— Сколько здраваго смысла, мистеръ Франклинъ, въ вашемъ поведеніи относительно матерей, когда онѣ впервые отправляютъ васъ въ жизненный путь. Всѣ мы болѣе или менѣе неохотно являемся на свѣтъ. И правы мы всѣ до единаго.
Помощникъ мистера Канди произвелъ на меня слишкомъ сильное впечатлѣніе, чтобъ я могъ такъ скоро забыть о немъ. Я пропустилъ неопровержимое изреченіе Бетереджевой философіи и возвратился къ пѣгому человѣку.
— Какъ его имя? спросилъ я.
— Какъ нельзя быть хуже, проворчалъ Бетереджъ. — Ездра Дженнингсъ.
V
Сказавъ мнѣ имя помощника мистера Канди, Бетереджъ, повидимому, нашелъ, что уже довольно потрачено времени на пустяки. Онъ принялся за просмотръ письма Розанны Сперманъ. Съ своей стороны, я сидѣлъ у окна, поджидая пока онъ кончитъ. Мало-по-малу впечатлѣніе, произведенное на меня Ездрой Дженнингсомъ, изгладилось. Да и то ужь кажется совершенно необъяснимо, что въ моемъ положеніи кто-нибудь могъ произвесть на меня какое бы то ни было впечатлѣніе. Мысли мои приняли прежнее направленіе. Еще разъ поневолилъ я себя смѣло взглянуть на свое невѣроятное положеніе. Еще разъ пробѣжалъ я въ умѣ тотъ планъ дѣйствія, который начерталъ себѣ на будущее время, кое-какъ собравшись съ духомъ.
Нынче же вернуться въ Лондонъ, изложить все дѣло мистеру Броффу, и наконецъ главное: добиться (какимъ бы то ни было средствомъ, цѣной какихъ бы то ни было жертвъ) личнаго свиданія съ Рахилью, — вотъ каковъ былъ мой планъ дѣйствія, насколько я могъ обдумать его въ то время. До отхода поѣзда оставалось еще болѣе часа. Кромѣ того, Бетереджъ, пожалуй, могъ найдти въ непрочитанной еще части письма нѣчто такое, что мнѣ пригодилось бы къ свѣдѣнію, прежде чѣмъ я выйду изъ дому, въ которомъ пропалъ алмазъ. Письмо оканчивалось такъ:
«Вамъ не изъ чего гнѣваться, мистеръ Франклинъ, еслибъ я даже почувствовала нѣкоторое торжество, узнавъ, что вся ваша будущность у меня въ рукахъ. Тревога и страхъ скорехонько вернулись ко мнѣ. Вслѣдствіе принятой имъ точки зрѣнія на пропажу алмаза, приставъ Коффъ навѣрно кончилъ бы пересмотромъ вашего бѣлья, и платья. Ни въ моей комнатѣ, ни во всемъ домѣ не было мѣста, которое я могла бы счесть безопаснымъ. Какъ же спрятать шлафрокъ такимъ образомъ, чтобы самъ приставъ не могъ найдти его? И какъ это сдѣлать, не теряя ни минуты драгоцѣннаго времени? Не легко было отвѣтить на эта вопросы. Нерѣшительность моя привела къ такому средству, которое можетъ заставать васъ разсмѣяться. Я раздѣлась и накинула шлафрокъ на себя. Вы носили его, — а то ужь нѣкоторое удовольствіе, что я надѣла его послѣ васъ. Вслѣдъ за тѣмъ вѣсти въ людской показали мнѣ, что я какъ разъ во-время успѣла спрятать шлафрокъ. Приставъ Коффъ потребовалъ на просмотръ книжку, въ которой велся счетъ прачки.
