Афины предприняли двойное наступление в тот момент, когда обеспечили себе поддержку трех сильных держав – Аргоса, Фессалии и Мегары, а Спарта была ослаблена землетрясением и его последствиями. Тем не менее Афины не пытались вторгнуться на Пелопоннес и навязать решающую битву. Афинские гоплиты отчасти служили на флоте, а отчасти – как гарнизонные войска в Мегариде; Афины, вероятно, не были уверены, что их союзники выставят все свои силы против Спартанского союза. Со своей стороны афиняне усилили оборону, построив Длинные стены в Афинах и Мегаре. Спарта сперва тоже избрала оборонительную тактику. Она могла выставить в поле менее 3 тысяч спартиатов, а в Мессении по-прежнему полыхало восстание. Эгина, последовав ее примеру, предоставила Коринф и Эпидавр их собственной участи, после чего настала и ее очередь. Спартанское наступление 457 г. окончилось ничем. После ухода спартанцев афинские укрепления остались нетронутыми, а Афины продолжали время от времени нападать на Пелопоннес. Их военная политика оказалась успешной, невзирая на то что от союзников в сухопутных боевых действиях было мало толку.
На востоке Афины бросили вызов персидским сухопутным силам, лишь после того как заключили военный союз с Инаром; тогда его армия при поддержке греческого флота и морской пехоты разгромила крупное персидское войско и через пять лет была близка к тому, чтобы полностью освободить Египет. В «Персах», поставленных в 470 г., Эсхил изобразил катастрофы, которые могли привести к падению Персидской империи; затем победа при Эвримедоне и восстание в Египте в 460 г. породили вполне обоснованные надежды на скорое расчленение империи. Эти надежды не сбылись. В итоге египетская армия была разбита, и египтяне заключили сепаратный мир с Персией. Афины, как вождь Афинского союза, не считались с потерями и не стали отводить флот. Как и впоследствии под Сиракузами, такая настойчивость дорого им обошлась.
Начиная войну, Афины рассчитывали не только на свои морские и военные ресурсы. Афинская демократия была орудием политической войны, способным создать сеть связей с другими государствами на основе общих интересов. Сперва это орудие было эффективным. Вероятно, во время союза с Афинами, около 461 г., Аргос перешел от аристократического к демократическому правлению. Аргосское народное собрание и совет (действовавший наравне со старым Советом восьмидесяти), его народный суд, пять географических фил (наряду с четырьмя старыми племенными филами) и институт остракизма были очень похожии на соответствующие афинские институты. Вполне вероятно, что к демократии пришла и Мегара: здесь также практиковался остракизм. В большей части Беотии и, вероятно, в Фокиде и Локриде демократическая власть была установлена не по свободному выбору, а в результате интервенции афинских армий; Фивы также стали демократическим полисом. Когда в 455 г. Толмид действовал в Беотии, эти демократические правительства могли стать для него серьезной помехой.
В 454 г. Афины осознали, что больше не в силах вести двойное наступление; повлияли и серьезные потери, особенно среди гоплитов, которые несли на себе тяжесть войны в Греции и Египте. Положение в материковой Греции ухудшилось: Фессалия проявляла враждебность, Аргос пребывал в спячке, а среди так называемых союзников – Мегары, Беотии и Фокиды – царили беспокойство и подозрительность. К счастью для Афин, Спартанский союз по-прежнему оставался в обороне. Зато обострилась ситуация в Эгейском бассейне; там продолжающаяся война вызывала всеобщее недовольство. Афины держали союзников в ежовых рукавицах, а требования, предъявляемые союзникам, все время возрастали. Союзники понесли особенно тяжелые потери под Драбеском и в Египте, где они составляли основу флота; их войска сражались также против Эгины и под Танагрой. Хотя война на материке представлялась как война между «ионийцами и пелопоннесцами», которым Афины и Спарта отдавали всю добычу, члены Афинского союза ничего не выиграли от уничтожения флотов Эгины, Коринфа, Сикиона и Спарты и от расширения власти Афин на центральную Грецию. Участь Тасоса раскрыла истинную сущность афинских амбиций, и союзники начали понимать, что победоносные Афины могут представлять угрозу для автономии, ради сохранения которой и создавался союз. Катастрофа в Египте повредила престижу Афин, а присутствие мощных и победоносных персидских сил в Юго-Восточном Средиземноморье подвигло некоторых союзников на борьбу за освобожддение. Зимой 454/53 г. многие союзники Афин в восточной Греции восстали, получив помощь от Персии.
