Тебе он стаканчик винца поднесет.
Осе
Винца! А пирожного?
Пер Гюнт
Целое блюдо.
Покойная пасторша там тебя ждет
Пить кофе; готовит закуску.
Осе
Вот чудо!
Я с ней там компанию буду водить?
Пер Гюнт
Когда лишь захочешь.
Осе
Нет, вот мне, убогой,
Уж счастье так счастье!
Пер Гюнт (щелкая кнутом)
Скачи во всю прыть!
Осе
Смотри только, верной ли едешь дорогой?
Пер Гюнт
Дорога прямая.
Осе
Ох, Боже ты мой!
А скоро ль конец будет этой дороге?
Устала я больно…
Пер Гюнт (опять щелкая)
Лети, вороной!
Осе
Совсем затекли мои руки и ноги…
Пер Гюнт
Не охай же, мать! Вот уж виден дворец!
Гляди-ка! Там ждет тебя честь и награда.
Осе
Закрыла глаза я; но ты – молодец,
Я верю – меня привезешь, куда надо.
Пер Гюнт
Лети, вороной! У дворцовых ворот
Толпа, и трещит под напором ограда.
Пер Гюнт подкатил – расступайся, народ!
Нельзя ли впустить мою мать поскорее?
Что скажешь на это, отец пресвятой?
А я поручусь – в целом мире добрее,
Честнее не сыщешь души ни одной!
Насчет же себя хлопотать я не стану,
Могу от ворот повернуть я и вспять;
Захочешь обоим поднесть по стакану —
Я выпью, а нет – я не буду пенять.
Я столько наплел небылиц, что со мною
Тягаться не смог бы и сам сатана;
Наседкою мать обзывал я, не скрою, —
Уж нянчилась больно со мною она!
Так вот и не требую я уваженья,
Но ей не угодно ль почет оказать!
Гостей не являлось к вам в ваши селенья
Достойнее, чем моя старая мать.
Ага! Сам хозяин – Господь милосердный!
Тебе, Святой Петр, от него попадет!
(Басом.)
Довольно ломаться, слуга мой усердный,
Пусть матушка Осе свободно войдет.
(С громким смехом оборачивается к матери.)
Ну, разве не знал я, чем кончится дело?
Немного потратить пришлось нам и слов…
(С испугом.)
Но что с тобой, матушка? Вся побелела,
И взор твой как будто погаснуть готов?
(Подходит к изголовью.)
С меня ты не сводишь упорного взора,
Как будто не знаешь? Твой сын пред тобой!..
(Осторожно прикасается к ее лбу и рукам и, бросим веревку на стул, тихо говорит.)
Так вот что! Поездка закончилась скоро,
И может теперь отдохнуть вороной.
(Закрывает Осе глаза и наклоняется к ней.)
Спасибо за все – и за брань и за ласку,
За все, чем ты в жизни была для меня.
И мне поцелуй в благодарность за сказку
Ты дай… за езду и лихого коня.
(Прижимается щекой к губам умершей.) Бобылка (входит)
А, Пер! Значит, худшее все миновало.
Заботу всю снимет с нее как рукой.
О Господи, как она сладко уснула…
Иль нет… она, кажется?..
Пер Гюнт
Тсс… умерла.
Кари плачет над телом Осе. Пер Гюнт долго бродит по комнате и наконец останавливается у постели. Пер Гюнт
Ты с честью ее схоронить постарайся,
А я попытаюсь уехать скорей.
Бобылка
Куда же? Далеко ли?
Пер Гюнт
За море, Кари.
Бобылка
Вот даль-то!
Пер Гюнт
Пожалуй, и дальше еще.
(Уходит.)
Действие четвертое
На юго-западном берегу Марокко. Пальмовая роща. Под натянутым тентом на цыпочках стоит накрытый обеденный стол. В глубине рощи между деревьями висят гамаки. Вблизи берега стоит на якоре паровая яхта с двумя флагами – норвежским и американским. К самому берегу причалена шлюпка. Солнце близко к закату.
Пер Гюнт, красивый, средних лет господин в изящном дорожном костюме, с болтающимся на груди лорнетом в золотой оправе, председательствует на конце стола в качестве хозяина; он и гости – master Коттон, monsieur Баллон, фон Эберкопф и Трумпетерстроле – кончают обед.
Пер Гюнт
Прошу вас, пейте, господа! Раз создан
Для наслаждения, так наслаждайся!
Что с воза раз упало, то пропало, —
Недаром сказано… Чего налить?
Трумпетерстроле
Ты, братец Пер, хозяин бесподобный!
Пер Гюнт
Делю я эту честь с моим карманом,
С буфетчиком и поваром…
Коттон
О, yes!
Так за здоровье четверых всех разом.
