Проблема, которой следовало заняться в наипервейшую очередь! Звероподобно! Не жалея денег! Не стесняясь в выборе методов и средств! Дабы – неблагодарную крысу к ногтю, а персональную карму – на внеплановую очистку! Специалисты по очистке таковой имелись. Собственно, именно их ростовые портреты и были представлены сейчас в кабинете Павла Андреевича. И что же вместо этого сотворил Тигунов? Он, человек, у которого по отношению к интригам всегда наличествовал буквально сверхъестественный нюх? Тьфу, стыдно даже сказать! Так как, вместо грамотной организации внутреннего расследования, Павел Андреевич, будучи в очередной раз ослеплен вспышкой всепомутняющей ревности, замутил-заварил совсем другую кашу. На расхлебывание коей уже потратил гигантскую сумму не денег – финансов!
А сколько придется потратить еще? И это с учетом, что стопроцентной гарантии выбраться из сей блёвани безукоризненно чистым всё равно не было. Да кабы еще стопроцентной! В сложившихся обстоятельствах расклад «фифти-фифти» – и тот смотрелся чересчур оптимистичным! Ну а самое главное – было бы из-за кого карьеру, жизнь ломать! А то – из-за Машки! Маша-Маша, три штукаря – и наша!..
Маленькая похотливая дрянь! Шлюха с большими оленьими глазами и маленькими коровьими мозгами! Да через того же Понизовского он запросто мог дюжину-другую юниорок – хошь иметь, хошь просто поиметь. Причем всех размеров, возрастов и оттенков, на любой вкус. Так ведь нет – повелся на гламурную сучку!
Тьфу!..
…Павел Андреевич Тигунов являлся типичным представителем штурмовой бригады питерского десанта, некогда высадившегося на берегах Москва-реки. Эпическо-батальному размаху коего позавидовал бы сам автор «Спасения рядового Райана» господин Спилберг.
Закончив в 1981 году тренерский факультет Института физической культуры имени Лесгафта, молодой специалист Тигунов получил распределение на преподавательскую работу в районную ДЮСШ и был поставлен на самую скучную детско-сопливую группу. Казалось бы: ниже, окромя как в школьные физруки, и падать некуда… Однако Павел Андреевич не упал, равно как в уныние не впал. Он и сам чемпионом ни разу не был, и новую плеяду таковых за относительно недолгую тренерскую службу не взрастил, однако по этим поводам никогда особо не переживал и не заморачивался. Его персональные интересы лежали вне биатлонных трасс и стрелковых рубежей – спорт увлекал его исключительно как бизнес. Притом что последнее слово по тем временам звучало почти как ругательное.
Примечательный факт: советский спорт, вплоть до развала Союза, формально считался любительским, однако же отдельные функционеры от спорта умудрялись решать деловые вопросы с такой капиталистической сноровкой, что в этом деле им мог позавидовать любой западный профессионал. Пройдя через суровую школу секций, сборов и соревнований, оттянув лямку в спортроте и в спортинституте, Тигунов неплохо изучил сию «кухню». Вот именно с нее – причем в буквальном смысле этого слова – он и начал делать свой первый, но отнюдь не маленький гешефт.
Уж не знаем как теперь, но в те благословенные годы спортсменам (и детям, и взрослым) в обязательном порядке полагались талоны на питание. Причем не простое, а усиленное. То бишь в рацион спортсменов входили не только заурядные «щи да каша», но и, к примеру, шоколад с икрой. Которые в эпоху «развитого дефицита» вполне могли быть причислены к товарам стратегического назначения. По этой причине у тренеров – тех, которые с головами, – таких вот талонов скапливалось великое множество. Измеряемое если не дорожными чемоданами, то, минимум, представительскими «дипломатами». Талоны эти служили своего рода валютой и имели хождение почти наравне с пресловутыми внешпосылторговскими чеками. А все потому, что при наличии своих людей в спецбуфетах и спецстоловых их влегкую можно было обменять – но не на тарелку готового блюда, а на какой-либо из входящих в его состав ингредиентов. Например, на тушку красной рыбы. Или палку колбасы. Или баночку заморских ананасов. Накопить же талоновый излишек было проще простого, ибо процесс их выдачи был четко прописан и регламентирован. Например, спортсменам и судьям, прибывшим на соревнования и сборы в установленный срок до 16 часов, талоны на питание выдавались полностью на весь день, а вот прибывшим после 16-ти – не полагались вовсе. Понятно, что никто у ворот базы с секундомером не стоял и даже не собирался. Посему, чтобы получить «продуктовую валюту» на команду, а затем отразить время массового заезда с хотя бы пятиминутным опозданием к часу «Х» – для этого не требовалось даже специального высшего образования.
