Леонид "сел" на хвост "ЛаГГ". Машина в глубоком вираже. В очередной раз доволен улыбку кривил губы Ляховскому - время виража "ЛаГГ-3" был больше, чем у "грифона", украинский самолет по этому параметру не превышал показателей знаменитого поликарповського И-16, шестнадцать секунд! Вот он, советский ас! Видны красные звездочки в три ряда. Еще мгновение, и ударю со всех точек ...
А "красный", предельно уменьшив радиус виража, выскальзывал из прицела, сам стремился зайти в хвост. Он, видно летчика в кабине. Глава "красного", зализана шлемом, отражает стеклом очков, когда ас оглядывается. Ну, ты же и вертлявый, никак в прицел попадать не хочешь ...
В прицеле! Очередь, очередь, очередь! Ду-дук ... ду-дук ... ду-ду-дук! Попал! Точно, попал! Из-под капота "ЛаГГ" вырвались пряди дыма, лизнули кабину языки пламени. Фонарь пошел назад по направляющим, из кабины вывалился черный клубок, стремительно полетел вниз, разматывая за собой белые нитки парашютных строп ...
А ведомые советского аса тем временем не ловили ворон. Кутасова одному было не под силу тягаться с четырьмя летчиками, пусть и не такими умелыми в пилотировании, как он, но упорными. А потом к этой четверки присоединили те, которые погнались за разведчиками. Преимущество у врага и так была двойная, а теперь она стала четырехкратной, тут даже опыт мало поможет. Этот момент Ляховский, захваченный боем с советским асом, то не учел, и немедленно за свой просчет поплатился. Провожая взглядом сбит "ЛаГГ", лейтенант на мгновение выпустил из виду картину боя, завершал красиво вираж ...
Вдруг снизу вырвалась трасса и он почувствовал мощный удар по корпусу своего "грифона". Сразу то неладное случилось с управлением. На вираже отказало руль высоты, ручка управления ходит вхолостую, никакой реакции на действия плота. Истребитель закрутился в небе, будто ввинчиваясь в его сияющую голубизну.
Остановить это вращение было невозможно, машина не повиновалась пилоту и Ляховский понял, что дела его плохи. "А когда дела плохи, ребята, - не раз говорил командир группы подполковник Климов, - помните, что вы нам дороже самолет. В таком случае дергай ручку и - кости за борт! "
И Ляховский решительно схватил рычаг катапульты.
Оглушительно хлопнуло воздуха: разгерметизация - улетел прочь фонарь кабины. В тот же миг надулся и плотно охватил тело ППК - протиперевантажувальний костюм. А в кабине уже свистел и скрежетало, ничего не видно. Пыль, пыль, пыль ... Где он только взялся ... Автоматически опустилось стекло на защитном шлеме. Толчок пороховых ускорителей. Выскочили сбоку щитки, фиксируя руки, чтобы их не вывернуло воздушным потоком. Ноги также прижаты захватами, Леонид сейчас был пристегнут к креслу намертво.
И в тот же миг непобедимая сила выбросила его из кабины. В грудь ударил тугая струя воздуха, прошла снизу мясорубка соосно винтов "грифона", но до летчика они не доставали. За спиной что-то зашуршало, хлопнуло и кресло выровнялось, скорость стала угасать. Уже нет ураганного напора воздуха, полет стабилизирована. Еще мгновение, резкий рывок фартука и его выбрасывает из кресла. Резко дергаются ремни. Тело будто подвергается преграду - мягкую, пружинистую и тихо плывет вниз. Лейтенант посмотрел вверх: где кресло? Только бы только не задело, в нем где-то с центнер веса. Вот оно, вместе с стабилизирующим парашютики несется к земле. После рев турбины, тяжелых перегрузок, катапультного пинка под зад летчика окутала тишина. Ниже он увидел самолет, он падал, беспорядочно вращаясь. И острая боль сожаления кольнул сердце пилота.
Ляховский удобнее уселся на лямке парашюта, осмотрелся. Нужно определить, куда его несет рок, приготовиться к приземлению. Парашют раскачивали порывами ветра и от этого земля уходила на Ляховского волнообразно, будто кто наклонял ее то одним боком, то другим. Плохи дела, несет его куда-то на юг. А внизу кубанские плавни, колючей щеткой торчат камыши. Поверхность предательская. Только бы удачно сесть, не поломать ноги в этой болотистой тины.
Внезапный порыв ветра развернул Леонида, бросил спиной на тростниковую стену. Как повезло! Купол парашюта погас, осел пробитой детской шариком. Над летчиком раскинулось бездонное небо, и в этой безграничной голубой парил одинокий беркут.