«Я нашла ее, и принесла ему въ гостиную миледи. Въ прошлыя времена мы не разъ встрѣчались съ приставомъ Коффомъ. Я была увѣрена, что онъ узнаетъ меня, — но не знала что онъ предприметъ, увидавъ меня въ числѣ служанокъ дома, въ которомъ пропалъ драгоцѣнный камень. Въ такой неизвѣстности, я чувствовала, что мнѣ легче будетъ, если я встрѣчусь съ нимъ какъ можно скорѣе, а сразу выясню себѣ, чего я должна ожидать.
«Когда я подала ему книжку по счетомъ бѣлья, онъ посмотрѣлъ на меня какъ на незнакомую и съ особенною вѣжливостью поблагодарилъ за то, что я принесла ее. Я сочла и то, а другое весьма плохимъ предзнаменованіемъ. Какъ знать, что онъ скажетъ обо мнѣ за-глаза; какъ знать, не возьмутъ ли меня подъ стражу, вслѣдствіе подозрѣнія, а не произведутъ ли обыска. Въ то время вы должны были вернуться съ проводовъ мистера Годфрея Абльвайта на желѣзную дорогу. Я пошла на любимую вашу дорожку въ кустарникахъ попытать еще разъ, не удастся ли заговорить съ вами, — я вовсе не думала тогда, что это будетъ послѣднимъ разомъ, въ который попытка еще возможна.
«Вы не являлись, и что всего хуже: мистеръ Бетереджъ, съ приставомъ Коффомъ, прошли мимо того мѣста гдѣ я пряталась, — и приставъ замѣтилъ меня.
«Послѣ этого мнѣ ничего болѣе не оставалось какъ вернуться, до новыхъ бѣдъ, на свое мѣсто, къ своему дѣлу. Въ ту самую минуту какъ я хотѣла перейдти тропинку, вы прибыли съ желѣзной дороги. Вы шли прямо на кустарникъ, да вдругъ увидали меня, — я увѣрена, сэръ, что вы меня надѣла, — свернула въ сторону, словно отъ зачумленной, и вошла въ домъ. {Примѣчаніе Франклина Блека. Бѣдняжка рѣшительно ошиблась. Я вовсе не видалъ ея. Я дѣйствительно хотѣлъ пройдтись по кустарнику. Но въ ту же минуту, вспомнивъ, что тетушка можетъ пожелать видѣть меня по возвращеніи съ желѣзной дороги, перемѣнилъ намѣреніе и вошелъ въ домъ.} Я кое-какъ вернулась домой чрезъ людской входъ. Въ это время въ прачешной никого не было, и я сѣда тамъ посидѣть. Я уже говорила вамъ, какія мысли приходила мнѣ въ голову на зыбучихъ пескахъ. Эти мысли вернулась ко мнѣ теперь. Я размышляла о томъ, что будетъ тяжелѣе, — если дѣла пойдутъ все также, — перевести ли равнодушіе мистера Франклина Блека, или кинуться въ песчаную зыбь и такимъ образомъ покончить на-вѣки вѣчные?
«Напрасно было бы требовать отъ меня, чтобъ я объяснила свое тогдашнее поведеніе. Я стараюсь, — но и сама не могу понять его.
«Зачѣмъ я не остановила васъ, когда вы такъ жестоко избѣгала меня? Зачѣмъ я не крикнула: мистеръ Франклинъ, мнѣ нужно кое-что сказать вамъ; это касается васъ, вы непремѣнно должны выслушать? Вы были въ моей власти, вы, какъ говорится, попались мнѣ на веревочку. И что всего лучше (еслибы вы только довѣрились мнѣ), я имѣла средства быть вамъ полезною въ будущемъ. Разумѣется, я никакъ не думала, чтобы вы, джентльменъ, украли алмазъ изъ любви къ воровству. Нѣтъ. Пенелопа слышала отъ миссъ Рахили, а я — отъ мистера Беттереджа, о вашемъ мотовствѣ и вашихъ долгахъ. Мнѣ было ясно, что вы взяли алмазъ, чтобы продать или заложить его и такимъ образомъ достать денегъ, въ которыхъ нуждались. Ну! Я могла бы указать вамъ въ Лондонѣ одного человѣка, который ссудилъ бы вамъ кругленькую сумму подъ залогъ драгоцѣнности, не затрудняя васъ лишними разспросами насчетъ ея происхожденія.
