Глаза Асеевой сощурились – не то от гнева, не то от ветра:
– А еще в народе говорят: «Ахал бы дядя, на себя глядя».
– Хм… А вы непростая штучка, Яна Викторовна!
– А вы только теперь это поняли, Павел Тимофеевич?
– Нет, не теперь. Но согласитесь, после того как все газеты отписались, что руководитель «Квадриги» застрелен киллером, рабочие завода могут усомниться в чистоте помыслов питерских благодетелей. А если вспомнить, что во времена не столь оные ваш босс носил трогательную кличку Брюнет и проходил по нескольким уголовным делам, картина складывается…
– Павел Тимофеевич! – бесконечно устало попросила Асеева.
– Да?
– Простите меня за подобную неполиткорректность, но… Идите в задницу!
Юрисконсульт «Магистрали» сердито рванула на себя водительскую дверь, нырнула в салон и поставила в споре представителей двух хозяйствующих субъектов внушительную точку-хлопок.
Парадоксально – но факт: в данную минуту непримиримый ее противник и антагонист Бажанов, более известный в определенных нешироких кругах как Паша Дрын, почти восхищался этой женщиной!
Впрочем, эта эмоция довольно быстро улетучилась.
Бизнес и эмоция – вещи вообще плохо сочетаемые.
Тем паче – бизнес криминальный…
* * *
– Вот такой, други мои, приключился карамболь. Со стрельбой, погонями и прочими элементами вестерна. Но самое невероятное-поразительное – это то, что после задержания стрелок не стал юлить. И практически сразу, еще на больничке, сознался, что настоящая его фамилия Дружников. И что начиная с 2008 года он числится в федеральном розыске за убийство. В общем, человек с биографией, – красноречиво подвел черту Челышев и потянулся за минералкой – промочить пересохшее горло основного докладчика.
Несколькими часами ранее решальщики, исполняя данный Брюнетом наказ, обзвонили свои ментовские источники и довольно быстро вычислили, что на убой на Фурштатской, помимо многих прочих официальных лиц, выезжал знакомый им по истории с «травлей Лисы» Жора Челышев. Вот они его и прихватили. В прямом смысле – «за жабры», ибо этим вечером Георгий в кои-то веки запланировал релакс-вылазку в область, на рыбалку. Так что в ресторан французской кухни «Альфонс», что на Загородном проспекте, тот прибыл в полной боевой амуниции. Сиречь – в болотных сапожищах и в костюме цвета хаки, чем заслужил осуждающий взгляд от метрдотеля и полный презрения – от официанта. Вслух халдеи не сказали ничего, так как заведение принадлежало давнему знакомому Брюнета – господину Шепитько.
Примерно с месяц назад решальщики намекнули Голубкову, что неплохо бы заиметь в городе тихое, но симпатичное местечко, в которое можно было бы приглашать для приватных бесед разных… условно говоря «интересных людей». Брюнет тогда понимающе кивнул: «Говно – вопрос!» – и вскоре за Петрухиным с Купцовым в «Альфонсе» был до востребования закреплен отдельный уютный кабинетик с бархатными шторами и фривольными, в жанре арт-нуво, репродукциями по стенам.
К слову, хозяин ресторана – Геннадий Юрьевич Шепитько, сколь себя помнил, всегда был неравнодушен к женщинам. Особенно к женщинам неодетым. Собственно, на этой своей страсти он и сколотил первоначальный капитал. Правда, в силу его прежней околокриминальной профессии правильнее было бы назвать заведение «Le souteneur». Однако «Альфонс», согласитесь, звучит все ж таки покрасивее и поблагороднее?..
– Дружников… Дружников… – пожевал-попробовал на язык фамилию Петрухин. – Что-то такое до боли знакомое, а?
– Дело об убийстве гендиректора «Барракуды» и его секретарши, если не ошибаюсь? – предположил Купцов.
– Оно самое.
– Как же, помню. Громкая была история.
– Угу. Громкая, – подтвердил Гладышев. – Только закончилась по-тихому.
– В каком смысле?
– А в таком, что всех четверых обвиняемых суд тогда оправдал. За недоказанностью. Самое занятное, что потом из этих четверых: двоих замочили, третий от онкологии сгорел. Ну а четвертый – Дружников – очередную «заказуху» исполнил.
– И в чем тут «занятность»?
– Да я и сам не знаю. В подборе состава присяжных, наверное.
– «Мы приземляем, суд отпускает – как это часто не совпадает», – фальшиво напел Петрухин. – М-да… И что же, этот твой «человек с биографией» прямо с ходу взялся сдавать заказчиков?
– Да мы сами в полном ауте были! Начать с того, что у Дружникова при задержании, помимо ствола горячего, паспорт на другое имя нашли. А к нему в придачу ворох визиток. Где среди прочих непростых, тисненных золотом фамилий сыскалась карточка помощника депутата, некоего Соболева.
– А депутат наш? В смысле – заксовский?
– Бери выше! Госдума! Омельчук, от ЛДПР.
– Что-то не помню я депутата с такой фамилией, – вслух задумался Купцов.
