— «Решился стать я подлецом, — предложила Мэри, — и проклял ленивые забавы мирных дней. Я клеветой, внушением опасным о прорицаньях пьяных и о снах смертельную вражду посеял в братьях»[20]. — Мэри коснулась руки Байблмена. — Помнишь? Мультфильм с Гиеной Герби по мотивам «Ричарда III»?
— Мэри Лорн! — по списку вызвал майор Каселс.
— Извини! — Мэри ушла за конвертом. — Лепрология! — с улыбкой объявила она, вернувшись. — Диагностика и лечение проказы. Шучу! Химия, конечно!
— Тебе вот секретная информация достанется, — проговорил Байблмен.
— Ага, знаю.
В первый учебный день Боб Байблмен перевел коммуникационный терминал в аудиорежим и нажал соответствующую кнопку для доступа к своему секретному курсу.
— Фалес Милетский, — начал терминал, — основатель ионической школы натурфилософии.
— Чему он учил? — спросил Байблмен.
— Что мир покоится на воде, питается водой и произошел из воды.
— Глупость какая! — ужаснулся Байблмен.
— Фалес обосновывал это тем, что окаменелые останки рыб находят далеко от воды, даже на больших высотах. В общем, не такая уж и глупость. — На голографическом экране отображался большой текстовый массив, который не слишком интересовал Байблмена. Он-то просил аудиокурс. — Фалес считается первым рациональным философом, — подытожил терминал.
— А как же Эхнатон? — удивился Байблмен.
— Чудоковатый малый.
— А Моисей?
— Тоже странный тип.
— А Хаммурапи?
— Кто-кто? Скажи имя по буквам, как оно пишется?
— Понятия не имею. Просто где-то его слышал.
— Тогда поговорим об Анаксимандре, — предложил терминал. — Отметим некоторые положения философии Анаксимена, Ксенофана, Парменида, Мелисса… Погоди, я забыл Гераклита и Картила. Мы изучим труды Эмпедокла, Анаксагора, Зенона…
— Господи! — воскликнул Байблмен.
— Это уже другая программа, — заявил терминал.
— Ладно, продолжай, — вздохнул Байблмен.
— Ты записываешь?
— Не твое дело!
— По-моему, ты настроен чересчур агрессивно.
— Что будет, если меня исключат из Колледжа?
— Угодишь в тюрьму.
— Тогда записываю.
— Раз ты настолько одержим…
— Что?
— Раз в тебе столько агрессивности, тебя наверняка заинтересует Эмпедокл, первый философ-диалектик. Основой всего сущего Эмпедокл считал вечный конфликт сил Любви и Ненависти. Когда действует Любовь, космос представляет собой гармоничное смешение, называемое красисом. Красис — сферическое божество, идеальный ум, пребывающий в постоянном…
— Как применить все это на практике? — перебил Байблмен.
— Противодействующие силы Любви и Ненависти напоминают инь и ян в даосизме и их постоянное взаимодействие, от которого происходят перемены.
— Практическое применение.
— Два оппозитно расположенных элемента. — На голографическом экране появилась сложная диаграмма. — Двухроторный двигатель «Пантера».
— Что? — Байблмен резко выпрямился.
Над схемой было крупно написано «ГИДРОДВИГАТЕЛЬ «ПАНТЕРА» Совершенно секретно». Байблмен тотчас нажал на клавишу «Печать», и в окошко упали три листочка. «Просмотрели! — догадался Байблмен. — Эта схема двигателя «Пантера» случайно осталась в банке памяти. Перекрестную ссылку потеряли. О досократовской философии просто не вспомнили. Кто будет искать современный сверхсекретный двигатель в разделе «Древнегреческая философия. Досократики», да еще с подзаголовком «Эмпедокл»? Схема у меня в руках! — подумал Байблмен, быстро сложил листочки и сунул в выданный Колледжем блокнот. — Молодец, не растерялся. Куда теперь ее деть? Не в шкафчике же прятать!» — Тут мелькнула другая мысль. — «Я преступник, раз запросил распечатку?»
— Эмпедокл считал, что четыре стихии — земля, вода, огонь и воздух — находятся в непрерывном движении, — гнул свое терминал. — Эти стихии постоянно…
Щелк! Байблмен отключил терминал. Голографический экран стал матово-серым. «Будешь много знать — станешь медленным», — подумал Байблмен и, поднявшись, двинулся прочь из своего отсека. — «Быстрым мозгами, но медленным ногами. Где же спрятать схему? — в очередной раз спросил он себя, шагая по коридору к подъемнику. — Никто не в курсе, что схема у меня, можно не спешить. Главное, спрятать листочки в случайном месте, — рассуждал Байблмен, пока подъемник вез его к поверхности земли. — Если их найдут, меня не заподозрят, разве только отпечатки пальцев снять потрудятся. Схема наверняка стоит миллиарды долларов! — радовался он, а потом испугался так, что в дрожь бросило. — Они взбесятся! Когда все вскроется, не я буду ссать фиолетовым, а они! Администрация Колледжа начнет рвать и метать, едва сообразит, как сильно они прокололись».
