– Надеюсь, это не из-за меня, – проворчал я вполголоса.
– Но поговаривают, – вступил в разговор какой-то тучный мужчина, бросая на меня опасливые взгляды, – что ты и есть тот самый… ну… Пастух Глюков…
– Говорят, что кур доят! – не выдержал я, чувствуя нарастающее раздражение. – Странный моя фамилия, а не Самоубийца! И вообще! Вы в каком вагоне едете?
– В третьем, но при чем здесь?..
– А где вы были с двух часов десяти минут до трех и с трех сорока до четырех? – Меня уже понесло.
– Я? – Тот округлил свои водянистые глазки. – Но при чем тут я?
– Но вы же считаете, что я в чем-то виноват?
– Ладно, Странный, замнем для ясности, – вмешалась Сибилла. – А вы вообще поимели бы совесть, граждане Свободных колоний: у нас и так налипос за налипосом, а вам все нервы потрепать охота…
– Да понятно, что нервы, это понятно, – философски изрек один из шахтеров.
– Я просто поражаюсь… – Голос Дроновой звенел от возмущения.
– Начнем с вас, пани Аида. – Я пресек полемику в корне. – Где были вы с двух часов десяти минут до трех и с трех сорока до четырех?
– Я вам все рассказала, пан инспектор. – Дронова обиженно надулась.
– Последний раз. – Я молитвенно сложил руки на груди.
– Ладно, – нахмурившись, сказала она. – Значит, так… около двух мы с Азизом и полковником сидели в баре, встретили вас с госпожой гидом, потом вы ушли, и мы ушли… вот… Это было около двух или в два уже, мы так радовались, что вы…
– Дальше… – попросил я.
– Дальше? – как-то мрачно нахмурилась Аида. – А дальше я сидела с Аюми, и мы разгадывали кроссворд. К трем мы его разгадали, и я пошла к охранникам играть в карты, а потом я полезла в турель рисовать, но это было уже ближе к четырем, и…
– Так и было, Аюми? – спросил я.
– Та… – ответила японка. – Так и было… Ми гадали кроссворд – это было около часа, с двух – у меня таймер на КПК поверх окон висит…
– Нет, ну вы посмотрите?! – негодующе всплеснула руками пани Дронова. – Он мне не верит!!!
– Я вам конечно же верю, уважаемая. – Я попытался улыбнуться. – Просто восстанавливаю все детали. Скажите мне еще такую вещь…
– Какую? – буркнула полячка.
– Вы говорили мне, что в районе полуночи вы заходили в купе начальника поезда по поводу Криса…
– В двадцать минут первого! – оживилась она. – Я специально засекла время, чтобы потом, если он сильно задержится, можно было на него наорать!
– Прекрасно, – кивнул я, – вы не заметили, был ли он в купе один?
– Я же говорила! – Ни следа от обиды уже не было. – Мне сперва показалось, что у него дама, я же не знала… он закрыл спиной все…
– Это точно?
– Абсолютно: Дарби, этого негодяя, я бы узнала…
– Хорошо, – кивнул я. – Вернемся теперь к периоду времени с трех сорока до четырех.
– Это когда? – спросила она как бы саму себя. – А, поняла, это тогда! Тогда! Я сидела в турели, и по крыше лез человек с ножом в зубах… Наверное, убийца или его сообщник!
– Он полз, как далеко?
– Ну… – замялась она. – В начале крыши, впереди… А потом полез назад…
– На вагон пищеблока?
– Да…
– Точно? – Я прищурился.
– Ну… Наверное… – Дронова наморщила лоб. – Я убежала… Испугалась просто, я думала… его нож…
– Это был не нож, а золотые фиксы, – поправил я, – и был это беглый каторжник по кличке Кадык, который сейчас под охраной, он сел с нами на «Востоке» и сам по себе безобиднее мухи.
– Вот это да… – в восхищении протянула Дронова. – Беглый каторжник! Настоящий! Аюми! Я видела беглого каторжанина!
– Э-э-э-э, – Аюми покачала головой в жесте бессловесного восхищения.
– Азиз, теперь твоя очередь помочь следствию, – перевел я тему беседы. – Расскажи, что делал ты.
– Я все скажьу! – Азиз сверкнул глазами и зубами. – Мнэ скиривать нэчего!
Он затянулся косяком и вновь словно подбирал слова.
– Ми в два с Аидой и палковникам из буфэта ущли… – продолжил он. – И я на мэсто пощел – книжка читать, кыно смотрэть.
– И план свой курить, – вставила Аида ехидно.
– Да, пакурыл в тамбуре! – сверкнул Азиз на нее глазами. – Па-культурнаму! Патом кампъютер пощел смотреть свой…
– Да, кстати, – я хлопнул ладонью себя по лбу, – пока не забыл с нашим психдомом, извини, Азиз. Мы тут нашли чей-то КПК запароленный, взламывать не стали. Кто потерял, проверьте, потому что я скоро разошлю всем важное сообщение, и надо, чтобы его получили все. Полковник, наверное, уже спрашивал, я его просил…
– Да, Странный, – пробасил Рой Гронфилд, – я спросил ребят…
– У мэня комп пропаль, – сказал вдруг Азиз. – Я его на польке оставиль, а как покуриль в тамбурэ, его нэт. Взяль кто-то, навэрно…
Я вздрогнул и воззрился на Азиза: тот невозмутимо глядел на меня. Я отстегнул с пояса трофейный КПК, взятый мной у застреленного наемника в НИИ «Эол».
