– Приближаемся к стране нашей, государь Мамиконян! – проговорил Васак, придерживая коня, чтоб оказаться рядом с Варданом.
– Да, приближаемся, – спокойно подтвердил Вардан.
– Что же ты намерен делать? Открыться… Вардан не ответил. Некоторое время ехали молча. Затем Вардан сбоку оглядел Васака.
– Мы ведь так и решили сделать, государь марзпан! Мы поклялись открыться…
На этот раз промолчал Васак. Вардан не стал ждать, пока он ответит.
– Что ж, принудить народ? Заставить его принять веру Зрадашта?
– Пусть его убеждают жрецы…
– «Для видимости»?.. – с колкой насмешкой спросил Вардан. Васак почувствовал, что сила его довбдов может ослабеть, и решил перейти к прямому нападению.
– Все на свете преходяще, государь Мамиконян! Может сгинуть и видимость и истина сама, но народ останется! Почему ты так тревожишься и спешишь?.. Наступят для нас добрые дни… Надо только вырваться из теснины этой, не потерять разума до наступления перемен. Ты знаешь и сан, чго это не какая-нибудь обычная война с кушанами. Целая страна, целый народ ждут нас! Умереть мы всегда успеем. Но кто может сохранить живой страну?
– Правильно! – подхватил Гадишо. – Послушайся государя марзпана, Спарапет! Ведь и мы любим свою отчизну.
– Кто это «мы»? – спокойно переспросил Вардан, пристально оглядывая Гадишо.
– Мы, приверженцы марзпана, «Васакианк»! – подчеркивая каждое слово, ответил Гадишо, так же спокойно и пристально глядя на Вардана. – Мы тоже любим отчизну, хотя и мыслим иначе, чем вы.
– Откажитесь от восстания! – сказал внушительно Васак. – На каких союзников и друзей ты надеешься, собираясь восставать? На Византию, гуннов, на наших нахараров? Чем мы располагаем? Большим государственным войском? Могуществом? Откажись на время от мысли о восстании!..
– Зачем? – спросил Вардан.
Все с изумлением оглянулись на него. Вардан заговорил громче:
– Государь марзпан, пойми, наконец: это не восстание и даже не война – это роковой поединок с насилием, угрожающим нашей духовной свободе. Здесь каждый стоит в одиночку не перед тобой или передо мной, а перед своей свободной совестью. И в деле этом никто не вправе насиловать чью-либо волю. Каждый сам для себя решает – жить ли ему, или умереть…
Они замолкли надолго, мрачные, удрученные.
Вдруг Васак повернулся к Вардану:
– Но ты знаешь, что за нами двигается войско арийцев?
– Куда оно идет? – ответил вопросом па вопрос Вардан. – В Армению или куда-нибудь еще?
– Куда же еще? – спросил Васак.
– К Чорской заставе, против гуннов!
– Возможно и это. Но стоит нам подать малейший повод- и войско арийцев свернет в Армению!
– Оно именно в Армению и идет! – с яростью перебил его Вардан.
Открытое выступление Васака встревожило его. Если подозрение подтвердится – значит, следует принять новое решение. Что же, выходит, что Васак пробует устрашить его могуществом Азкерта?
– Но зачем же вы обращаетесь ко мне, государи «Васакнанк»? – с неожиданной невозмутимостью спросил он вдруг. – Почему вы полагаете, что от метя так много зависит? Поговорите с самим народом…
– С народом будут говорить войска Азкерта! – с раздражением бросил Васак.
– Пусть не бахвалится много этот пес! – поднял голос Вардан. – Пусть он не доводит нас до отчаяния! Мы поднимем против него всю страну, и он еще увидит…
– Всю страну? – вспыхнул Васак. – Ты дерзнешь пойги и на это преступление? Кто дал тебе право ставить всю страну под угрозу гибели?..
– Угроза гибели сака двигается за нами по пятам!.. – махнул рукой Вардак.
Васак огрел плетью когда и проехал вперед. Сильнейшее беспокойство овладело им. Гадишо и остальные его приверженцы догнали его.
– Понимаете ли вы, какое создается положение? – с волнением воскликнул Васак-Предположим, что мы истребим жрецов и отряд, который нас сопровождает. Это нетрудно. Но ведь подоспеет войско арийцев! Вы понимаете?!.
Гадишо ответил только вздохом. Артак Рштуни оглянулся на Манэча, и когда тот немного отстал, он заговорил, как бы сам с собой:
– А нельзя, государь марзпан, избаьиться одновременно и от головы и от головной боли?.. Одним ударом меча!
Гадишо понял. Он быстро взглянул на нахарара Рштуни и сделал ему знак молчать, но тот не обратил на это внимания.
– Не понимаю твоей мысли, – сказал Васак, действительно не сообразивший сразу, к чему клонит нахарар Рштуни.
