– И сколько на тебе собственной крови?
Каладин окинул себя взглядом, впервые сообразив, что покрыт темной запекшейся кровью, бóльшая часть которой принадлежала тем, над кем ему пришлось потрудиться. Он оставил вопрос без ответа.
– Мы заберем раненых с собой.
Газ покачал головой:
– Если не могут идти сами, останутся здесь. Приказ сверху. Не мое решение.
– Мы их заберем, – сказал Каладин, не повышая голоса.
– Светлорд Ламарил этого не позволит.
Ламарил был непосредственным начальником Газа.
– Ты пошлешь Четвертый мост последним вместе с ранеными солдатами. Ламарил не станет их ждать; он отправится в числе первых, с главным подразделением, потому что не захочет пропустить пир, который Садеас устроит в честь победы.
Газ открыл рот, но Каладин не позволил ему возразить:
– Мои люди будут действовать быстро и толково. Мы никого не замедлим. – Он вытащил из кармана последнюю сферу и протянул сержанту. – Ты ничего не скажешь.
Газ взял сферу и фыркнул:
– Одна светмарка? Думаешь, этого хватит, чтобы я так сильно рисковал?
– Если не рискнешь, – спокойным голосом сказал Каладин, – я тебя убью, и пусть меня казнят.
Газ удивленно моргнул:
– Ты не посмеешь…
Каладин шагнул вперед. Должно быть, он выглядел ужасно, весь покрытый кровью. Газ побледнел. Потом выругался, сжимая потемневшую сферу:
– Ко всему прочему она тусклая.
Каладин нахмурился. Он был уверен, что перед вылазкой сфера еще сияла.
– Сам виноват. Ты мне ее дал.
– Те сферы только зарядили прошлой ночью, – сказал Газ. – Они прямо из сокровищницы светлорда Садеаса. Что ты с ними сотворил?
Каладин слишком устал, чтобы думать. А когда повернулся и пошел обратно к мостовикам, на его плечо опустилась Сил.
– Кто они тебе? – крикнул ему вслед Газ. – Какое тебе до них дело?
– Они мои люди.
Газ промолчал.
– Я ему не верю. – Сил бросила взгляд через плечо. – Он может просто сообщить, что ты ему угрожал, и послать людей, которые тебя арестуют.
– Не исключено. Наверное, остается лишь надеяться, что он захочет получить от меня новые взятки.
Каладин шел вперед, слушая крики победителей и стоны раненых. Плато усеивали трупы, и больше всего их было у края пропасти, где из-за мостов развернулась самая яростная битва. Паршенди, как обычно, бросили своих мертвых. Даже в случае победы они оставляли трупы. Люди посылали обратно мостовые расчеты и солдат, чтобы сжечь мертвецов и направить их души в загробный мир, где лучшим из лучших предстояло сражаться в армии Вестников.
– Сферы, – сказала Сил, все еще глядя на Газа. – Кажется, это не такой уж сильный довод.
– Возможно. А быть может, и нет. Я видел, как он на них смотрит. Ему нужны деньги, которые я даю. Не исключено, они нужны ему так сильно, что Газ все сделает как надо. – Каладин покачал головой. – То, что ты сказала раньше, правда: люди во многом ненадежны. Но если на что-то и можно рассчитывать, то лишь на человеческую жадность.
Это была горькая мысль. Но и день выдался горьким. Яркое начало, полное надежд, и кроваво-красный закат.
В общем, как всегда.
Карта военных лагерей алети, выполненная Вандонас, которая побывала там однажды и нарисовала, по всей видимости, идеализированную картину.
18
Великий князь войны
Ати некогда был добрым и щедрым человеком, и ты сам видел, что с ним стало. А вот Рейз один из самых отталкивающих, коварных и опасных субъектов, с которыми мне когда-либо доводилось встречаться.
– Да, перерезано, – сказал грузный кожевенник, разглядывая ремни, которые ему вручил Адолин. – Йис, согласен?
Другой кожевенник кивнул. Йис – ириали, желтоглазый и золотоволосый. Волосы у него были не русые, а именно золотые, с металлическим отблеском. Он коротко стригся и носил шапку. Явно не хотел привлекать внимание. Многие считали, что локоны ириали приносят удачу.
Его напарник Аваран был темноглазым алети и носил фартук поверх жилета. Если эти двое работали согласно обычным правилам, то один занимался крупными и более грубыми изделиями – например, седлами, – в то время как другой сосредотачивался на деталях. Поодаль усердно резали и сшивали куски свиной кожи подмастерья.
– Разрезано, – подтвердил Йис, взяв ремень у Аварана. – Я того же мнения.
– Чтоб мне провалиться в Преисподнюю, – пробормотал Адолин. – Выходит, Элокар был прав?!
– Адолин, – раздался позади женский голос, – ты сказал, мы отправимся на прогулку.
– Мы на прогулке. – Он с улыбкой развернулся.
Йанала, в узком, безупречно стильном желтом платье с рядами пуговиц по бокам и жестким воротничком вокруг шеи, украшенным кроваво-красной вышивкой, скрестила руки на груди.
– Я предполагала, что прогулка – это когда в основном гуляют.
– Хм. Да. Очень скоро мы так и поступим. Все будет великолепно. Будем прогуливаться, прохаживаться, совершим… э-э-э…
– Променад? – подсказал Йис-кожевенник.
– Разве это не напиток? – удивился Адолин.
– Э-э-э, нет, светлорд. Почти уверен, это то же самое, что и прогулка.
– Ну хорошо, мы этим обязательно займемся. Променадом. Обожаю хороший променад. – Адолин потер подбородок и забрал подпругу. – Насколько вы оба уверены по поводу этого ремня?
– Светлорд, да тут и вопросов быть не может, – сказал Аваран. – Он не просто так порвался. Вам следует быть внимательнее.
– Внимательнее?
– Да, – сказал Аваран. – Убедитесь, что никакие свободные пряжки не царапают кожу, не врезаются в нее. Это, похоже, часть седла. Иногда подпругу оставляют свободно висеть, когда снимают седло на ночь, и она может за что-то зацепиться. Думаю, это «что-то» ее и надрезало.
– А-а, – протянул Адолин. – Что-то, а не кто-то?
– Ну, может быть, и так, – сказал Аваран. – Но зачем кому-то резать эту подпругу?
«И действительно, зачем?» – подумал юноша.
Он попрощался с кожевенниками, сунул ремень в карман и подставил Йанале локоть. Она взялась за него свободной рукой, явно обрадованная тем, что они наконец-то покидают мастерскую. Там не очень-то хорошо пахло, хотя запах и не такой ужасный, как в дубильне. Адолин видел, как она несколько раз тянулась к носовому платку, словно хотела прижать его к носу.
Они вышли в полуденную жару. Тибон и Маркс – два светлоглазых воина Кобальтовой гвардии – ждали снаружи вместе со служанкой Йаналы, Фалкси, молодой темноглазой азиркой. Все трое последовали за Адолином и Йаналой, когда те вышли на лагерную улицу. При этом Фалкси с акцентом бормотала себе под нос, что ее госпоже, вообще-то, нужен достойный паланкин.
Йаналу, похоже, это не беспокоило. Она глубоко вдыхала чистый воздух и крепко держала Адолина за руку. Девушка была достаточно красива, но любила много говорить о себе. Обычно ему нравились говорливые женщины, но на этот раз вникнуть в придворные сплетни в пересказе Йаналы было слишком трудно.