Баллон
Monsieur, у вас есть gout и общий стиль,
Какие редко встретишь в наше время
У лиц, живущих en garcon; ну, словом,
В вас нечто есть – не знаю, как сказать,
Такое нечто…
Фон Эберкопф
Есть полет высокий,
И блеск свободного мировоззренья,
И гражданства вселенского печать;
Проникновенный взгляд и вдаль и вглубь,
Не связанный предубежденьем узким,
Самосознанье высшего порядка;
Натура первобытная, но жизнью
Испытанная в высшем смысле слова.
Не это ль вы, monsieur, сказать хотели?
Баллон
Пожалуй, – приблизительно; оно
Звучит не так красиво по-французски.
Фон Эберкопф
Ei, was! Хоть ваш язык и мало гибок,
Но если в суть проникнуть феномена…
Пер Гюнт
То вот она: я холост, вот в чем дело.
Да, да, друзья мои, оно так просто.
Ведь чем быть должен человек? Ответ:
Самим собой. Оберегать он должен,
Лелеять «я» свое и развивать.
А мыслимо ли это, если кладью
Себя навьючит он, что твой верблюд?
Фон Эберкопф
Вы это «an und fur sich» бытие
Не без борьбы себе отвоевали?
Пер Гюнт
О да, пришлось-таки. Но, впрочем, с честью
Всегда умел я выйти из борьбы.
Один лишь раз чуть было не попался
Помимо воли в западню. Красивым
И видным парнем был я и влюбился
В особой царской крови.
Баллон
Царской крови?!
Пер Гюнт (небрежно)
Ну да, вы знаете, из тех родов,
Которые…
Трумпетерстроле (ударяя кулаком по столу)
Из знатных тех чертей!..
Пер Гюнт (пожимая плечами)
Из тех былых величий, коих гордость
Вся в том, чтоб на гербе их не являлось
Ни пятнышка плебейского.
Коттон
Так дело
Расстроилось?
Баллон
Семья не согласилась
На мезальянс?
Пер Гюнт
Напротив.
Баллон
Вот как!
Пер Гюнт (деликатно)
Да,
Вы понимаете, – была причина
Особая желать, чтоб поскорее
Мы обвенчались. Но, сказать по правде,
Не по душе история вся эта
Была мне лично с самого начала.
В известных случаях я щепетилен,
Люблю стоять на собственных ногах.
И вот, когда мой тесть ко мне явился
И требования свои понять
Мне дал намеками, – мне предлагалось
Переменить занятия и имя,
Приобрести себе патент дворянский
И многое еще, что не по вкусу,
Верней сказать, противно было мне, —
То я с достоинством ретировался,
Отвергнул все условия старика
И отказался от своей невесты.
(Барабаня пальцами по столу и делая набожный вид.)
Что на роду написано кому!
Судьбы своей да не прейдет никто же!
На это можем уповать мы твердо,
И в этом утешение большое.
Баллон
Тем все и кончилось?
Пер Гюнт
Нет, кое-что
Еще пришлось мне испытать: вмешались
Тут третьи лица, подняли скандал.
Трудней всего отделаться мне было
От младших членов рода. С семерыми
Я вынужден был драться на дуэли.
Да, памятно осталось мне то время,
Хоть я и вышел с честью из беды.
Я кровью заплатил своей за это
И ею же себе купил патент,
Повысивший в цене мою особу
И утвердивший благостную веру
В неодолимость правящей судьбы.
Эберкопф
Ваш взгляд на ход вещей вас поднимает
До степени мыслителя. В то время,
Как заурядный наблюдатель видит
Лишь ряд разрозненных, отдельных сцен
И бродит ощупью средь них всю жизнь.
Способны вы сводить их воедино.
Одною мерой мерите вы все;
И даже мимолетные сужденья
Свои все так шлифуете искусно,
Что образуют род лучей они
От центра вашего мировоззренья…
А вы ведь, собственно, и не учились?
Пер Гюнт
Я говорил вам, что я самоучка.
Систематически я ничего
Не изучал, но размышлял и думал,
И понемножку набрался познаний
Из чтения. Немолодым я начал,
А, как вы знаете, тогда труднее
Прожевывать страницу за страницей,
Ненужное и нужное глотать.
С историей знакомился, признаться,
Я по отрывкам только; не хватало
На большее досуга никогда;
И так как нам нужна на всякий случай
Опора, то урывками себе
Я и религию усвоил. Легче
Таким путем переварить ее.
И вообще ученья смысл не в том,
Чтоб знанием себя напичкать всяким,
Но выбрать то, что может пригодиться.
Коттон
Вот это взгляд практический!
Пер Гюнт (закуривая сигару)
Вы сами,
Друзья мои, судите – каково