– Так, как мы однажды попробовали на берегу моря, но, к сожалению, неудачно!..
– С этими вещами поосторожнее! – сурово остановил его Васак. – Нам нужно убить не Вардана, а «Вардананк»! Но как убьешь народ? Наконец, от нас требуют ведь не крови, а отречения от веры… – И он обратился к Гадишо: – Это ясно и тебе, не так ли, князь?.. Уж кому-кому, а тебе это должно быть ясно!
– Была допущена ошибка, но яе с моей стороны!.. – со вздохом признался Гадишо.
– Я твердо решил опередить его уаар. Сегодня же ночью мы разошлем гонцов в наши отряды – пусть соберутся в Зарехаване!
– Почему именно в Зарехаване? – осведомился Гадишо.
– На всякий случай! Пусть соединятся с персидским отрядом и сдерживают восстание, пока подоспеют персидские войска, идущие за нами…
– Согласен! – заявил Гадишо. Выразили свое согласие и Пот с Маиэчом.
– Мы сделаем так… – после короткого молчания заговорил снова Васак. – Поторопим могпэта: пусть приступит к делу, пока не начал действовать этот одержимый. А мы сами задержим наше продвижение. До Зарехавана он в наших руках и, стало быть, бессилен…
– Согласен! – повторил Гадишо. – Если мы сумеем опередить его и одновременно задержав его, мы овладеем положением!
– Гонцов нужно послать этой же ночью, иначе…
– Показался Шаваршаван! – прервал Втйка Гадишо. Впереди, сквозь редкий сероватый туман, проглянули горы Шаваршавана.
Васак задумчиво глядел на них.
– Приближаемся…
Караван миновал Тхмут. Это было наполовину армянское и наполовину персидское селение, расположенное среди болот и богатое садами. Вардан с беспокойством присмлривался к крестьянам, которые, скрестив руки, молча склонились у обочин дороги и провожали их равнодушным взглядом.
Артак громко воскликнул:
– Привет дому сему!
Это относилось к Нершапуху Арцруии, в родовой удел которого они вступали.
– Милости прошу! – отозвался, как гостеприимный ходячи Нершапух Арцруни. – Дом сей вам принадлежит!
У Вардана промелькнула горестная мысль о том, что в некий день и к нему, в его «дом», тоже могут войти с таким приветом…
По-видимому, крестьянам Тхмута еще ничего пе было известно об отречении нахараров. Старики, как обычно, при приближении Спарапета вставали с мест и осеняли его кресюм. Казалось, огнем стыда и укоризны опалило лицо Вардана. Он содрогнулся, когда к нему подбежала одетая в рубище женщина, державшая завернутого в тряпки ребенка и потерла ручку ребенка о полу плаща Спарапета. Ребенок залился радостным смехом и поднял на Вардана свои черные глаза-виноградинки.
– Даруй моему сыну каплю храбрости своей, Спарапет! – громко воскликнула женщина.
Вардан усмехнулся, с грустью и горечью взглянув на нее.
День клонился к закату, когда колонна вступила на Аварайрское поле, подошла к реке Тхмут и сделала стоянку на берем у. Персидские воины с веселым гомоном повели коней на водопой. Жрецы раскинули легкие шатры. Служители разостлали копры, и нахарары сошли с коней.
Наступили яетпие сумерки. Река Тхмут катила свои мутные воды. На западе, в зеленоватых небесах, ярко блеснула первая звезда, и ее отблеск заплясал в волнах Тхмута. С противоположного берега вместе с запахом камыша доносилось заглушенное, тонкое и прерывистое кваканье лягушек.
Отказавшись от ужина, Вардан встал и пошел вниз по течению Тхмута. На реке пе слитно было выкриков жрецов и хохота персидских воыюв.
За Варданом, стараясь быть незамеченным, настороженно и неслышно скользил Арцвп.
Немного дальше, на берегу, горел костер; его свет выхватывал из сгустившихся сумерек очертания нескольких скирд.
Вардан медленно направился к костру, отблески которого освещали крупное задумчивое лицо немолодого крестьянина, сидевшего перед огнем. Суровые черты лица, густые усы, доходившие до самых ушей, и широкие плечи придавали ему, скорее, вид воина, чем человека мирного труда; он задумчиво и сосредоточенно смотрел вдаль.
Вардан подошел. Крестьянин, поднявшись, окинул его спокойным взглядом и с достоинством приветствовал его.
– Мир наступившему вечеру, брат-крестьянин! – спокойно и приветливо поздоровался Вардан.
– Да будет мир! – густым грубым голосом отозвался крестьянин и. мельком оглядев Вардана, добавил медленно:
– Не ведаю, князь ты или иного звания воин и как тебя величать полагается,..
– Никакого величания не надо, брат-крестьянин.
– Соблаговоли тогда присесть!.. – Он растолкал спавшего рядом с ним юиошу.
