Такого унижения собственного достоинства моя психика не выдерживает. Я выпускаю плотную ткань, отодвигаюсь и молча, не прощаясь, вылезаю из машины. Непрошенные слезы сами бегут по щекам. Быстро шагаю к своему подъезду, ругая себя за беспечную выходку. Что вообще на меня нашло? Кидаюсь на людей. Подумает, что маленькая нимфоманка. Боже, как же стыдно!
Хлюпая носом, набираю код на входной двери раз, второй, промахиваясь дрожащими пальцами. Замок открывается, но не успеваю перенести ногу через порог, как меня вталкивают внутрь – Макс догнал меня. Решил завершить свой джентльменский ритуал по сопровождению юной леди?
Не дав опомниться, он сгребает меня в охапку, приподнимает, прислоняя спиной к стене, и сминает мои губы совсем не детским поцелуем, запускает язык мне в рот, исследует, ласкает, хозяйничает, отдавая мне то, что я так бессовестно просила. Я обмякаю в его руках, следую за ним, впитываю его безупречную науку.
Нас прерывает собачье гавканье за стеной у соседей. Громкий лай служит для Макса сигналом остановиться, и он отрывается от меня и ставит на лестницу, выше на две ступеньки. Теперь я могу смотреть на него, не запрокидывая голову. В свете тусклой лампы вижу, как потемнели его глаза, стали темно-синими. Неужели это отголоски страсти, как в любовных романах? И это я ее зажгла? По лицу Макса трудно что-то прочитать, понять, что он испытывает. Задал же мне очередную задачу. В свою очередь, я закусываю губу, чтобы не растянуться в улыбке, не показать ему, как сердце подпрыгивает от радости, от осознания, что свершилось: я наконец-то поцеловалась с парнем. Или с мужчиной. Не такой уж он старый, чтобы нельзя было называть его парнем.
– Спокойной ночи, Глаша. – Легким касанием Макс целует меня в висок и разворачивает, подталкивает вверх, по направлению к моей квартире.
Кидаю ему «пока» и поднимаюсь заданным путем по ступенькам, невероятным усилием воли подавляя желание обернуться и посмотреть ему вслед. Он не уходит: ждет, пока я открою дверь. Поворачиваю ключ в замке, но не захожу сразу домой. Прислушиваюсь. Макс наконец-то топает на улицу, и до меня доносится обрывок его фразы:
– Дожил… Как школьники!
***
Лежу в своей комнате, листая ленту «Вконтакте». Почти пять утра. Хорошо, что сегодня везде выходной – не надо ни в универ, ни на работу. Сон не идет: перегорело. Да и какой сон после такого насыщенного на события дня? Успевает разонравиться один парень, целуюсь с другим. И этот другой вносит немалый вклад, чтобы разонравился первый. А если Макс все-таки наплел мне про Иванова, убрал конкурента? Да ну, не может быть! Слишком продуманная схема для одного дня знакомства. И откуда бы Максу знать, что у меня к Игорю чувства? Не говоря уже о наличии мотива.
Поспать все же нужно. Скоро приедут родственники, и хотя мама и бабушка не будут напрягать меня готовкой или какой-либо другой подготовкой к празднику, и без этого буду сидеть вареная за столом. Но «мои мысли, мои скакуны» лезут в голову, стоит закрыть глаза.
«Вконтакте» извещает о голосовом сообщении от Дашки. Тоже бодрствует. Видит, что я онлайн, и не может дотерпеть до утра. Утро в субботу начинается в десять! Держу пальцы крестиком, что будет спрашивать про Макса.
– Зотова, ты совсем прифигела?! Общаешься с Исаевым и молчишь! Когда успела его закадрить?
Надо же, какое возмущение в голосе. Прямо пышет праведным гневом. Исаев? Она про Макса? Похоже, Дашка знает о нем даже больше, чем я.
Тихонько, чтобы не потревожить домашних, наговариваю ей ответ:
– Кто такой Исаев?
Следующее голосовое от Фроловой не заставляет себя ждать:
– Не смешно! Я тебе подруга или кто? Встречаешься со своим генеральным и даже не намекнула! Я тебе про себя все рассказываю!
Меня окатывает горячей волной. Судорожно вбиваю название своей фирмы в поиск и захожу на официальный сайт. Открываю раздел «Контакты».
