а с 11 апреля и весь штаб армии приступили к планированию операции. Павел Иванович сам наносил обстановку на свою карту, часто выезжал на наблюдательный пункт, бывал в подходивших с марша частях. 13 апреля основные силы армии подошли к Одеру и сразу же заняли оборону, сменив войска 61-й армии.
Дальнейшие события занимают особое место в деятельности Батова. Пожалуй, никогда еще с такой силой не проявлялся его собственно самобытный почерк в решении поставленных задач.
Собрав руководящий состав управления армии и пригласив командиров корпусов, Батов изложил выношенный им замысел:
— Покоя мне не дает сорвавшаяся с языка фраза о том, что и на нашем направлении мы сумеем выйти в люди. За эти дни разведка хорошо поработала, накопила много данных и о местности, и об обороне противника. Мы действуем ближе к устью Одера, и его капризы на нас будут влиять особенно сильно. Подует ветер с моря, и оба рукава Одера соединятся, пойму зальет водой на глубину сорок-шестьдесят сантиметров. И получается, что форсировать нам придется не два рукава реки по сто-двести метров, а водную преграду шириной больше четырех километров. А у нас дивизии укомплектованы на сорок процентов! Возникла у нас мысль — не ожидая двадцатого апреля провести частную операцию по захвату поймы и к началу общего наступления вывести главные силы армии на Вест-Одер. Сложно, но уж очень перспективно! В дивизиях первого эшелона создать разведывательные отряды по усиленному батальону каждый. Включить в них наших ветеранов, форсировавших немало рек. Начать частную операцию в ночь на пятнадцатое апреля, действовать скрытно, без шума. Как вы на это смотрите?
Батов был эмоциональным человеком, но, увлеченный своей идеей, он хотел убедиться в том, как ее воспримут его ближайшие соратники. Первыми «загорелись» Радецкий и Швыдкой. Новый командующий артиллерией генерал Николай Николаевич Михельсон молчал. С интересом восприняли идею командарма командиры корпусов. Просидели над картой часа три. Начальник оперативного отдела полковник Липис нанес на карту основы решения. Батов понял, что его предложение правильно понято и одобряется. Позвонил утром Рокоссовскому и доложил свои соображения о частной операции по захвату поймы.
— По-моему, предложение дельное, — сказал маршал, — но не увлекайся, все взвесь и рассчитай. Осечки быть не должно.
Закипела работа. В дивизиях с особой тщательностью отбирали людей в разведотряды. Например, в отряде 37-й гвардейской стрелковой дивизии было 32 ветерана, форсировавших Днепр, Нарев и Вислу, 103 орденоносца, 58 коммунистов, 40 комсомольцев. Действительно, каждый из этих солдат стоил десяти!
В ночь на 15 апреля четыре дивизии первого эшелона бросили свои отряды в пойму. Они имели задачу уничтожить части прикрытия противника в междуречье, к 17 апреля выйти на Вест-Одер и, захватив дамбу его восточного берега, удерживать ее до подхода основных сил дивизий. Без единого выстрела, в полной темноте, разведотряды на лодках переправились через Ост-Одер и внезапно атаковали подразделения прикрытия врага. Разведотряды подчас шли в атаку по пояс в воде, смело вступали в жестокие рукопашные схватки. Особенно большую трудность представляла борьба с долговременными огневыми точками на разрушенных дамбах моста.
В ночь на 16 апреля в междуречье были переправлены батальоны от дивизий первого эшелона. А ночью 17 апреля на западном берегу Вест-Одера уже находились их полки. Если 14 апреля войска армии были в 4 километрах от противника, то к исходу 18 апреля дивизии первого эшелона двух корпусов заняли исходное положение на Вест-Одере в 400–500 метрах от переднего края обороны войск противника. Частная операция в междуречье завершилась полным успехом. На Ост-Оде-ре уже на второй день частной операции началось оборудование паромных переправ, а на третью ночь — строительство понтонных мостов. Велось инженерное оборудование поймы. Подготовка к наступлению завершалась.
Вечером 16 апреля в войска было направлено обращение военного совета фронта. В нем были такие строки:
«Боевые друзья!
Перед нами Одер, последняя большая водная преграда на нашем пути на Штеттин, на Берлин. Но не впервые войскам нашего фронта приходится форсировать большие реки. Далеко позади остались у нас Днепр, Березина, Буг и Висла. Ничто не может нас остановить на пути к полной победе…»
По утвержденному плану операции артиллерийская подготовка должна была начаться 20 апреля в 9 часов и продолжаться 90 минут. На 10.30 намечалось начало атаки.
18 апреля Батов с начальником штаба армии Бобковым, командующим артиллерией Михельсоном, армейским инженером Швыдким и начальником оперативного отдела Липисом тщательно проанализировали складывавшуюся обстановку. Как всегда в этой работе принимал участие и член военного совета армии Радецкий.
На 19 апреля был назначен проигрыш предстоящих действий на макете местности. В методике подготовки операции Батов считал это мероприятие очень важным и вызвал на занятие всех командиров дивизий. Но чем больше вдумывался Батов в обстановку, тем яснее становилась необходимость уточнения ранее принятого решения. Войска армии уже на Вест-Одере, все переправочные средства на плаву. Зачем ждать полного рассвета, который наступает после 7 часов. Могут быть большие потери. Туман к 8 часам поднимется, и это тоже не способствует достижению внезапности. Павел Иванович еще раз посмотрел график артподготовки, рассчитанной на 90 минут. А боеприпасов мало, плотность огня невысокая. Инженерные расчеты показывают, что на форсирование Вест-Одера нужно 40 минут. Условия совсем другие, чем в соседних армиях, где частных операций по захвату поймы не проводилось. Уточнение плана, по мнению Батова, должно свестись к тому, чтобы артподготовку начать не в 9.00, а в 6.30 и проводить ее в течение 45 минут с расходом всех боеприпасов, отпущенных на 90 минут.
Батов решительно подошел к телефону и позвонил Рокоссовскому. Его на месте не оказалось, не было и начальника штаба фронта генерала Боголюбова. Поговорил с начальником оперативного управления и подробно с командующим артиллерией генералом Сокольским. Они категорически отказались решать поставленные Батовым вопросы о переносе сроков начала операции. Сокольский прямо сказал, что рассвет наступает в семь часов, все согласовано и ничего менять нельзя.
На командный пункт собрались участники предстоящего занятия. Что делать? Как всегда, Батов посоветовался с Радецким и объявил новое решение. Он понимал, что такое самовольство должно быть оправдано только самыми вескими аргументами. Когда участники занятия услышали новое решение, возникло недоумение. Но Павел Иванович сказал:
— Пусть никто не думает, что это оговорка. Расчет простой: ровно в шесть тридцать двадцатого апреля артиллеристы берутся за шнуры, пехотинцы и саперы на лодках — за
