помочь, если ты не туда свернул. Когда он пропустил поворот, нам пришлось ехать через один из туннелей, где произошла авария. В итоге, наша поездка заняла тридцать четыре минуты вместо двенадцати. К тому моменту я была раздражена до крайности, но старалась этого не показывать. Мое терпение было на исходе, однако я нашла в себе силы улыбнуться.
Я была влюблена и собиралась открыться человеку, на котором лежала ответственность за это.
Я прервала нашу светскую беседу, и Соня поняла, что я была расстроена, а Серхио, похоже, уже подумывал об увольнении, поскольку, чтобы довезти меня до места назначения, он проехал на красный свет. Когда они высадили меня перед «ЭЕНК», Соня засыпала меня извинениями. Я попросила ее не беспокоиться и даже добавила:
– Пусть это будет худшее, что когда-либо случится с ним в его новой профессии.
Оказалось, что часть меня еще сохранила доброту. «ЭЕНК». Странно. Но, кажется, красиво.
Ресторан ютился на оживленной улице рядом с цветочным магазином. Никакой открытой террасы. Никаких волшебных огней. Только натянутый над окном тент со странным словом, написанным заглавными буквами.
Я дернула за ручку двери и вошла в просторное белое помещение в современном стиле. Бен был так близко!
Мужчина за стойкой в дальнем углу крикнул мне:
– Мы открываемся в пять.
Я направилась к нему, надеясь, что он не заметит, как дрожат мои пальцы.
– Мне нужно увидеться с Беном. Я – его хорошая подруга. Из Кис.
Он смотрел на меня, протирая барные стаканы. Это был худощавый парень с жилистыми руками и добрым лицом.
– Его нет, – сказал он, поворачиваясь за стаканами. – Он уехал отдыхать вместе с миссис.
Парень стоял за барной стойкой и, не переставая, делал то, что положено делать бармену за стойкой. Сгибался, что-то чистил, протирал, наполнял, а я стояла в тихом шоке. Он оторвался от своего занятия и осведомился:
– Мэм, с вами все в порядке?
– Со мной все будет в порядке, – ответила я, успокаиваясь. Я полезла в сумку и вынула письмо Филиппа. Дрожащими пальцами я разорвала его пополам и скомкала. Затем я протянула его бармену.
– Не могли бы вы выбросить это?
Он забрал у меня письмо.
– Вы уверены, что с вами все в порядке, мэм? Хотите чего-нибудь выпить?
Я покачала головой, медленно склоняясь к барной стойке.
– Можно у вас кое-что спросить?
Он поднял глаза с улыбкой.
– Все, что угодно, для красивой леди.
– Что значит «ЭЕНК»?
– Ну, как говорится, если я вам скажу это, мне придется вас убить.
– Поверьте мне, – сказал я, – от меня осталось не так уж много. Выкладывайте.
Он задержал на мне взгляд своих темных глаз.
– Это ничего не значит. Это даже не слово. Это аббревиатура.
– Что она означает?
– «Это еще не конец».
Глава 45
Май 2019 года
Слезы начали капать тогда, когда я уже подумала, что их не осталось. Покинув беднягу-бармена, я выбежала из ресторана. Аббревиатура явно была неправильной. Следовало назвать его «ВОСК», потому что «вот и сказочке конец». Я полезла в сумочку в поисках сотового телефона, но трясущиеся пальцы не могли набрать номер. Тогда я приказала «Сири» позвонить Либерти, повысив на нее голос, будто это была вина приложения.
Либерти подняла трубку, но я не могла произнести ни слова.
– Шарлотта?
Я рыдала в трубку:
– Все кончено.
Я буквально сползла на тротуар. Он был испачкан птичьим пометом и мочой, но мне было все равно. Я сидела прямо на обочине и заливалась слезами.
– Скажи мне, где ты, – потребовала она. – Я приеду за тобой.
Не помню, как я вернулась в отель с кондиционером, но прохладный воздух определенно привел меня в чувство. Я сфокусировалась на Либерти и на ее руке, обнимающей мои плечи, и, склонив голову, отвернулась от наводняющих вестибюль постояльцев. Полоски засохших слез на моем лице вызывали неприятный зуд, а ноги слабели с каждым шагом.
Оказавшись в номере, я тут же упала на кровать, а Либерти пододвинула ко мне стул.
– Ты хочешь поговорить?
– Нет.
– Мне очень жаль, дорогая, – сказала она, поглаживая мои волосы. – Ты сделала все, что могла, Шарлотта. Ты следовала зову своего сердца. Не всем выпадает такой шанс. Тебе никогда не придется гадать… никаких «мне следовало бы», никаких «мы могли бы». Ты попробовала и рискнула.
Но чем больше я слушала Либерти, тем хуже мне становилось. Я попробовала рискнуть и проиграла.
Я пошла на жертву, но все было напрасно. Потерять все, что имело для меня значение! Я никогда не понимала, насколько сильно мне нужен был Бен, до тех пор, пока он не оказался навсегда для меня потерян.
– Я хочу вернуться домой, – сказала я Либерти.
Я ожидала уговоров, как минимум, одной из ее успокаивающих речей о том, что не нужно зацикливаться, а потом какой-нибудь бодрящий напиток, чтобы утихомирить разгулявшиеся эмоции. Но на этот раз не последовало ни проповеди, ни смузи – Либерти просто позвонила в авиакомпанию.
Шесть часов спустя мы снова сидели в самолете, направляющемся в Майами, и я переосмысливала короткую поездку в Нью-Йорк. Либерти напевала что-то под музыку в своем телефоне, а я тем временем то погружалась в сон, то снова просыпалась. Мне снился Филипп. Я видела его в больнице, но в моем сне он не был болен. Он стоял надо мной и нашим общим ребенком.
Это была красивая малышка с его глазами. Потом Бен принес подарок. Это был белый кролик с розовой атласной лентой. Но каждый раз, когда он отдавал мне кролика, я его роняла. Я протягивала руку и поднимала его, но он снова падал. Ребенок плакал, а Филипп и Бен смеялись. Я проснулась в холодном поту.
Либерти прежде оставила свою машину в аэропорту, и к полуночи мы уже ехали домой по пустынной дороге. Мой отец крепко спал на диване рядом с Санни. Войдя в спальню, я скинула обувь и тут же уснула глубоким сном. И хотя я проснулась не так поздно на следующий день, а потом снова через день, я продолжала находиться в состоянии, похожем на транс. Фантазия о том, что я приступлю к новой работе, и рядом со мной будет Бен, развеялась по ветру.
Мой отец остался еще на несколько дней. Мы совершали долгие прогулки и узнавали друг друга заново. Он предложил мне свою помощь, и я тут же поделилась с ним своими мыслями:
– Это изначально был нелепый план. Чего я ожидала? Что он бросит Клаудию? Вернется со мной на остров? Снова оторвет