3. Руководство Перикла и Афинская империя
В пору побед и экспансии, с 460-го по 455 г., почести военного командования доставались Мирониду, Толмиду, Леократу, Харитимиду и прочим. Перикл не был в числе виднейших командиров, и даже в 455 г. он, вероятно, лишь замещал Толмида. С другой стороны, после гибели Эфиальта он стал вождем-демократом. Перикл отнял у Ареопага еще больше прав. Он надзирал за строительством Длинных стен. Вероятно, в 458 г. он издал знаменитый приказ «стереть с лица земли Эгину, эту занозу Пирея». Демократы по-прежнему находились на подъеме. В 458/57 г. они заручились поддержкой среднего класса, дав возможность представителям класса зевгитов, из которого набирались гоплиты, выставлять свою кандидатуру в архонты. В 457/56 г., когда провалились спартанские интриги олигархов, а демократия установила свою власть в центральной Греции, Перикл добился отмены остракизма, которому подвергся Кимон. Возможно, он рассчитывал на то, что присутствие Кимона в Афинах даст Спарте надежду на мирное урегулирование и что Кимон сдержит афинских экстремистов. Но каким бы ни был его расчет, Перикл был достаточно уверен в прочности своей позиции, чтобы допустить возвращение своего бывшего соперника. Когда произошла катастрофа в Египте и Афинский союз начал терять своих членов, Периклу была поручена важная задача продемонстрировать афинскую мощь на западе и привести основную часть афинского флота к родным берегам. В последующие годы, вероятно, именно ему афинская политика обязана последовательностью и практичностью.
Перикл пользовался преимуществом знатного происхождения, которое позволило ему попасть в высшие сферы афинской политики. Его отец Ксантипп, – возможно, представитель рода Бузигов – командовал афинской эскадрой при Микале и оставил значительное состояние; мать Агариста была дочерью алкмеонида Клисфена, противника тирании и Спарты и защитника народной свободы. Перикл, родившийся около 495 г., возмужал к расцвету Афинского союза, когда великие времена Общегреческого союза и сотрудничества Афин и Спарты уже уходили в небытие. В течение всей своей карьеры он неустанно противостоял Спарте и рассматривал Афинский союз как основу величия самих Афин. Превыше всего он ставил интересы своего полиса и сумел убедить в этом народные массы. Во внутренней политике его приверженность демократии подтверждалась противоборством с Ареопагом, Кимоном и со Спартой. Его не подозревали в стремлении к тирании, как Фемистокла, поскольку всем известные неподкупность и непогрешимость при распределении государственных денег выгодно отличали его от большинства политиков. Он обладал выдающимися талантами: храбрый воин, способный полководец, яркий оратор, у которого четкая дикция сочеталась с блестящей выразительностью и душевной силой, своим влиянием он прежде всего был обязан уверенным решениям и точному учету всех мелочей в военных и дипломатических ситуациях, благодаря чему предвидел будущее развитие Афин. Его суждения основывались на образовании и опыте. Он учился и дружил с ведущими мыслителями той эпохи – Дамоном, Зеноном и Анаксагором, и его разум не затмевали никакие предубеждения и предвзятость, светские или духовные, а опыт порождал в нем уверенность и хладнокровие, которыми он завоевывал себе сторонников. Он был ответственным политиком и человеком: и как полководец, и как государственный деятель всегда в первую очередь думал о безопасности сограждан. Прежде всего он внушал им, что великая судьба уготовила их городу, и многое сделал, чтобы эти ожидания сбылись.
На политической арене Перикл сталкивался с сильной оппозицией – ее возглавлял Кимон, а впоследствии Фукидид, сын Мелесия, который в итоге подвергся остракизму в 443 г. Проблемы внешней и внутренней политики тесно переплетались. Для дальнейших демократических преобразований необходимо было субсидировать низший класс государства. Деньги для этой цели можно было достать, лишь пользуясь лидерством Афин в их союзе; но такая эксплуатация порождала необходимость противостоять Спарте, и тогда она не смогла бы поддержать недовольных союзников. В случае же трансформации демократического режима возникала надежда на возобновление сотрудничества с союзниками и со Спартой, которое в прошлом привело к эвримедонской победе.