Черт! Максим Исаев, держатель контрольного пакета акций «Эвклаз-Групп». И фотка строгого Макса в стильном дорогом костюме. Вот это меня угораздило!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Надо будет спросить у Дашки, откуда такая осведомленность. Впрочем, она давно зависает на форумах, где обмусоливают богатеньких холостяков нашего города. Если он холостяк.
Вскакиваю и начинаю ходить вперед-назад. Становится ясно, кого так боялись сотрудники. Макса! Это он тот Гудвин, страшный и ужасный. От него трясутся поджилки у всех топ-менеджеров в нашей организации. Надо же! Мне он показался достаточно адекватным. И заботливым. Но я знаю его всего ничего, чтобы правильно составить мнение. И как теперь быть, как себя с ним вести? Во дела!
А чего я, собственно, боюсь? На работе мы с ним не пересекаемся: я – слишком маленький винтик в громадной машине. И о дальнейших отношениях речи нет. Подумаешь, поздравил соплячку с днем рождения!
Внезапно меня осеняет очередной «скакун», и я останавливаю свой марш по комнате. Подарок! Мой милый зайчик остался у него в машине. Надеяться, что сам привезет? Знает же, где живу. А он привезет, при полной квартире родственников. И объясняй потом, откуда у начальника мой подарок! Нужно договориться о встрече, забрать милашку. Или оставить его у Макса на время. Оставить насовсем – не вариант; он его просто выбросит. Зачем ему игрушки? А девчонки обидятся. Пусть погостит у него до удобного момента.
Я несколько раз строчу сообщение Исаеву, но стираю написанное – все не то. Все-таки, когда я не знала его статус, было намного проще: не было той робости, как сейчас. Где она была, когда я приставала к нему в автомобиле? Знай я заранее, что Макс – мой директор, или как там называется его должность, вряд ли бы осмелилась себя так вести.
В итоге я отправляю ему всего несколько слов, не надеясь на скорый отклик:
«У тебя мой заяц».
Макс отвечает практически сразу:
«Да, привезу. Созвонимся».
Вот и договорились. Встретимся, заберу ушастого – и все. Мы больше ничем друг другу не обязаны. Стоп! Это я так себя уговариваю, чтобы не втрескаться в Исаева? Не втрескаюсь. Сколько лет по Игорю слезы лила, и ничего, как отрезало. А Макс – блондин, слишком взрослый, толстосум. Пусть ищет себе «не школьницу».
Иду на кухню за очередным стаканом воды. Жажда неимоверная – точно от коктейлей, и тошнит в придачу. Больше никакого алкоголя, в его сторону даже не посмотрю.
Минералку я всю уже выпила. И из кранов нет воды. Просто великолепно! И что теперь, умирать от засухи? Тихо, на цыпочках пробираюсь к бабушке в комнату. У нее всегда в термосе есть чай; пусть теплый, но это живительная влага.
Утаскиваю ее термос, и уже у себя с наслаждением поглощаю терпкую жидкость прямо через металлический край. По возможности сжимаю зубы, как фильтр, чтобы не наглотаться травинок. Чай другой – не такой, как обычно. С последним глотком даже немного передергивает. Чего она туда намешала? Надеюсь, не валерьянки. Хотя какая разница: травки и травки. Хуже не будет.
Снова ложусь. Поворочавшись с боку на бок, решаю отбросить это бесполезное занятие. Достаю из шкафа одежду, в которой буду на семейном торжестве. Просто и лаконично, как я люблю: маленькое черное платье с короткими рукавами. В комплекте со шпильками было бы улетно, но мама не разрешит царапать ламинат каблуками. Все же напяливаю все на себя вместе со шпильками и красуюсь перед зеркалом. Неплохо! Так весной можно будет в универ бегать. Еще пару штрихов: бабушкин медальон будет тут кстати. Надеваю и его. Шик с отлетом! Да я красотка!
Если бы еще не мутило, было бы совсем зашибись! Я слышала от девчонок, какие бывают «вертолеты» после вечеринок, но чтобы было так плохо… Жуть! Даже руки посинели. Аллергия? Не надо было пить бабулин чай: только хуже стало. Лучше бы в супермаркет сгоняла за водой.
Покачнувшись, оседаю на кровать. Закрываю глаза – сплошь разноцветные круги. А затем темнота…
***
Жара такая, что пот течет по лицу, по закрытым глазам. Вытираю руками соленые капли. Силюсь открыть тяжелые, свинцом налитые веки. В очередной раз клянусь себе, что больше никакого алкоголя.
