Далеко впереди вспыхивает яркая вспышка. Попадание! Одним бомбардировщиком меньше! Теперь от "красного" бомбера осталась одна солома. Авиационный бензин горит ярко, горящие обломки хорошо видно в темноте ночи. Победно-радостный возглас штурмана, и все начинается снова: боевой курс, захват цели, пуск. Еще одна вспышка в ночи. Далеко сбоку дважды вспыхивают взрывы - работают другие экипажи его звена. Четыре истребителя - сила! Каждый несет по четыре ракеты, это шестнадцать потенциальных целей, одна его звено может только ракетами отправить на землю почти две эскадрильи тяжелых бомбардировщиков. Именно против таких самолетов, как ТБ-7 - цельнометаллических, которые не боятся ни пуль крупнокалиберных пулеметов, ни двадцятимилиметрових снарядов автоматических авиационных пушек, и разрабатывали принципиально новое оружие для истребителей. Но "грифоны" имеют и по четыре 30-миллиметровые пушки с боезапасом в пятьдесят снарядов на ствол. Тоже не игрушки!
Первая и самая главная характеристика любого оружия - способность убивать. В конце тридцатых, в начале сороковых годов ведущие авиационные страны - Советский Союз входил в этот элитный клуб - начали принимать на вооружение тяжелые дальние бомбардировщики, основу стратегической авиации, цельнометаллические самолеты, было не так-то просто повредить, не говоря уже о то, чтобы сбить. Потребовалась оружие, могла бороться с такими целями. Такое оружие украинские оружейники разработали, военные приняли на вооружение и промышленники запустили в серийное производство. Авиационная ракета Р-40 могла уничтожить любой самолет, который существовал на осень сорок второго года, каким бы большим и крепким он не был. И уничтожить на большом расстоянии, откуда самолет-носитель нового ракетного оружия не могли достать пулеметы и пушки атакованного врага, а истребители прикрытия не могли отразить нападение на своих подопечных. "Грифоны" - единственные пока носители авиационных ракет, могли получать своих противников на расстоянии в пятнадцать километров.
Через несколько минут они увидели черные силуэты "тебя-седьмых" и "Дебе-третьих", которые выныривали из черноты неба и наплывали на Полесье. Небо, сколько хватает глаз, было усеяно темными пятнами и пятнышками. Целей было множество. Для Трохимчука это был первый боевой вылет и все воспринималось совсем не так, как в обычном полете. Чаще билось сердце, чувства стали острее, мысли были четкими и мозг работал быстро. Начинался первый раунд его личного поединка с коммунистической империей. И для этого ему придется "скрестить шпаги" со всеми стрелками, сидевшие в блистерах самолетов армады, которая надвигалась ...
Высота семь тысяч метров. Восемь. Девять ... Мощный пульс двигателя за спиной выталкивает все выше и выше боевой наконечник - истребитель. "Грифон" врывается в темноту, как в пустоту. Высота одиннадцать тысяч метров. Трохимчук выводит самолет в горизонтальный полет и убирает газ. Двигатель сразу же переходит из натужного вой в добродушное бормотание. Разворот на юг. Теперь они в бомбардировщиков позади и сверху, истребитель наклоняет свой острый нос - обтекатель бортового радиолокатора - вниз.
В наушниках снова голос штурмана:
- До пуска готов. Атака!
Бортовой локатор нашел в темноте осенней ночи врага и теперь он яркой отметкой сияет на зеленоватом экране. До цели восемь километров и стрельцы в кормовых башнях даже не увидят противника, который уже вышел на них в атаку. Петр направляет машину и прицел захватывает самолет в режим стрельбы. Высота более десяти тысяч метров. Внизу под ними плывут на юг девятки вражеских бомбардировщиков.
- Можно. Цель наблюдаю. - Петр переводит истребитель в наклонное пикирования.
- Командир, доворот десять градусов. - Штурман опять горбится в своей кабине над тубусом радиолокационного прицела. - Есть цель. Боевой курс. Пуск!
На этот раз ракеты достигают своих целей с задней полусферы. Два ярких вспышках и еще два очага добавляются к уже горящих остатков советских бомбардировщиков на полесской земли. Пилоны ракет пустые, но еще есть снаряды в патронных ящиках. Теперь Петр опять берет управление самолетом на себя. Он издали увидел огромный самолет, который шел прямо, не сворачивая. Сбоку и впереди выплыли из темноты еще две такие же огромные машины. "Ага, голубчики, попались! Буду бить по очереди! "- Решил Трохимчук.
