его аль-Мамун [747].
* * *
Не так счастливо – казнью придворного – кончались другие провокации [748].
Кроме «одноразовых» провокаторов, подобных описанному выше, были и постоянные провокаторы, в задачу которых входила проверка лояльности приближённых владыки. С одним из них мы познакомились в разделе «Осведомляться» («Объект познанья испытай – в нём для тебя не будет тайн»).
Ложные обстоятельства
Создание с какой-то конкретной целью ситуации, которая не соответствует действительному положению вещей, является искусственной, – это самый трудоёмкий из всех видов обмана, так как он предполагает трансформацию в желательном направлении больших участков реальности. Это свойство данного приёма становится более ощутимым, если сравнить его с дезинформацией, или собственно обманом, ложью. Последняя есть оперирование словом и в этом отношении не связана с большими трудностями. А создание ложных обстоятельств – это как бы овеществлённая ложь, ложный участок реальности.
В рай на неделю
«Вот какой хитростью пользовался глава исмаилитов, сообщает сборник „Изысканные одеяния, или Утончённые хитрости“. – Когда он хотел отправить кого-то для убийства противника, то давал этому человеку выпить вина, смешанного с беленой. Человек становился смертельно пьяным, и его переносили в особый сад, где было всё лучшее из того, что создал Аллах. Там прохаживались служанки и юные рабы удивительной красоты, звучали самые мелодичные в мире музыкальные инструменты. Там подавались блюда – такие вкусные и восхитительные, какие можно только вообразить. Придя в себя после опьянения и видя всё это, человек удивлялся и спрашивал:
– Где это я?
Служанки ему отвечали:
– Ты в раю. Твой владыка прислал тебя к нам. Мы – гурии, а то – эфебы…
Потом они обслуживали его наилучшим образом и оказывали ему великие почести.
Он оставался в этом месте целую неделю, пил, наслаждался жизнью в своё удовольствие. Потом служанки поили его вином с беленой, и он впадал в сон. Его переносили домой. Когда он просыпался, то находил рядом жену. Тогда он отправлялся к владыке и просил вернуть его в рай. Тот говорил:
– Убей такого-то. Если тебя после этого казнят, ты отправишься в место, которое видел. Если вернёшься невредимым, я сам тебя туда отправлю.
Невежественный человек крепко верил в правдивость слов своего хозяина и слепо шёл на гибельные предприятия» [749].
* * *
Были, конечно, и менее трудоёмкие операции по созданию ложных обстоятельств, например ночью с помощью большого количества факелов и тамбуров изображался подход подкреплений [750].
Создание ложных обстоятельств может преследовать самые разные цели: поощрить на самопожертвование (как в случае с «раем» исмаилитов), запугать (как при «подходе подкреплений») и т. п. Ещё одна история – об усыплении бдительности.
О терпеливом Харсаме и беспечных жителях Куфы
Рассказывают, что Харсама, военачальник халифа аль-Мамуна, следующим образом взял город Куфу в 815 году, когда его жители выступили на стороне алидского претендента на халифский престол Мухаммада Ибн-Ибрахима, известного под именем Ибн-Табатаба. Каждое утро в течение длительного времени он подымал войска и делал вид, что собирается взять город штурмом. По тревоге жители города занимали боевые посты, готовясь отразить атаку. Тогда Харсама отступал. Так продолжалось долго, и жителям это надоело. Они уже не реагировали на ежеутреннее приближение осаждающих войск. Вот тогда-то халифские войска и нанесли удар. Город был моментально захвачен [751].
* * *
Теперь читатель может поразвлечься – попытаться умственно сконструировать интригу, в которой используются различные или даже все хитрости из охарактеризованных в данном разделе. В жизни именно так и было: хитрецы прибегали ко многим приёмам сразу. Кажется, так всё и осталось до сих пор[71].
Жить и властвовать? Или просто жить? Вместо заключения
Власть порочности и порочность власти
Падаль в окружении падали
В уста Шпака, отца знаменитого персидского царя Ардашира, вложил Ибн-аль-Джавзи, автор «Сокровища владык», характеристику идеального властителя. Его телесные потребности не должны превышать того, чем довольствуются беднейшие подданные царя. Его отдых продолжается ровно столько, сколько необходимо для восстановления сил. Он тратит своё время очень экономно, обращая усилия на благо державы и подданных. Он берёт и даёт, приближает и удаляет, приказывает и запрещает, наказывает и прощает – делает всё это не под влиянием страсти, а ориентируясь на голос разума. Наконец, он справедлив. Однако Ибн-аль-Джавзи с сожалением констатирует, что обрести эти черты так же трудно, как поймать птицу феникс. Они встречаются реже, чем философский камень [752].
И тут мы касаемся сложнейшей проблемы – разрыва между идеальными образами всех тех, кто состоит при власти, и их реальными портретами.
Речь здесь не идёт о критике того или иного конкретного режима. Было одно «зерцало», которое такую критику содержало, – «Трактат о приближённых» Ибн-аль-Мукаффы. В этом произведении критикуются самые разные вещи: непомерное возвеличивание халифа аль-Мансура (официальные идеологи формировали «культ личности» халифа, заявляя, что «если бы Повелитель правоверных приказал горам передвинуться, то они бы немедля тронулись в путь»); несправедливые поборы, которые заменили собой налоги;