– Так их там, в Охотном, рыл пятьсот минимум! Разве всех упомнишь? – разумно предположил Дмитрий. – Ну и чего Дружников?
– Уже к вечеру, как только ему головенку малость подлечили, дал устные показания, что заказчиком убийства выступал Омельчук, а непосредственным организатором – его помощник. Тот, которого визитка. И при этом добавил, что готов дать соответствующие письменные, если…
– Если что?
– Если его семье заплатят пятьдесят тысяч долларов.
– О как?! – изумился Петрухин. – А талоны на повидло, случаем, оформить не попросил?
– Во-во. Я ему приблизительно то же самое предложил.
– И чего товарисч?
– Отказался. Сказал, что на сладкое аллергия.
– Юморист, однако.
– Одно непонятно: зачем этот «юморист» визитку-то с собой таскал? – подивился Купцов. – Тоже типа для прикола?
– Якобы после убийства Червеня он должен был позвонить Соболеву и отчитаться о проделанной работе.
– А у помощника депутата Госдумы что, телевизора дома нет? – съязвил Петрухин.
– Ага, им смешно! А вот лично мне совсем не до смеха было. Когда Дружников та-акими фамилиями принялся хлестать, что – мама-лёлик! Словно бы ему не директора охранной фирмы, а, минимум, Кеннеди заказали.
– Знаешь, Жора, у меня в практике был подобный случай. Клиент вот также на мокрухе попался, и тоже – разговорился, не остановить. Мы, ясен пень, варежки раззявили, месяца три на отработку ухайдакали. А в итоге – хрен с подсолнечным маслом. Шутником оказался товарисч.
– А мотивация? – не догнал Купцов.
– Мотивация, брат, простая: ему по-любому было садиться. Вот только кантоваться в СИЗО много кошернее, чем на зоне.
Оперативник с сомнением покачал головой:
– Не очень-то Дружников похож на шутника. Я ж говорю: за ним еще по прошлым делам парочка недоказанных ликвидаций висит.
– Слухай, Жора, а вот этот народный герой, который киллера выследил, он что из себя представляет? Я к тому, что в наши дни такое рвение встретишь нечасто.
– Грибков-то? Ну да, мужиком оказался настоящим. Даром что с виду субтильный, соплей перешибешь. Такой, знаете, типичный компьютерный ботан. Мое руководство собирается ходатайствовать, чтобы его к грамоте представили.
– Лучше бы вы его в программу защиты свидетелей включили.
– Ну вы ж понимаете: грамоту дать куда проще, чем…
– А главное – дешевле! – согласился Петрухин. – Ладно, бог-то с ним, с Грибковым. Как говаривал Остап Ибрагимович: «Мебель генеральши Поповой меня интересует, но – меньше…» Значит, никаких вологодских заводиков, равно как упоминания «Магистрали», в семантике дружниковской речи не всплывало?
Гладышев задумался:
– Чего нет – того нет. На замначальника ОРЧ-1 полковника Руднева батон – да, крошил. За депутата Омельчука я уже рассказывал… Блин! Только вы того, не звоните про это дело! Я ж вам так, чисто по-дружески…
– Спокойно, Жора! За кого ты нас держишь?!
– В общем, по Дружникову – это всё, чем могу. За прочими подробностями отныне, слава богу, не ко мне. – Гладышев скосил глаза на часы, присвистнул: – Ой-йо! Времени десятый час, а мне еще сто километров по Приозерке пилять!
– По нынешним пятничным пробкам, вполне может именно он и случиться – «пи-и-лять», – посочувствовал Петрухин. – Посему: не смеем боле! Еще раз спасибо за помощь, Жора! И – ни хвоста тебе, ни чешуи!
– Да не за что. Обращайтесь. Только чтоб не так, как в прошлый раз. Со жмуром-наркоманом.
* * *
– Ну и что вы обо всем этом думаете, инспектор Купцов?
– Я думаю… – Леонид выдержал паузу и покосился на пустой графинчик: – Думаю, что еще по сто пятьдесят не помешает.
– Мудро! Глыбко! – похвалил напарника Петрухин и, сунув голову за бархатную портьеру, зычно пробасил: – Барышня!..
Глава вторая
Москва, 29 июня 2011 года, ср.
Чиновник департамента международного сотрудничества Министерства спорта, туризма и молодежной политики РФ Юрий Платонович
Шмаков мог бы зарабатывать неплохие деньги, снимаясь в ведомственной социальной рекламе. По крайней мере, типаж его идеально подходил под укоризненный собирательный образ «Вот таким он был, пока не начал заниматься спортом!». Росточка плюгавенького, тощенький, лысенький, с вечно влажными мягкими ладошками… Такое вот ходячее недоразумение, невесть какими ветрами занесенное в солидное учреждение. Да еще и прижившееся в самом сытом его, в «международном», подразделении. Мало того – «прижившееся» на должность зама! Правда, таковых у начальника департамента Тигунова было целых три. И персонально Шмаков курировал исключительно второстепенные административно-хозяйственные вопросы. Но тем не менее. Помните флотскую шутку про начальника склада?[5] Вот то-то же…