Встал, расстегнул замок подвесной системы, сбросил лямки, отверг стекло щитка вверх и снял шлем с головы. Адреналин еще шумел в крови и он не почувствовал острую боль в ногах. Боль пришла к нему позже. Сейчас же вокруг шумел густой камыш, но под ногами сухо, значит, попал на островок в этих плавнях. "Хорошо, потом буду определять, куда именно попал. А сейчас нужно сообщить своим ... "
С подвесной системы извлечение НАЗ - пластмассовую коробку в брезентовой сумке. Там медикаменты, продукты, вода, надувной одноместный лодка, портативная радиостанция и, конечно, оружие - 9-миллиметровый пистолет-пулемет ПКМ-40 [17]. Фонарик, сигнальная ракета, пила, тонкая, как струна, спички термические, обо что хочешь зажечь можно, и на ветру не гаснут, таблетки сухого спирта. Вода в пакетике из мягкого прочного пластика, целый литр. А среди медикаментов есть еще таблетки для обеззараживания воды.
Но главное - радиостанция. Включить ее, чтобы на установленной частоте передавала сигнал бедствия, работая в режиме радиомаяка. И Ляховский стал вслушиваться или не запульсуе воздуха под винтами поисково-спасательного вертолета.
... Пустельги сидит на носилках, около него суетятся медики - врач авиагруппы и фельдшер. Фельдшер придерживает левую руку, а врач бинтует ее. Ран много, но они не тяжелые, кости все целы. Владимир уже помолился врача не отправлять его в подземный госпиталь в Аджимушкайских каменоломнях - дал торжественное обещание аккуратно ходить на перевязки и соблюдать постельный режим до полного выздоровления.
(И несказанно сожалел по данному легкомысленно словом - в Аджимушкайских госпитале проходила медицинскую практику Яна Воскресенская, а кто же откажется покрасоваться перед любимой девушкой в роли калеченых воина-героя! Правду говорят, знал бы прикуп ...)
Врач начинает бинтовать следующую рану. Работает он артистично и скоро Владимира спеленали, как младенца. Пустельги героически переносит боль, но смотреть на него страшновато - губы синие, как у мертвеца, лицо бледное, ни кровинки, под глазами круги, глазные яблоки налились кровью. Говорить не может - в горле хрипит, сержант кривится и кивает на стакан с красным вином. Фельдшер щедро подливает.
- Ты еще счастливо состоялся, - приговаривает врач, - столько ран, столько крови потерял. Как только домой добрался ... М-да, откровенно говоря, не понимаю, на чем ты прилетел.
- На злости, товарищ майор. - Пустельги хочет улыбнуться и морщится от боли. - Дешево они меня взяли захотели, черт их побрал. Так дешево, что просто ...
От КП быстрым шагом идет командир авиагруппы. Он был занят - докладывал в штаб ВВС флота о результатах разведки. Вслед за ним - Амет-Хан, он приземлился раньше и вместе с Климовым докладывал о выявленных в Новороссийске цели. Об обстоятельствах боя с преследователями доложил только по радио капитан Таран и сейчас на полосу заходят друг за один "грифоны" второго отряда.
- Как дела, медицина? - Подходя, спрашивает подполковник.
- Порядок, еще не одного "красного освободителя" заставит носом переживают рыть. - Поднимается врач. Фельдшер отрезает кусок бинта и пустельги с облегчением ложится на носилки.
- Ну и хорошо, выздоравливай. - Качает головой командир группы. - Машину новую получишь, твоя в капремонт пойдет. Через полчаса вылет, сопровождаем штурмовики. По твоим данных работать будем, на Новороссийск пойдем. Как чувство, лейтенант? - Обращается подполковник к Амет-Хана.
- Нормально. - Лейтенант краснеет, словно чувствуя вину в чем.
- Вот и хорошо, ваш отряд прикрывает вторую группу. Первую прикрывают армейские истребители.
- Наконец! - Вздыхает Амет-Хан. - Хоть в ком зло сорвать.
- Хорошо, не будем отвлекать медицину. Вечером командующий ВВС флота обещал прилететь ...
... На долю Саши Кутасова выпало сдерживать боевой азарт потрепанных лейтенантом Ляховский "ЛаГГ". Ведущего третьего звена лейтенант сбил с ходу, не задерживаясь. А вот с четвертым ... Советский ас оказался зубастых воякой, Ляховский с ним сцепился не на шутку. И Кутасова благодарил судьбу, что приведены в "красной" оказались с таким же мизерным боевым опытом, как у него. Зелеными, одним словом. Правда, у него уже было еще с института более трехсот часов самостоятельного налета, а пилоты "лагов", по всему видно было, если бы все вместе было столько часов ... И поэтому на его долю выпало лишь сдерживать их порыв во что сбить поврежденный "грифон" и не дать преследовать Володьку пустельги.
