Вероятно, в 448 г., после спартанской интервенции в Дельфы и афинского контрудара, Перикл предложил начать дипломатическое наступление на Спарту. Во все греческие государства – от Фессалии и Амбракии на севере до Спарты на юге, на все острова Эгейского моря от Лесбоса до Родоса, в города фракийского и геллеспонтийского побережий до самого Византия и на ионийское и дорийское побережья в Азии – следовало разослать двадцать афинских сановников. Они должны были пригласить эти государства на панэллинское совещание в Афинах, на котором предполагалось обсудить меры по восстановлению храмов, сожженных персами, принесению жертв по обетам, данным во время Персидской войны, обеспечению всеобщей свободы мореплавания и установлению мира в Греции.
Момент был выбран удачно в том смысле, что Персия только что признала свободу греческих полисов в Азии, а война между Персией и Грецией закончилась мирным договором. Но время было совсем неподходящее для того, чтобы Афины вставали в позу миротворца. Государства Эгейского бассейна, признавшие гегемонию Афин при создании Афинского союза, теперь рассматривали размещение гарнизонов, насаждение клерухий и установление демократических режимов как акты государственной тирании, а государства материковой Греции после 458 г. не раз страдали от афинской агрессии. Да и сама политика Перикла в последние годы настолько противоречила целям, ради которых рассылались приглашения, что едва ли он ожидал серьезных откликов на них. Разумеется, в его предложении содержались скрытые мотивы. Великие достижения Афин в борьбе с Персией преподносились в духе верного служения афинян греческим богам; это способствовало усилению гордости афинских граждан. Афинская мощь была продемонстрирована всей Греции. Свобода мореплавания, безусловно, зависела только от Афин, а перспективы мира для большинства греческих полисов находились в прямой связи с афинской волей. Если бы некоторые пелопоннесские государства склонились перед силой и претензиями Афин, то последним удалось бы расширить свое влияние и Спарта оказалась бы в изоляции. Но ни один пелопоннесский полис не откликнулся на приглашение. Спартанский союз сохранял единство, приглашения от других государств оставались без ответа.
Осенью 447 г., когда до окончания пятилетнего перемирия со Спартой оставался еще год, Перикл восторжествовал над оппозицией в Афинах и над Персией в Эгейском бассейне. Империя была создана, в стратегических точках установлены форпосты. Он не потерял ни одного из союзников или владений Афин в материковой Греции, а афинских сил вполне хватало для борьбы со Спартанским союзом. Но зимой 447/46 г. положение начало меняться. Орхомен, Херонея и другие города в Беотии были захвачены изгнанниками, выдворенными оттуда Афинами при установлении демократических режимов. В начале 446 г. Толмид с тысячей афинян и войсками афинских союзников захватил Херонею, поместил в городе гарнизон и продал все мужское население в рабство. На обратном пути он подвергся у Коронеи нападению объединенного войска изгнанников из Беотии, Локриды и Эвбеи. Многие афиняне, включая Толмида, были убиты, остальные попали в плен. Тогда Афины пошли на переговоры. Все афиняне были освобождены, а в обмен афинские силы выведены из Беотии. В беотийских городах к власти вернулись олигархи. Сообщение Афин с Фокидой и Локридой оказалось перерезанным. Вскоре после этого против афинской власти восстали все полисы на Эвбее. Перикл, получив командование афинской армией, высадился на острове. Там он узнал, что мегаряне восстали с помощью Коринфа, Сикиона и Эпидавра, перебили афинский гарнизон, за исключением тех, кто нашел убежище в Нисее, и что пелопоннесцы готовы к вторжению в Аттику. Перикл поспешно вернулся, чтобы оборонять Афины, почти со всех сторон окруженные врагами.
Осенью 446 г. армия Спартанского союза под командованием молодого царя Плистоанакса вошла в Мегариду, где к ней, вероятно, присоединились беотийские силы. Затем захватчики оккупировали Элевсинскую равнину и перехитрили афинскую армию; три из десяти ее полков оказались отрезанными в мегарских Пегах, и им пришлось возвращаться в Аттику через Беотию. Захватчики тем временем опустошали Фриасийскую равнину. Но вместо того чтобы вступить в бой с афинской армией или пересечь Эгалейский кряж, откуда можно было угрожать городу, Плистоанакс неожиданно отступил. Перикл немедленно отправился на Эвбею с 5 тысячами гоплитов и 50 кораблями и покорил весь остров. Его успех предотвратил угрозу новых восстаний в Эгейском бассейне и укрепил позицию Афин на переговорах со Спартой, которые афинские представители вели зимой 446/45 г.
