материал. Они не достигнут величия. Они созданы для того, чтобы ими управлять.
Когда-то такие слова завораживали и пьянили её. Находили отклик в её душе. Но не сейчас. Она почувствовала разочарование. Да, возможно, в чём-то он был прав. Но он ей больше не нравился. Его возвышенные речи уже не вдохновляли и не кипятили кровь. Она увидела его таким, каков он был – жадным, самовлюблённым, циничным. А за всем этим скрывалась трусость и пустота. Он боялся доверять, открываться, понимать других, до ужаса боялся показаться слабым, зависимым. Его сердце было холодным, озлобленным, как и её когда-то.
–Перебирайся ко мне, – улыбнулся он. – Мы будем вместе, и ничто уже не помешает нам. Ты не будешь знать недостатка в деньгах. Ты сможешь выбирать любое оружие, одежду, украшения, слуг. Только представь!
Эндра представила эту картинку, но без лишней радости – всё это уже не впечатляло её. Один раз он уже выкинул её из своей жизни. И она понимала, что это случится вновь. К тому же, слабые ему не нужны. А рано или поздно ей надоест быть сильной. Эндра молчала, не могла вымолвить ни слова.
–Я рад, что ты пришла.
Он привлёк её к себе и поцеловал. Она снова просто позволила этому случиться – не оттолкнула его, но и не ответила на его поцелуй. Ей было не по себе. И этот поцелуй окончательно показал ей, что в душе уже не было чувств…
Они гуляли по городу и о чём-то общались, вспоминали прошлое. Иногда он строил планы, но она хранила молчание. Эндра не могла избавиться от странных чувств. Она и соскучилась по нему, как по старому другу, как по книге, что мы так любили когда-то. И чувствовала отчуждение. Она уже выросла из чего-то такого, и ей было уже не так интересно. Раньше она бы многое отдала, чтобы вот так вот просто идти с ним рядом. И слушать его речи и пылкие планы на будущее.
–Детка, прости, мне надо уходить, – сказал он через какое-то время, сжал её запястья, заглянул в глаза. – Вечером я приду за тобой. Собирай вещи. А можешь ничего не брать. У тебя будет всё новое.
Он скрылся из вида. Эндра вздохнула с облегчением. Всё меняется. Они оба были немного другими. Она шла по городу и задумчиво смотрела по сторонам. Дождь прекратился, выглянуло солнце. Она смотрела на людей вокруг. Это были «простые смертные», «материал». Рядом бабушка сидела на скамейке и своим уставшим мягким голосом читала сказку внуку. Дети играли в разбойников. Две парочки смущённо держались за руки и украдкой поглядывали друг на друга. Люди вокруг работали, отдыхали, смеялись и плакали, влюблялись, мечтали, на что-то надеялись, дружили и разочаровывались. В каждом была своя жизнь, своя история.
Всё очарование, которое ей внушал этот человек, стало постепенно развеиваться. Раньше она любила его жестокость, резкость, грубую силу и циничный взгляд на всё. Но сейчас кое-что изменилось. Появились люди – "простые и обычные", ради которых она могла бы отдать жизнь.
Олег притащил свою подругу в книжный магазин к двум близняшкам, заставил сесть на серый диванчик в конце зала. Рина забилась в угол и закрыла лицо руками. Похоже, она не хотела плакать, но её всю трясло. Парень не знал, что сказать и лишь попросил работниц принести горячего чая и пару носовых платков. Близняшки понимающе кивнули, выполнили просьбу и исчезли.
–Почему-почему такая грязь?! – вдруг закричала она. Несколько покупателей осторожно оглянулись на неё и снова тактично уставились в книги. Девочка посмотрела на Олега, словно ждала ответа на свой вопрос. Её распахнутые глаза были такими пустыми, полными ужаса, словно девочка падала в пропасть… А потом она спрятала лицо в ладони и безутешно разрыдалась.
Олег застыл в нерешительности. Он, конечно, видел, как плачет его сестра из-за всяких пустяков, но вид девушки, плачущей из-за него, привёл его в состояние полного смятения. Парень осторожно протянул руку и коснулся её волос. Они были удивительно мягкими на ощупь. Он стал гладить её по голове, зная, что девчонки любят такое.
Рина плакала несколько минут, потом взяла себя в руки и постаралась успокоиться.
–Всё шло хорошо, – начала она безжизненно. – Я пришла в храм на обряд посвящения. Со мной было несколько девушек, но верховный жрец остановился рядом со мной. Он всё перебирал и перебирал свои бусы и сказал, что хочет посовещаться со мной отдельно.
Он вёл какие-то заумные беседы, я совсем запуталась, привёл в комнату с большой кроватью. Я почти смогла убедить себя, что всё в порядке, так надо, это нужно для веры. А потом он стал меня раздевать. Я готова была умереть за веру, но это… это… слишком!
Несколько мгновений она плакала, как ребёнок, а потом её настроение вдруг резко изменилось, и тон стал другим.
–Что мы наделали! Боги покарают нас! Я так долго к этому шла! Ты всё испортил!
Она вдруг посмотрела на него с нескрываемой ненавистью и болью. Олег опешил. Теперь он был виноват, что вмешался. Ему захотелось встать и уйти, но он сдержался, сделал несколько вдохов и выдохов.
А девочка глотнула чай и потерянно смотрела в окно.
–Как ты думаешь, он погиб?
–Нет. Но, судя по его воплям, вывихнул лодыжку и получил пару синяков. Я ужасный человек, да?
Рина усмехнулась наконец.
–Хуже не придумаешь! Кошмар!
–Сам в шоке.
Они оба рассмеялись и почувствовали облегчение. К её лицу возвращалась жизнь, прежние краски.
–Мне страшно подумать, что было бы, если бы ты не пришёл. Но сейчас вместо радости я чувствую пустоту. Я не знаю, о чём теперь мечтать, к чему стремиться, как жить дальше.
–Ты научишься, – сказал он решительно. – Ты научишься.
Он ей не завидовал. Эта девушка так же, как и он, оказалась в новом и чужом для себя мире, ей только предстояло привыкнуть к нему. Олег не испытывал злорадства. Ему не хотелось сказать: «Вот видишь. Я был прав». Её чувство опустошения передавалось ему.
Девочка улыбнулась ему своей особой улыбкой – трогательной и доброй. И это была лучшая награда.
-Я не одену красное! – воскликнула Эндра.
Фейн вздохнул и закатил глаза к небу.
–Почему?
–Этот цвет смотрится вызывающе! И по-моему, слишком коротко, – она капризно замотала головой.
Фейн начал терять терпение.
–Я понимаю, почему обычно в отряды не берут женщин.
–Мне всё это не нравится, – продолжала настаивать Эндра.
–Это задание, а не вечеринка! Либо ты работаешь на меня, либо нет. Почему мы опять