В общаге, где стояла его койка, он нашел прачечную, в которой трудились немые роботы. Когда ни один из них не видел, Байблмен сунул листочки под огромную кучу постельного белья.
«Куча почти до потолка. Столько белья и за год не простираешь, так что времени у меня предостаточно».
Байблмен взглянул на часы и убедился, что день на исходе. В пять следовало сидеть рядом с Мэри в столовке и ужинать.
Встретились они в начале шестого. Байблмен отметил, что лицо у девушки усталое.
— Как успехи? — поинтересовалась Мэри, когда они взяли подносы и встали в очередь.
— Замечательно, — ответил Байблмен.
— До Зенона добрались? Он у меня любимый, доказал, что движение невозможно. Раз так, я по-прежнему в материнской утробе… Ты какой-то странный, — отметила Мэри, оглядывая Байблмена.
— Устал слушать про то, что мир покоится на гигантской черепахе.
— Угу, или висит на длинной нити, — добавила Мэри. Они разыскали свободный столик. — Что-то ты мало ешь.
— Из-за еды я здесь и оказался, — проговорил Байблмен, протягивая ей кофе.
— Можешь отчислиться.
— …и загреметь в тюрьму.
— Колледж запрограммирован на такие высказывания. Большей частью это пустые угрозы. Как говорится, брехливая собака кусать не будет.
— Я его раздобыл, — не выдержал Байблмен.
— Что раздобыл?
— Двигатель «Пантеру»!
Девушка молча буравила его взглядом.
— Схему двигателя, — пояснил Байблмен.
— Тише, черт подери!
— В запоминающем устройстве осталась ссылка. Схему я раздобыл, а что теперь делать, не знаю. Наверное, бежать и надеяться, что не поймают.
— Администрация не в курсе? Колледж не проводит самомониторинг?
— Вряд ли они знают о пропущенной ссылке.
— Боже мой! — воскликнула Мэри. — В первый учебный день… Тебе лучше хорошенько все обдумать.
— Схему можно уничтожить, — отозвался Байблмен. — Или продать. Я уже просмотрел распечатки. На последней странице есть анализ. «Пантера»…
— Лучше говори «он», — посоветовала Мэри.
— Его можно использовать как гидроэлектрическую турбину и вдвое сократить расходы на производство энергии. Технические тонкости я не понял, зато уяснил главное: это дешевый источник электроэнергии. Очень дешевый.
— Значит, выиграет все человечество?
Байблмен кивнул.
— Здорово они прокололись, — кивнула Мэри. — Что нам говорил Каселс? Если кто-то передаст в Колледж информацию о дви… о нем, Колледж ее уничтожит. — Задумавшись, Мэри стала медленно жевать. — Они сознательно прячут его от общественности, хотя промышленный спрос наверняка велик. Чудесно…
— Что мне делать? — спросил Байблмен.
— Понятия не имею.
— Я собирался переправить схему на планету-колонию, где нет тотального контроля властей. Нашел бы независимую фирму и заключил с ними договор. Правительство не узнает, откуда…
— Еще как узнает! — возразила Мэри. — И выйдет прямиком на тебя.
— Тогда схему лучше сжечь.
— Решение принять непросто. С одной стороны, у тебя в руках секретная информация, которую ты получил незаконно. С другой…
— Я не получил ее незаконно! Колледж напортачил.
— Ты нарушил закон, военный закон, когда вывел схему на печать, — спокойно продолжала Мэри. — Ты должен был сообщить о нарушении режима безопасности сразу, как увидел схему. Тебя бы наградили. Майор Каселс наверняка похвалил бы.
— Мне страшно, — пролепетал Байблмен, чувствуя, как страх разрастается и заполняет душу. Пластиковый стаканчик в его руках задрожал, кофе выплеснулся на форму.
Мэри промокнула темное пятно салфеткой.
— Не сходит! — пожаловалась она.
— Символизм, — отозвался Байблмен. — Леди Макбет. Мне всегда хотелось собаку Кляксу, чтобы говорить: «Не приставай, чертова Клякса!»
— Я ничего советовать не стану, — заявила Мэри. — Ты сам должен принять решение. Обсуждать его со мной нечестно: вдруг расценят это как заговор и упекут нас обоих за решетку?
