точку было бы несправедливо. Он был внимательным наблюдателем человеческой натуры, и если говорят правду, что наблюдатель лучше всех понимает в игре, то мистер Саттерсуэйт знал очень много.
— Понимаете, мой дорогой друг, я сто лет вас не видел. Я всегда ощущал себя в привилегированном положении, наблюдая, как вы работали над делом в Кроуз-Нест[907] прямо у меня на глазах. С тех пор я чувствовал себя, как говорится, посвященным… Кстати, я только на прошлой неделе виделся с леди Мэри. Очаровательное создание — вся цветочный аромат и лаванда!
Коснувшись мимоходом пары скандалов, бывших в данный момент у всех на слуху — неосторожное поведение дочери одного графа и плачевное поведение некоего виконта, — Пуаро сумел наконец ввернуть имя Шевенэ-Гора.
Мистер Саттерсуэйт ответил немедленно:
— О, это настоящий характер, если хотите! Его прозывают «последним баронетом».
— Пардон, я не совсем понимаю.
Мистер Саттерсуэйт милостиво отнесся к непониманию иностранца.
— Это шутка, понимаете, шутка. Конечно же, он не является последним баронетом в Англии — но он представитель конца их эпохи. Злой лысый баронет, чокнутый безалаберный, столь популярный в романах прошлого века, — человек, который заключает невероятные пари и всегда их выигрывает.
Он принялся более подробно излагать, что имелось в виду. В молодые годы Жервас Шевенэ-Гор обошел вокруг света на паруснике. Он побывал в полярной экспедиции. Он вызвал на дуэль гонщика. Он на спор въехал на своей любимой кобыле по лестнице герцогского дома. Он однажды выскочил из ложи на сцену и унес известную актрису прямо посреди спектакля.
И таким анекдотам о нем не было числа.
— Это старинная семья, — продолжал мистер Саттерсуэйт. — Сэр Гай де Шевенэ был участником Первого крестового похода. Теперь, увы, род, видимо, приходит к своему концу. Старина Жервас — последний Шевенэ-Гор.
— Его состояние… он разорился?
— Вовсе нет. Жервас сказочно богат. Он владеет ценной семейной недвижимостью — угленосными залежами, — и к тому же он еще в молодости заявил права на какие-то там горные разработки не то в Перу, не то в Южной Африке, где и сколотил состояние. Замечательный человек. За что ни берется — все ему удается.
— Сейчас он, конечно, уже в годах?
— Да, бедный старина Жервас. — Мистер Саттерсуэйт вздохнул и покачал головой. — Большинство сказали бы — совсем из ума выжил. В чем-то они правы. Он сумасшедший — то есть не душевнобольной или бредит наяву, просто не такой, как все. Он всегда был очень большим оригиналом.
— А с годами оригинальность становится эксцентричностью? — предположил Пуаро.
— Очень верно. Именно так и случилось с бедным старым Жервасом.
— Возможно, у него непомерное самомнение?
— Абсолютно точно. Мне кажется, что в мыслях Жерваса весь мир делится на две половины — Шевенэ-Горы и все остальные.
— Преувеличенное ощущение принадлежности к роду!
— Да. Эти Шевенэ-Горы все надменны как черти — сами себе закон. В Жервасе, последнем в роду, это проявилось очень сильно. Он… ну, понимаете, если его послушать, так он прямо Господь Всемогущий!
Пуаро медленно задумчиво кивнул:
— Да, могу себе представить… Понимаете, я получил от него письмо. Необычное письмо. Это не просьба — это приказ!
— Королевский приказ, — хмыкнул мистер Саттерсуэйт.
— Вот именно. Этому сэру Жервасу даже не пришло в голову, что я, Эркюль Пуаро, человек важный, что у меня полно дел! И вряд ли я все брошу и побегу к нему, как собака, как ничтожество, обрадовавшееся поручению!