«Зачѣмъ я не заговорила съ вами?
«Зачѣмъ не заговорила!
«Неужели страхъ и трудность сохраненія у себя шлафрока такъ поглотили всѣ мои способности, что ихъ не осталось для борьбы съ другими страхами и затрудненіями? Такъ могло быть съ иною женщиной, но не могло быть со мной. Въ прошлыя времена, будучи воровкой, я подвергалась во сто разъ худшимъ опасностямъ и выходила изъ такихъ затрудненій, предъ которыми это было просто ребяческою забавой. Я, можно сказать, обучалась плутнямъ и обманамъ; нѣкоторые изъ нихъ были ведены въ такихъ огромныхъ размѣрахъ и такъ ловко, что прославились и являлись въ газетахъ. Могла ли такая мелочь, какъ укрывательство шлафрока, подавить мой разсудокъ и стѣснить сердце въ то время, когда мнѣ слѣдовало говорить съ вами? Нелѣпый вопросъ! Этого не могло быть.
«Что пользы останавливаться на своей глупости? Вѣдь правда проста? За глаза я любила васъ всѣмъ сердцемъ, всею душой. Встрѣчаясь лицомъ къ лицу, — нечего запираться, — я боялась васъ; боялась, что вы разгнѣваетесь на меня, боялась того, что вы скажете мнѣ (хотя вы дѣйствительно взяли алмазъ), если я осмѣлюсь намекнуть вамъ о своемъ открытіи. Я была близехонько отъ этого, насколько хватило смѣлости, въ то время, какъ разговаривала съ вами въ библіотекѣ. Тогда вы не отвернулись отъ меня. Тогда вы не кинулась прочь отъ меня, какъ отъ зачумленной. Я старалась раздражить себя до гнѣва на васъ и такимъ образомъ ободриться. Напрасно! Я ничего не ощущала кромѣ горя и отчаянія. «Ты простая дѣвушка; у тебя кривое плечо; ты просто горничная, — какой же смыслъ въ твоихъ попыткахъ разговориться со мной?» Вы не произносили этихъ словъ, мистеръ Франклинъ, но тѣмъ не менѣе вы все это высказали мнѣ! Есть ли возможность объяснить подобное безуміе? Нѣтъ, можно только сознаться въ немъ и не касаться его болѣе. Еще разъ орошу простить меня за это отступленіе. Не бойтесь, это не повторится. Теперь я скоро кончу.
«Пенелопа первая потревожила меня, войдя въ пустую комнату. Она давно провѣдала мою тайну, всѣми силами старалась возвратить меня къ разсудку и дѣлала это со всею добротой.
«— Ахъ, сказала она:- знаю я, чего вы тутъ сидите, да горюете въ одиночку. Самое лучшее, и самое выгодное для васъ, Розанна, изо всего, что можетъ случаться, это отъѣздъ мистера Франклина. Я думаю, что теперь онъ ужь не долго загостится въ нашемъ домѣ.
«Сколько я ни думала о васъ, мнѣ еще никогда не приходило въ голову, что вы уѣдете. Я не могла отвѣтить Пенелопѣ и только взглянула на нее.
«— Я сейчасъ отъ миссъ Рахили, продолжила Пенелопа. — Трудненько таки ладить съ ея характеромъ. Она говорилъ, что ей невыносимо быть въ этомъ домѣ вмѣстѣ съ полиціей, и рѣшалась поговорить нынче вечеромъ съ миледи, и завтра уѣхать къ своей тетушкѣ Абльвайтъ. Если она это сдѣлаетъ, то велѣлъ за тѣмъ и у мистера Франклина найдется причина отъѣзда, будьте увѣрены!
