Зрелище было ужасным и омерзительным, но ведь сованских овчарок не зря называли боевыми.
– Хороший мальчик, – тихо сказал сэр Радомир и, грубо почесывая голову и уши пса, начал стирать кровь с его морды.
Вонвальт, видя, что опасность миновала, уже перешел на шаг. Даже столь краткая пробежка, похоже, лишила его всех оставшихся сил.
– Все целы? – спросил он.
Мы подтвердили, что целы. Вонвальт подошел к телам саэков и долго смотрел на них. После этого он поднял глаза, и, прищурившись, оглядел подернутый маревом горизонт.
Затем вздохнул.
– Нам лучше поторопиться.
* * *
Мы ехали долго и продолжили путь, даже когда стемнело. Остановились мы, лишь когда добрались до старой путевой крепости, которая некогда именовалась Вальдебург.
Местных мы больше не видели и в конце концов решили, что нападение было спонтанным. Видимо, саэки следили за нами день или два, искали слабые места, и если бы сэр Радомир не потревожил их, то они, скорее всего, напали бы ночью.
Мы обсудили это, устроившись вокруг костра и поклевывая соленое мясо с хлебом. Ни на что другое, кроме вялой болтовни, сил у нас не осталось. Однако, очутившись в стенах крепости, мы все же приободрились и осмелели, ведь равнина, которая окружала укрепление, просматривалась из него на многие мили вокруг, а ночь стояла ясная и лунная. Хотя бы на этом привале мы остались одни.
– Вот и еще одна жизнь на счету Хелены, – заметил сэр Радомир. – Между прочим, спасибо. Она меня чуть не прирезала, та девчонка.
Я ответила:
– Рада, что смогла помочь. – Затем мне вспомнилось, как мой меч вонзился в спину дикарки, как рассек кожу и мышцы, как она ахнула и закричала от боли. – Но никакого удовольствия мне это не принесло.
– И не должно приносить, – сказал Вонвальт, сидевший в углу. С момента нападения он почти все время молчал. – Убийство – дело дрянное.
Мы резко вскинули головы, когда неподвижный ночной воздух пронзило громкое карканье грача.
– Такое чувство, что эта проклятущая птица преследует нас от самого Баденбурга, – сказал сэр Радомир, ткнув кинжалом в сторону грача. Тот сидел на верхушке обросшей мхом колонны, которая когда-то подпирала толстую каменную стену. Теперь ее обломки валялись вокруг, разбитые, почерневшие от огня и поросшие сорняками.
– В мире много грачей, – отмахнулся Брессинджер, возвращаясь к своей еде.
– А мне две ночи назад приснился грач. Он появился как раз перед тем, как я очнулась от кошмара, – сказала я.
– Лучше не напоминай нам о своих кошмарах, – проворчал Брессинджер.
– Ага, – согласился сэр Радомир. – Кто знает, кого ты решишь убрать следующим.
Я нахмурилась, ненадолго сбитая с толку, но наконец сообразила, что он подшучивает надо мной из-за того, как я пыталась убить Розу в Линосе.
– Можешь не волноваться. Ты ведь ей не соперник, – прошептал Брессинджер и подмигнул бывшему шерифу.
– Перестаньте! – вяло огрызнулась я, не отводя глаз от грача. Вид птицы пробудил во мне сомнения. Если вспомнить, за последние несколько недель я несколько раз видела таких же в Сове и ее окрестностях. Вдруг это и правда был один и тот же грач?
– Дубайн прав, – сказал Вонвальт, словно прочитав мои мысли. – Это просто птица. Наверное, ищет чем полакомиться.
– Да, только… – произнес сэр Радомир, и на этот раз его голос прозвучал задумчиво, – за эти два дня я почти не видел деревьев.
– И что? – спросил Брессинджер.
– Тебе никогда не надоедает спорить? – проворчал бывший шериф. – Видит Нема, меня ты уже утомил.
– Ох, чтоб вас, только не начинайте, – устало сказала я.
Брессинджер фыркнул, а затем он и сэр Радомир рассмеялись. Даже Вонвальт выдавил из себя улыбку.
– Так где все-таки гнездятся грачи? – через некоторое время спросил сэр Радомир.
Теперь мы все обратили взгляды на птицу. Мы смотрели на нее долго, словно старались разглядеть в ее глазах искру разума или дождаться какого-то знака – вдруг она начала бы летать над нами кругами или сделала что-нибудь нептичье.
Однако грач просто склонил голову набок и снова каркнул.
Сэр Радомир усмехнулся.
– Дайте-ка мне лук. Забью дичь, лишним не будет.
– Маловата птичка-то, – сказал Брессинджер. – В ней, наверное, мяса меньше фунта.
Грач взмахнул крыльями и улетел.
– Может, он и правда нас понял, – неуверенно пробормотал сэр Радомир.
После этого мы долго сидели в тишине.
* * *
Той ночью мне приснился пляж. Его омывало черное гнилостное море. Плоская, цвета кости песчаная равнина тянулась вдаль на многие мили и уходила во мрак.
Здесь я вновь увидела грача. Он каркал, и его крик разносился вокруг странным, как будто незатухающим эхом. На этот раз я пошла за птицей, шагнула по песку…
Нет. Не по песку. Глянув вниз, я поняла, что под моими ногами кости. Бесчисленные миллионы крошечных костей.
Грач вел меня к каменной башне. Я узнала в ней башню, что стояла на кургане Габлера, неподалеку от Рилла – то место, где Вонвальт при помощи некромантии говорил с духом сэра Отмара. Несмотря на дурные предчувствия и страх, поселившийся в моем сердце, ноги мои продолжали ступать вперед, повинуясь неведомой силе и отказываясь слушаться меня.
Грач влетел в открытую дверь у подножия башни, и я, войдя следом за ним, поднялась по ступеням, которые начинались сразу за порогом. Наверху кто-то стоял и смотрел на гнилостное море. Это была женщина, одетая в потрепанный коричневый плащ из вощеной ткани. Увидев ее длинные темные волосы с легкой проседью, я вдруг подумала, что передо мной кто-то очень мне знакомый. Но она точно не была сэром Отмаром Фростом, которого я ожидала увидеть здесь.
Грач уселся на плечо этой женщины и каркнул.
Вдали, за много миль от нас, я увидела Муфрааба, который медленно брел ко мне.
– Прошу, только не снова, – простонала я.
Женщина отвернулась от парапета.
Передо мной стояла Правосудие Реси Августа.
– Хелена, – печально сказала она. – Прошу, выслушай меня внимательно; у меня мало времени.
XXVI
Уроки загробной жизни
«Объединить отдельные страны в империю – все равно что связать друг с другом свору гончих. Сначала они пытаются вырваться, затем начинают кусаться, а затем раздирают друг друга на кровавые ошметки».
ГРАФ БРЕН ВАН ДЕР ЛАРР
Казалось бы, мне пора было уже привыкнуть поутру, открыв глаза, видеть над собой обеспокоенные и напуганные лица, однако я так с этим и не свыклась.
Я приподнялась и села. Поблизости стоял сэр Радомир; он держал руку на эфесе короткого меча, наполовину выдвинув его лезвие. Генрих присел рядом с ним, будто готовясь прыгнуть, рычал и истекал слюной.