К слову, о валюте: то был еще один клондайк, из которого смышленые тренеры успешно черпали золотой песок. Не секрет, что получить ее за спортивные выступления за рубежом, кроме так называемых суточных, без специального разрешения было практически невозможно. Да и за те же суточные еще следовало серьезно побороться. А всё потому, что промеж спортивных чиновников существовало негласное правило выдавать своим подопечным на руки не более трети от отпускаемой валютной суммы (примерно по 5— 10 долларов на нос)[8]. Остающиеся же «излишки» по возвращении в Союз сдавались «куда надо», попутно дербанясь «кем надо».
В общем, неудивительно, что на подобных околоспортивных схемах Павел Андреевич скоро сумел не только многократно улучшить материальное положение, но и обзавестись обширнейшими связями – как среди партийного чиновничества, «принимающего нужные решения», так и среди представителей зарождающегося в стране предпринимательского класса, способных «нужные решения» покупать.
В начале девяностых Тигунов очень грамотно примкнул к команде первого питерского мэра Собчака, став его внештатным советником по вопросам развития массового спорта. Должность была ни к чему не обязывающей, однако же позволила запустить мозолистые спортивные ручонки в бюджет грядущих Игр Доброй Воли-94. На организации коих очень многие серьезные люди городка сделали столь же серьезные состояния. Павел Андреевич в данном случае исключением, естественно, не стал. Тем более что к тому времени у него сложились конструктивнейшие отношения с «тамбовским» коллективом, руководящую верхушку которого составляли все те же лесгафтовские питомцы. Именно с «тамбовцами», но уже при следующем мэре, Тигунов неплохо потрудился на ниве подготовки города к Чемпионату мира по хоккею-2000. Того самого, который рядовыми болельщиками принято считать провальным, но о котором отдельные представители местных бизнес-структур до сих пор вспоминают с ностальгической теплотой. Здесь – по аналогии со стариком Фуксом, мечтательно закатывавшим глаза при воспоминании о том, как он «сидел при НЭПе».
В 2005 году, в рамках продолжающейся масштабной оккупации питерцами столичных земель, Павел Андреевич легко и непринужденно десантировался в Москву, выпрыгнув из обшарпанного кабинетика сопредседателя фонда поддержки «чего-то-там-ветерано-спортивного» и приземлившись прямехонько в роскошный особняк Минспорттуризма. Столь головокружительная карьера была абсолютно предсказуема и прогнозируема, поскольку в среде спортивных функционеров он давно проходил по разряду бойцов проверенных. Слывя человеком, на которого всегда и в любой ситуации можно положиться: будь то организация договорных матчей/схваток, будь то внеочередное получение званий кандидата/мастера, будь то лоббирование кандидатур тренеров, психологов, врачей и прочая в сборные. И если применительно к Петрухину с Купцовым термин «решальщики» носил скорее ироничный оттенок, то вот Тигунов действительно таковым являлся – Решальщиком с большой буквы «РРР-рррыы».
Не прошло и пары лет, как Павел Андрееевич занял кресло директора международного департамента. А еще через годик, как выяснилось в дальнейшем на беду свою, он встретил на одной из светских вечеринок Машу Свешникову. Чтоб ей! И так – десять раз подряд! С особым цинизмом!!!
Оно, конечно, чего греха таить – по сравнению с юниорками Маша была именно что «Марья-искусница». Она же «Марья-изобретательница» и «Марья-ненасытница». Каждая ночь с которой – как в первый раз. И всякий последующий первый – не похож на предыдущий. А как сладко «пела» медовоголосая! У-у-у-у! Особенно в первые минуты пост-соитальной неги! Вот он и наслушался альковных сказочек, уши развесил. Ну как же: «Я от актера Дедушкина ушла, я от банкира Бабушкина свалила, я депутата Зайцева кинула, я спортсмена Волкова бортанула – а всё потому, что к тебе одному спешила… Павлик, лисенок мой, я ваша навеки!» Шахерезада, блин!..
И чего мы теперь, после тысячи и одного траха, имеем в сухом остатке?
А имеем мы: «шах» – упало, «хер» – пропало, что осталось на трубе?
Правильно, она – полная задница!..
* * *
Захваченный не самыми веселыми мыслями Павел Андреевич не сразу почувствовал, что с какого-то момента в кабинете, оказывается, был не один: в приоткрытых дверях, тихонько переминаясь с ноги на ногу, стоял Шмаков. Деликатно ожидая, когда на него, наконец, обратят начальственное внимание.