Мистер Саттерсуэйт прикусил губу, пытаясь сдержать улыбку. Ему пришло в голову, что в вопросе самомнения Эркюль Пуаро стоит Жерваса Шевенэ-Гора.
Он пробормотал:
— И, конечно, вызов был срочный?
— Нет! — Пуаро патетически воздел руки. — Я должен быть в его распоряжении, и все, если я ему потребуюсь! Enfin, je vous demande![908]
Снова он красноречиво воздел руки, куда яснее, чем словами, выражая степень крайней ярости.
— Как я понимаю, — сказал мистер Саттерсуэйт, — вы отказались?
— У меня еще не было возможности, — медленно проговорил Пуаро.
— Но вы откажетесь?
На лице маленького человечка возникло новое выражение. Его брови растерянно сошлись. Он сказал:
— Как бы сказать? Отказаться — это было первым моим побуждением. Но я не знаю… Есть, в конце концов, такая вещь, как чутье. И я чую что-то…
Мистер Саттерсуэйт воспринял последнее заявление без малейшего удивления.
— О? — сказал он. — Это интересно…
— Мне кажется, — продолжал Эркюль Пуаро, — что описанный вами человек должен быть очень уязвим…
— Уязвим? — удивился мистер Саттерсуэйт. Это определение никак не подходило Жервасу Шевенэ-Гору. Но мистер Саттерсуэйт был человеком проницательным и наблюдательным. Он медленно проговорил: — Кажется, я вас понимаю.
— Такие люди облачены в доспех — и какой доспех! Доспех крестоносца и в сравнение с ним не идет — это броня надменности, гордыни, полного самоутверждения. Эта броня в какой-то мере является защитой от стрел, каждодневных стрел жизни, которые отскакивают от нее. Но в этом есть и опасность — порой человек в такой броне может даже не заметить, что на него нападают. Он не сразу увидит, не сразу услышит — и еще позже почувствует.
Пуаро помолчал, затем спросил, меняя тему:
— Из кого состоит семья сэра Жерваса?
— Так… Его жена Ванда. Она из Арбетнотов — очень красивая была девушка. И до сих пор красива, уже как женщина. Она ужасно забывчива. Очень предана Жервасу. Склонна к оккультизму, как мне кажется. Носит всякие амулеты, скарабеев и утверждает, что она — реинкарнация какой-то там египетской царицы… Затем Рут — их приемная дочь; своих детей у них нет. Очень привлекательная, современная девушка. Вот и вся семья. За исключением, конечно, Хьюго Трента. Это племянник Жерваса. Памела Шевенэ-Гор вышла замуж за Реджи Трента, и Хьюго — их единственный сын. Он сирота. Конечно, он может унаследовать титул, но мне кажется, что в конце концов он заполучит и деньги Жерваса. Симпатичный парень, служит в конной гвардии.
Пуаро задумчиво кивнул, затем спросил:
— Сэр Жервас очень страдает, что у него нет сына, который мог бы унаследовать его имя?
— Мне кажется, это должно очень глубоко его ранить.
— Род для него много значит?
— Да.
Мистер Саттерсуэйт пару минут молчал, весьма заинтригованный. Наконец он решился спросить:
— Вы видите какую-нибудь причину, по которой вам следует поехать в Хэмборо-Клоуз?
Пуаро медленно покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Насколько я вижу, причины нет никакой. Но тем не менее, думаю, я поеду туда.
Глава 2
Эркюль Пуаро сидел в углу купе первого класса, в вагоне стремительно летящего по сельской Англии поезда. Он задумчиво достал из кармана аккуратно сложенную телеграмму, развернул ее и прочел:
Садитесь на поезд в четыре тридцать от вокзала Сент-Панкрас и скажите кондуктору, чтобы экспресс остановился в Уимперли.
Шевенэ-Гор
Сыщик сложил телеграмму и снова сунул в карман.
Кондуктор в поезде был угодлив. Джентльмен едет в Хэмборо-Клоуз?