– Вот этот твой? – спросил я.
– Пахож. – Азиз, нахмурился, разглядывая КПК. – «Сони»… кажьется, мой…
– Ну держи. – Я передал ему аппарат, который Алима немедленно пристегнул к рукаву.
– Спасибо, Ден! – кивнул он.
– Ну что ты, Азиз. – Я махнул рукой. – Какие вопросы, ты лучше рассказывай, что дальше-то было?
– Далшэ? – переспросил Азиз, наморщив лоб. – Я к палковник пощел…
– Рассказать о пропаже? – перебил я, уже зная ответ.
– Нэт, – он мотнул головой так, что косички подпрыгнули на его голове. – Зачем харощий человек напрягать моими праблемой! Я так нэ люблю: что прапала, то вернется: так Джа говориль! Вот видищ – ти нащел.
Я кивнул, соглашаясь с мудростью его бога.
– Када я прищель, пальковник? – Он обернулся к Рою.
– Где-то в пол-третьего, – уверенно кивнул тот, – мы в карты играли.
– А я твою фотку возле первого тамбура видел, – выкрикнул справа лысоватый пожилой шахтер.
– Ти меня во сколько видэл? – Азиз выпучил и без того круглые глаза. – Ти меня там в полфтарова видэл, када нашь амэриканэц переежал – я помогаль вэщи насыть!
– А не пол-третьего? – прищурился тот.
– Я в карты играль, палковнык не даст соврать!
– Да, – кивнул Рой, – я время запомнил.
– А около четырех? – спросил я.
– В карты ми поиграли да трех, минут двадцать четвертого…
– Двадцать пять, – поправил полковник.
– Азиз отлучался в процессе вашей игры, полковник? – Я внимательно изучал лицо Азиза, который, казалось, просто обкурился.
– Отходил до туалета, – ответил полковник, – отсутствовал минут пять.
– Я щас раскажьу дажье, шьто я дэлал! – не выдержав, вставил Азиз…
– Этого я не требую, Азиз, – сказал я. – Извини, если мои вопросы тебя задевают, но это не от плохого отношения.
– Ладна, Страний, проэхали – я все понимаю…
– Спасибо за это, – сказал я искренне, – а потом что было?
– Патом я пощел с Аюми балтать…
– Сколько по времени это заняло?
– Часа полтора… – задумавшись, сказал тот.
– Так и было, Аюми? – обратился я к японке.
Аюми несколько помедлила с ответом, что меня немного насторожило.
– Э-э-э-э? – вопросительно сказала она. – Долго, да… Много сидели… долго…
Учитывая, что перед этим она совершенно четко определила время разгадывания кроссвордов с Дроновой, я немного удивился такому пространному ответу.
– Не помните? – Я вскинул брови в жесте утрированного удивления.
– Я? – Она кинула на меня сквозь щелки глаз беспомощный взгляд. – Помню, но мало… мало помню: у мэня иногда бывает…
– Бывает?
Аюми вновь замялась.
– А что? – спросила она. – Это так важно? Много кто не помнит точна…
Я перехватил боковым зрением взгляд Азиза. Он, этот взгляд, был тоже боковым и мимолетным, но по белым белкам хорошо видно движение глаз…
– Куда пошел Азиз? И во сколько? – требовательным голосом спросил я.
– Ущел – я не слидила: ми крассворд гадали, как с Аидой…
– Азиз, куда и во сколько ты пошел? – спросил я, глядя на него в упор. – Ты же сказал, что ничего не скрываешь…
– Я пощел… на свой мэсто… – сказал тот…
– Тебя кто-то видел? Может, спросим соседей по плацкарте или охрану? – Я чувствовал, что он врет.
Азиз бросил на меня уничтожающий взгляд.
– Ест вэщи, Странний, которые нэ относятся к дэлу…
– Сейчас, Азиз, таких вещей нет – на кону наша свобода и, может, даже и жизнь… – сказал я жестко.
– Я биль с жэнщина… – ответил он, помедлив. – И нэ в моих правилах эта обсужьдать…
Я заметил опять же боковым зрением, что Дронова с интересом воззрилась на него.
– Во сколько ты ушел от Аюми? – спросил я.
– Рядам с четырем утра… – ответил он, вновь помедлив.
– Ага… – сказал я удовлетворенно. – Тогда тебе не придется выдавать ту прекрасную особу, потому что это была, скорее всего, пани Аида, которая выскочила из турели в районе четырех, когда увидела ползущего по крыше человека с кинжалом в зубах. Я прав?
Две пары глаз уперлись в меня, и я понял, что прав.
– Ну и что? – с вызовом спросила полячка. – Ну и что такого, что я пришла к Азизу? Это наказуемо, что ли? У вас вот с Ириной есть отношения, а мы, значит…
