кто-то другой –
Кипельно белый.
Лето.
Ты дышишь,
Как никогда не рыдал,
И не было смерти
До меня,
И после меня –
Не будет.
***
И тот, кто меня не родил,
Породил меня.
И тот, кто меня убивал,
Любил меня.
И тот, кто меня не знал,
Познал меня.
И тот, кто в меня не верил,
Поверил в меня.
И тот, кто был абсолютно другим,
Был таким же, как я.
И тот, кто всегда ненавидел меня,
Простил меня.
И тот, кто не пел никогда обо мне,
Запел обо мне.
И тот, кто уже ушёл Далеко,
Вернулся ко мне.
ПОРТРЕТ
Пытался ногами гонять голубей,
Прикидывался дурачком.
Плевал на траву, как последний плебей,
И смешивал кровь с молоком.
Крал, врал, ревновал, ненавидел и мстил,
Подписывался «Злодей».
Наполненный скверной, смердил и кормил
Собой паразитов и вшей.
На кухне свирепствовал– досыта ел,
Потом беспробудно спал.
И спал, окружённый ворохом дел,
И, якобы, путь искал.
Завидовал, жадничал и желал
Падения тем, кто щедр.
Уныния сын скорой смерти алкал,
Как к небу тянется кедр.
Страстями опутан, окутан и смят,
Стремился до судорог в цель.
Забыл, что когда-то был сдержан и свят,
Как сфера или свирель.
И требовал ласки, а сам не любил.
Обидами обрастал.
И в рабстве, как в омуте пойманных сил,
Полжизни уже «отмотал».
И был одиноким, как парус в воде,
Ему сострадали все.
А он презирал их за это. Нигде
Ни с кем не ходил по росе.
Рассвет не встречал рука об руку. Нет.
И не покорял Эверест
В единой связке с другом. – Валет?
Не карта я. Даже не крест.
Не знак я, и просто смотрю, как есть,
И знаю вас наизусть.
И вижу лживые маски и лесть.
И неистребима грусть.
Всё тлен, всё иллюзия.Это пройдёт.
И это пройдёт. И то.
А это – тем более. Протечёт.
И вся ваша жизнь – ничто.
Но Смерть закрыла все входы ему.
Сказала: – Не заслужил
Меня ты, счастье и звёздную тьму
Дарую я тем, кто жил.
Пытался любить, ошибался, страдал
И бился, как рыба об лёд.
Как мышь, из сметаны масло взбивал.
Старел– превращался в мёд.
Других не судил и себя не судил,
И сам, воплощаясь в волну,
Отдать благодать торопился, спешил.
Разбужен стыдом, пил вину.
И краем сердца увиделся с Ним,
И всё увидел, как есть.
Не чёрным зрачком опалённым твоим.
Не мёртвой душой. – Я здесь.
Я рядом, но тебя не возьму,
Пока не сразишься, как лев,
С собою – тленным. Тогда к моему
Лицу подойдёшь. Стихнет гнев…
Пытался уйти – возвращали его.
Не сгинул и не ослеп.
Лечили болезнями… Так… лобово.
И стал беззащитен. Нелеп.
И больно было даже дышать,
И больно сказать «прости»,
И больно смеяться. И больно звать…
Осталось – тихо нести
Себя –как бесценную ношу Ему,
Себя –как возможность быть,
Себя –как попытку пойти к холму,
И там, на холме голосить.
И выболев, русло в реке открыл,
И сам себя не узнал,
И светом истёк из-под белых крыл,
И «Здравствуй» Любви сказал.
***
Провода золотыми становятся нитями вечером,
Созревает ребёнок вместе с другими,
По засохшим волнам дороги в коляске везёт его юная мать.
Отпечатки огромных ладоней через асфальт проявляет трава.
Прорывается! Крошатся лестницы в тропы
Из камней и обломков старых крыш,
Дышат-жмутся друг к другу холмы
И к ручьям оползают
Земли.
Земля
Рассыпается жирными зёрнами.
Рыжие дятлы слушают, слушают сердце сосен,
Вдали
Колокола ликуют.
На фонарном столбе голубица чистит крыло,
В жарком тихом безветрии
Собаки грызутся и рычат за заборами
Красными, синими, серыми…
И от запаха яблок упавших,
Как от радости встречи,
Голова закружилась.
Горячие камни с памятью вечной –
Соседа не стало.
Состарилась за год соседка.
Вырос рождённый недавно ребёнок.
Цыганские мальчики басом смеются, шагая танцуют,
Цыганские девочки длинные волосы долго растят
В зеркалах вертикальных.
Им бы отмыть отражение! Им бы отмыть!
И день приготовился к взлёту.
Мы любим его за быстрый разбег. За разбег.
И отрыв.
***
Вышел – и дома.
Дети. Глаза их:
– Жив ли ты?
Узнают, вспоминают, здороваются и ждут
Тени крыльев огромных шоколадниц резных…
Имена, имена…
И,лишённый чего-то,
Бережёт, умножает всё то, что осталось
На месте, где время закончилось, только срывает
Засохшее лето с ветвей.
Чернеют глаза винограда,
Чернеют вороны в садах
И взмывают в белое небо,
Белый голубь снижается в омут зелёной травы.
Чёрный голубь ищет его для любви и расправы.
В сердцевинах платанов густеет, сгущается кровь.
ЭХО ЛЮБВИ.
Здравствуй! Здравствуй!
Подожди! Подожди!
Обними! Накорми!
Остановись!
И будешь облеплен детьми, говорящими на языке непонятном.
Утро!
Играет с тучей, тучей-мячом многотонным.
Вышли!
Могучие травы из плена, из лона земли.
В ветре
Шумят и седеют, струятся-седеют, летят и седеют.
Друг мой!
Ты снишься мне, просто идёшь через сон в бесконечность.
Мудро
Расписана жизнь текстомпригоршней слов драгоценных – другого не надо.
Ритмы биений,
Дыханий, пульсаций, выбросов цвета и света
Слышу
В отсутствии шума, сомнений, суждений, сравнений.
Если
Полюбишь – страх смерти тотчас же погибнет, исчезнет.
Солнце –
Бесчисленны руки его и ладони-ладони-ладони.
Лето –
Так быстро, как жизнь или лёд, превращаясь в родник, протекает.
***
Дождь!
Почему ты не плачешь?
Станет легче тебе и нам.
Превращается в бумагу то, что раньше цвело.
То, что пишешь на ней, она жадно, бесследно вбирает.
Дождь!
Ты проснись среди ночи.
Мы должники у тебя.
Твоего сострадания хватит на всех.
Те, кто захлёбывается от горя, станут невидимы.
И улыбки на лицах влюблённых
Будут ещё заметней.
Дождь!
Нет тебя вдалеке и рядом.
То, что радовало в начале, обременяет в конце.
Но тот, кто привык к пустыне,
Тебя уже не ждёт.
Лицо его – скалы безжизненные
В обрамлении песков.
Сердце его спокойно.
Ночью он выпускает ушастых лисиц,
Они ловят тех, кто в темноте танцует.
И тот, кто привык без тебя, –
Тот дождётся тебя.
ВСЁ СНАЧАЛА.
Начинается день не с конца предыдущего.
То, что ты строил, разрушено.
Сад оскудел, и пора выкорчёвывать пни.
Заслуги твои и победы остались лишь в виде
Горсти ржавых монет.
Кошки, которых когда-то кормил,
Разорваны псами, погибли от голода.
Книги…чужим сделали тебя, уязвимым, враждебным
Для остальных, кто проходит по улице мимо.
Стены дома, в котором ты жил,