Заключенный в середине зимы 446/45 г. тридцатилетний договор положил конец войне. По его условиям Афины покидали Ахею, Трезену и Мегариду, но сохраняли за собой базу в Навпакте. Эгина продолжала оставаться членом Афинского союза и платить дань, но Афины давали ей гарантии автономии. Дельфы, по-видимому, объявлялись независимым государством. Тридцатилетний договор должен был обеспечить мир на тридцать лет. Переговоры вели, с одной стороны, Афины (ее союзники, в том числе и Платея, упоминались в договоре, но не как договаривающиеся стороны), а с другой стороны – Спарта и ее союзники. Таким образом, Афины выступали от лица всего блока, находившегося под их контролем; однако Спарта и все ее союзники действовали как независимые государства; иногда их объединяют под неточным названием «пелопоннесцы», но в их состав входили Мегара и воссозданная Беотийская лига, а также все пелопоннесские государства, кроме Аргоса и Ахеи. Договаривающиеся стороны – Афина и Спарта с ее союзниками – обязались тридцать лет не воевать друг с другом. Любое государство, не названное в договоре как союзник либо Афин, либо Спарты, имело право вступить с союз с кем угодно из них – это положение не касалось только Аргоса, которому запрещалось вступать в союз с какой-либо из сторон, но разрешалось сохранять дружбу с обеими. Государство, вошедшее в союз с Афинами или Спартой после заключения договора, тем самым оказывалось участником пакта о ненападении.
Статьи договора неизвестны нам дословно, но сущность некоторых можно понять из хода последующих событий. Все участники договора пользовались свободой мореплавания в торговых целях, хотя, вероятно, она только провозглашалась, а не оговаривалась конкретно. В случае возникновения споров, касающихся соблюдения договора, Афины, с одной стороны, и Спарта и ее союзники – с другой, соглашались прибегнуть к услугам арбитра. Договаривающиеся стороны принесли религиозные клятвы соблюдать договор, его текст, помимо Афин и Спарты, был высечен в Олимпии и, возможно, в Дельфах и в Истме.
В сущности, греческий мир вернулся к балансу сил между двумя группами государств во главе с Афинами и Спартой, который существовал еще до того, как в 461 г. между ними началась скрытая вражда.
Однако за годы войны произошли колоссальные изменения. Ранее баланс сил охранялся союзом между двумя ведущими государствами (homaikhmia) и их общими интересами в войне с Персией. Теперь он покоился на пакте о ненападении, появившемся в результате сдерживаемой враждебности и неспособности какой-либо из сторон разгромить противника. В отношениях Афин со Спартой, Беотией, Коринфом и Мегарой не наблюдалось никакой доброй воли, не говоря уже про союзников, от имени которых Афины заключали договор, и былая свирепая вражда не могла не отразиться на будущем.
Положение двух ведущих государств радикально изменилось с того периода, когда они состояли в союзе. Афины больше не являлись лидером союзников, добровольно вошедших в коалицию. Теперь Афины возглавляли империю и правили ею силой. Богатство Афин возросло, так же как и размер флота и численность флотского персонала, а боевые потери слабо сказались на военной мощи. Тем не менее способность Афин к экспансии существенно уменьшилась. Политика Афин оттолкнула от них державы центральной Греции и лишила доверия союзников в Эгейском бассейне. Душевный подъем, проявившийся в войне с Персией, был погублен войной с греками, а прославленная афинская демократия оказалась запятнана актами имперской агрессии. В конечном счете сила Афинского союза отныне сводилась к силе одних лишь Афин.
Спарта лишилась значительной части престижа, которым пользовалась после 550 г. как лидер Спартанского союза. Ее союзники – в частности, Эгина, Беотия и морские государства Коринфского залива – были разбиты Афинами или серьезно пострадали от них, а успехи спартанских армий в центральной Греции были незначительны. В 446 г. неспособность Спарты довести до конца вторжение в Аттику разочаровала ее союзников. Царь Плистоанакс был оштрафован, а его советник Клеандрид заочно приговорен к смерти по обвинению в том, что они были подкуплены Афинами. Тот факт, что в дальнейшем Спарта предпочла вести мирные переговоры, а не готовить очередное вторжение, можно интерпретировать по-разному. Возможно, ей не хватало уверенности в силах своих спартанских войск, жестоко потрепанных землетрясением и восстанием илотов, или же она не надеялась штурмом взять афинские стены. Не исключено, что разрушение Афин было не в интересах Спарты, так как давление афинской военно-морской мощи скрепляло Спартанский союз, а афинские гоплиты являлись противовесом любой амбициозной сухопутной державе в центральной Греции. Тем не менее договор в значительной степени восстановил спартанскую репутацию. Каждое государство в материковой Греции, на Закинфе и Кефаллении получило возможность определить свое отношение к двум великим державам. