- За вас, доктор Акаги! - провозгласил я, откупоривая первую банку.
Было немного жаль тех, кто сегодня появится в квартире. Но себя жаль больше. Хе.
***
Аянами Рей. Токио-3.
Этот день начинался не как обычно. Утром, сразу после завтрака Сорью выразила свое недовольство по следующим пунктам: первое - ей не нравится, что я всегда хожу в школьной форме, и второе - ей надоело видеть мое лицо, на котором видно только переживания за Икари. Последнее я не совсем поняла, как и ее последующих действий.
- Аска, зачем ты взяла меня с собой? - непривычное обращение резало горло и слух, но раз уж она настаивала... - Ведь тебе неприятно меня видеть?
- Мне неприятно видеть тебя такой! - пилот Евы-02 выделила последнее слово. - В одном и том же ходишь, об одном и том же думаешь!.. Причем могу спорить, что думаешь ты об этом идиоте Синдзи! И не надо мне сейчас возражать, что он не идиот!
Я промолчала. Но я действительно сейчас хотела возразить, что Икари не идиот.
- Чем тебе не нравится школьная форма?
- Тем, что сейчас неподходящее время ее носить! Занятия начнутся только через два дня!
- Она достаточно удобна, чтобы носить ее повседневно.
- Но это ненормально - всегда ходить в одном и том же! Тебе что, нравится, когда на тебя пялятся?
- Нет. Мне это не нравится.
Я могла сказать "мне все равно", - и Аска мне бы даже поверила. Ведь такой мой ответ ожидаем. Но я решила ответить честно.
- Вот видишь? - Сорью выглядела довольной. - Пошли!
Я кивнула и следом за Аской вошла в распахнувшиеся перед нами двери торгового комплекса. Палящее солнце осталось снаружи.
- Так, а вот эта? - Аска протянула в мою сторону белую блузку. - Примерь, подходит?
Я молча кивнула и скрылась за занавеской. Шел второй час выбора одежды.
Я даже подумать не могла, что это настолько муторное занятие. Раньше все покупки проходили совсем по-другому: покупалось необходимое, и при этом я всегда знала, что именно я должна купить. И всегда были четкие критерии, по которым можно было выбрать необходимый товар. Сейчас же не было ни критериев, ни необходимости.
- Неплохо, - Аска придирчиво осмотрела результат. - В ней у тебя даже кожа кажется не такой бледной. Тебе самой-то нравится?
Я прислушалась к своим ощущениям: блузка была мягкой и приятно облегала тело.
- Да, - легко киваю головой.
- Тогда пошли за обувью!
Я снова только кивнула, попутно привыкая к новым и непривычным ощущениям. Привычные к свободной юбке ноги сейчас плотно облегала светло-синяя джинсовая ткань. Блузка же после школьной формы казалась почти невесомой. И я все больше склонялась к тому, что мне перемена понравилась.
"Интересно, что еще будет?"
Дальше последовал выбор обуви, нижнего белья и комплекта утепленных вещей на осень и зиму. И чем дальше, тем больше я искала что-то сама. Постоянные вопросы Аски о том, понравилась ли мне та или иная вещь, заставляли задуматься: что я могу взять не по необходимости, а... для души? Что я могу взять просто ради того, чтобы порадоваться покупке? Что может принести мне радость?
Я осматривалась. Искала то, что вызовет отклик в моем сердце. Что это будет? Еще один элемент гардероба? Может, что-то другое? Взгляд натолкнулся на мелковязанный серый свитер с простым, но в то же время затейливым узором. Медленно провожу по нему рукой.
"Мягкий. Немного колючий, но теплый и приятный на ощупь".
- Аска, посмотри, - я снимаю его с вешалки и протягиваю ей.
Сорью отвлеклась от ряда разноцветных юкат и некоторое время смотрела то на меня, то на протянутую ей вещь. Слишком долго, как мне казалось. Но про себя я уже решила, что даже если ей не понравится мой выбор - все равно куплю его.
- Невзрачный он какой-то, но греть должен хорошо, - наконец вынесла вердикт Аска, вновь отворачиваясь к юкатам. - Бери.
Я мысленно улыбнулась и аккуратно положила его поверх прочих купленных за сегодня вещей.
"Может, найду еще что-то?"
Но больше я ничего выбрать не смогла. Зато все чаще словно натыкалась на невидимую стену: "Зачем мне эта вещь? У меня есть все необходимое". Выбирать что-то просто потому, что "понравилось", оказалось необычно сложным делом.
- Хорошо погуляли, как думаешь?
Еще через час мы с Аской неторопливо шли в сторону нашего дома. Все купленные мной и Аской вещи за небольшую доплату обещали доставить нам на дом в течении часа. Можно было просто взять такси и отвезти их самим, но Аска предложила еще немного прогуляться. Или, как я начала догадываться, - поговорить.
Я неуверенно кивнула, все еще с трудом понимая, зачем все это было нужно. Аска заметила мою реакцию и шумно выдохнула.
- Слушай, тебе вообще термин "расслабляться" о чем-нибудь говорит?
Я снова кивнула.
- Так вот - именно это мы и делали. Мы расслаблялись. Отдыхали. Снимали стресс. Как тебе еще объяснить?
- В этом есть необходимость? - задала я встречный вопрос.
- Да, есть, - ответ сопровождался тяжелым вздохом. - Или тебе больше нравится сидеть в уголке и мысленно перебирать свои проблемы?
- Почему я должна думать о проблемах? - с ходу понять логику Аски не удалось.
- А о чем ты еще можешь думать? Нет, скажи честно, что ты можешь вспомнить о своей жизни веселого? И о чем ты вспоминаешь чаще: о хорошем или плохом?
Аска пытливо глядела на меня. А я задумалась. Я вспоминала.
Хорошее? Что я могла вспомнить хорошего из своей жизни? Из жизни, начавшейся в семь лет и со смутной памяти об удушье и искаженном ненавистью лице, так похожем на лицо доктора Акаги. Жизни, начавшейся с памяти о том, как умерла Первая Рей. С памяти о том, что я - всего лишь замена. И с болезненного чувства пустоты в душе. Это не то, о чем я хотела вспоминать.
Но что я могла вспомнить о своей жизни?
Ту комнату в глубинах Геофронта, где я жила до двенадцати лет? Тренировки, тесты, испытания, самостоятельное обучение, которым я занималась в оставшееся время? Или доктора Акаги, которая относилась ко мне, как к кукле? Это не то, о чем я хотела вспоминать.
Единственным светлым пятном оставался командующий Икари. И я думала о нем. Вспоминала его. Я старалась занять им как можно большую часть той пустоты, что терзала меня изнутри. Потому что больше нечем было ее заполнять. Я боялась этой пустоты и того, что она скрывала. Но даже командующий держал дистанцию в отношениях со мной. Словно не хотел подпускать слишком близко.
Переезд в квартиру полуразвалившегося дома. Средняя школа, в которой я чувствовала себя чужой. Сторонящиеся меня одноклассники со всей откровенностью давали мне это понять. Слишком сильно я отличалась от окружающих, чтобы они могли воспринимать меня, как одну из них. Это не то, о чем я хотела вспоминать.
Не вспоминать. Не обдумывать. Не реагировать. Просто жить, не обращая внимания на окружающее. Жить сегодняшним днем, не вспоминая о прошлом и не думая о будущем. Делать то, что должна делать. Посещать школу, прилежно изучая выдаваемый там материал. Ходить на синхротесты, параллельно выполняя роль испытателя все еще не отлаженных систем управления "Евангелиона". Выполнять приказы командующего Икари. Единственного человека, заботившегося обо мне. Пусть и скрывавшего это. В этом смысл моего существования. Я была создана для этого. Для того, чтобы быть пилотом "Евангелиона".
Носила выделенную мне одежду. Питалась регулярно доставляемыми продуктами быстрого приготовления. И ни на что не реагировала. Незачем это делать. Со временем я поняла, что так намного проще. Это затягивало - как в глубокий тихий омут, где уже ничего не важно. Я перестала закрывать дверь в квартиру: никто посторонний сюда не пройдет, а редкие курьеры приходили со своими ключами. Почтовый ящик постепенно заполнялся письмами с регулярно присылаемыми квитанциями об оплате за квартиру. Я не реагировала и на это: за меня платил "NERV". Лишь с каким-то отстраненным любопытством наблюдала за переполняющимся ящиком. Что случится, когда он полностью забьется? Что случится, когда в уже доверху забитый письмами ящик нельзя будет впихнуть ничего нового? Что тогда произойдет?
Все-таки я хотела перемен. И однажды позволила себе ослабить контроль над Евой. Последствия были ужасны. Я понимала, что из-за сиюминутного желания подставила под удар не только "NERV", но и весь остальной мир. Но все же именно тогда, сквозь дымку боли, я увидела по-настоящему испуганное лицо командующего Икари. Он действительно переживал за меня. Но ни командующий, ни я себе не принадлежали - мы должны выполнять свою работу. Это наш долг, и он превыше всего.
В память о том дне я хранила у себя треснувшие очки командующего, которые так и остались лежать рядом с разбитой капсулой. Напоминание о совершенной ошибке. Память о том, что мы должны делать, пусть это и причиняет нам боль. И память о том, что я небезразлична командующему. Что те чувства, которые я иногда замечала в глубине его глаз - правда.
