По знаку старого Сангане Мозес Гама поднялся по склону к входу в крааль, и Виктория встала, встречая его. Они смотрели друг на друга. Вокруг снова воцарилась тишина. Гости дивились этой паре: жених высок и властен, невеста прекрасна и чиста.
Все невольно устремились вперед, когда Виктория сняла с талии ожерелье из бус ucu– символ девственности. Склонившись перед Мозесом, держа ладони сведенными в церемонном вежливом жесте, она протянула ему бусы. Когда он принял и этот дар, и ее, гости громко закричали. Дело сделано: Мозес Гама отныне ее муж и господин.
Вот теперь можно было пировать и пить пиво, сырое красное мясо наваливали на уголья и расхватывали, едва оно успевало подрумяниться, горшки с пивом переходили из рук в руки, и по склону непрерывно поднимались молодые девушки, неся на головах новые горшки со свежим пивом.
Неожиданно послышался громкий шум, и группа воинов с султанами из перьев бросилась по склону вверх туда, где у входа в крааль сидела Виктория. Это были ее братья, сводные братья и племянники, среди них даже Джозеф Динизулу; они издавали воинственный клич, спеша спасти сестру от чужака, который собрался увести ее от них.
Однако «буйволы» были готовы к этому, и во главе с Хендриком, размахивая дубинками, бросились наперерез, чтобы помешать похищению. Женщины завопили. Боевые дубинки свистели, ударяясь о плоть, воины выли, кружили и нападали друг на друга в облаке тонкой пыли.
Именно поэтому строжайше запрещалось брать на свадебную церемонию металлическое оружие: драка начиналась как игра, но вскоре бойцы распалялись, начинала капать кровь, трещали кости, пока наконец похитители не давали оттеснить себя. Кровь останавливали горстью земли, прижатой к ране, победителей и побежденных охватывала страшная жажда, и девушки приносили еще пива. Но вот шум на несколько минут стих и сразу сменился урчанием моторов.
Дети бросились на вершину холма и принялись хлопать в ладоши. Из-за вершины показались две машины; они медленно спускались по ведущей в крааль неровной дороге.
В первой машине сидела белая женщина в широкополой старомодной шляпе, из-под которой выбивались неаккуратные седые пряди, полная, с красным лицом, морщинистым и брылястым, как у бульдога.
– Кто это? – спросил Мозес.
– Леди Анна Кортни, – воскликнула Виктория. – Это она уговорила меня покинуть это место и уйти в мир.
Виктория порывисто побежала навстречу машине, и когда леди Анна тяжело вышла, обняла ее.
– Итак, девочка, ты все-таки вернулась к нам.
Леди Анна говорила с сильным акцентом, хотя прожила в Африке уже тридцать пять лет.
– Ненадолго, – рассмеялась Виктория, и леди Анна ласково посмотрела на нее. Когда-то, еще девочкой, Виктория была в большом доме одной из ее горничных, пока ее красота и ум не убедили леди Анну, что она слишком хороша для такого труда.
– А где мужчина, который тебя уводит? – спросила она, и Виктория взяла ее за руку.
– Сначала поздоровайтесь с отцом, а потом я вас познакомлю с мужем.
Из второй машины вышла пара средних лет, и толпа восторженно приветствовала ее. Мужчина был высокий, щегольски одетый, с военной выправкой. Лицо его загорело, а глаза привыкли смотреть вдаль, как у того, кто много времени проводит вне дома. Он подкрутил усы и взял под руку жену. Она была почти с него ростом, еще более стройная, и, несмотря на седые прядки в волосах, по-прежнему необычайно красивая.
Им навстречу вышел Сангане Динизулу.
– Я вижу тебя, Джамела!
Его достоинство слегка пострадало от широкой, счастливой приветственной улыбки. Полковник Марк Андерс ответил ему на чистом зулусском:
– Я вижу тебя, старик. – Он использовал слово, выражающее большое уважение. – Пусть твой скот и твои жены жиреют и остаются гладкими.
Сангане повернулся к его жене Буре, дочери старого генерала Шона Кортни.
– Я вижу тебя, нкозикази, ты оказываешь честь моему краалю.
Между двумя семьями существовала прочная, как сталь, связь. Она восходила к прошлому столетию и была тысячекратно проверена.
– О Сангане, я так рада сегодня за тебя – и за Викторию.
Буря оставила мужа, быстро подошла к Виктории и обняла ее.
– Желаю тебе радости и множества отличных сыновей, Вики, – сказала она, и Виктория ответила:
– Я так обязана тебе и твоей семье, нкозикази, что никогда не смогу расплатиться.
– Даже не пытайся, – с деланной строгостью сказала Буря. – Я чувствую себя так, словно замуж выходит моя родная дочь. Познакомь нас с мужем, Вики.
К ним подошел Мозес Гама. Когда Буря поздоровалась с ним по-зулусски, он серьезно ответил по-английски:
– Здравствуйте, миссис Андерс. Виктория часто говорила о вас и вашей семье.
Он наконец повернулся к Марку Андерсу и протянул правую руку.
– Как поживаете, полковник? – спросил он и сухо усмехнулся, заметив, что белый на мгновение заколебался, прежде чем пожать ему руку. Здороваться так через барьер цвета кожи очень необычно. Беглое владение зулусским языком и претензия на сочувствие народу зулусов не обманули Мозеса, он узнал этот тип.
Полковник Марк Андерс – анахронизм, сын эпохи английской королевы Виктории, солдат, сражавшийся в двух мировых войнах, хранитель национального парка «Врата Чаки», который спас своей одержимостью и целеустремленностью от браконьеров и разрушителей природы и превратил в одно из наиболее известных святилищ дикой африканской жизни. Он любил диких африканских зверей отеческой любовью, защищал их, ухаживал за ними, и его отношение к черным племенам, в особенности к зулусам, было почти таким же отцовским и покровительственным. Он был смертельным врагом Мозеса Гамы по определению, и, глядя друг другу в глаза, оба осознали это.
– Я слышал далекий рев льва, – сказал Марк Андерс по-зулусски. – Теперь я встретил зверя лицом к лицу.
– Я тоже слышал о вас, полковник, – вежливо ответил Мозес по-английски.
– Виктория – нежное дитя, – Марк Андерс упорно держался зулусского. – Мы все