Впереди три черные силуэты бомбардировщиков. Они идут строем вдоль железной дороги, идущей от Коростеня на Киев. Хороший ориентир, выведет на столицу, как по проспекту! Здесь даже захочешь, не заблудишься! Штурманы советских бомбардировщиков знали свое дело туго, Петр мысленно им аплодировал.
Скорость группы была не менее пятисот километров в час и для обычного поршневого истребителя догнать "тебя-седьмые" на высоте в десять километров было бы делом непростым. Но "грифон" - турбовинтовой самолет, большие высоты и скорости - его стихия. Он именно для них и был создан.
Атаку Трохимчук провел сверху сзади. Держа ведущего ТВ-7 в автоматическом радиолокационном прицеле, он ждал, пока дистанция сократится до восьмисот метров, на которой возможен эффективный огонь из пушек истребителя. В коллиматоре оптического прицела тем временем вырастали темные очертания тяжелого бомбардировщика. Подойдя к нему метров на пятьдесят, он выровнял скорость и, довернувшы на вражеский самолет, сделал крен с обратным скольжением. Когда бомбардировщик на мгновение замер в световом кольце прицела, Петр посадил в него длинную очередь из всех четырех орудийных стволов. Прием, конечно, опасный для истребителя, но лучники не успели среагировать. "Грифон" был в их прицелах всего мгновение и тут же отвалил в сторону. Бомбардировщик, получив с десяток-полтора тридцятимилиметрових снарядов загорелся и начал разваливаться на глазах. Второй бомбардировщик атаковал уже штурман, ему также нужно практиковаться. Он применил то и же прием со скольжением, и ТВ-7 вспыхнул, так же, как и предыдущий бомбардировщик. Через минуту и третий самолет потянул к земле огненную дорожку.
Между тем другие бомбардировщики вошли в зону зенитного огня и небо озарилось тысячами ярких вспышек. Зенитные батареи, передислоцированы из-под Киева, начали обстрел вражеских самолетов. Строй, который достаточно потрепали атаки истребителей, был окончательно расстроен и самолеты теперь шли, "кто в лес, кто по дрова". Четкие строе групп и отрядов перемешались и, потеряв ведущих и страдая от прицельного зенитного огня, бомбардировщики начали избавляться бомб, сбрасывая их куда попало ...
Атаковав следующую девятку, которая шла выше восьми тысяч метров - только до этой высоты был эффективным огонь зенитных орудий, управляемых радиолокационными станциями орудийной наводки, - экипаж Трохимчука сбил еще один ТБ-7 и на этом снаряды в патронных ящиках кончились. И не только у них. Эфир наполнился докладами истребителей, которые так же потратили свой боезапас.
Нужно было возвращаться на аэродром. Но на смену им уже подняли три полка ночных истребителей из Коростеня, Новоград-Волынского и Житомира. "Сдали" им существенно потрепанных "бомберов" и поспешили домой. А когда "красные" попытаются наращивать удар, на аэродромах в полной боевой готовности номер один еще пара-тройка истребительных полков. Прозвучит команда - и через минуту будут здесь ...
Возвращались в Озерную радостные и возбужденные. Даже двигатель не чувствовал усталости - пел!
Кое-где на земле еще горели сбитые самолеты "красных". Яркие языки горящего бензина было хорошо видно с высоты. Оставив на украинской земле горы битого металла, заплатив десятками трупов своих пилотов за налет, "освободители" откатились назад, не солоно хлебавши и сейчас. Полесская земля еще долго куритиме дымом сбитых советских самолетов ...
- Рома, готовимся к посадке. - Петр чувствует, как сводит напряжением все тело после полета. Приходится время от времени заставлять себя расслаблять напряженные мышцы ног, рук, спины.
К земле тысяча метров и двадцать километров до аэродрома. Это три минуты полета.
- Понял, к посадке готов! - Впереди не короткая палуба авианосца, а длинная полоса наземного аэродрома, но посадка, тем более ночная посадка, всегда опасность и требует всего внимания пилота.
- Рома, ничего не вижу. Куда идем? - Петр смотрит на приборы, все внимание - стрелке курсового радиомаяка, ее нужно удержать на нулевой отметке. Сто метров высоты и девять километров, а в лобовом стекле фонари - чернота ночи. Кажется, что самолет идет в облаках. Его начинает трясти. Так ли это приходит нервное напряжение после боя?
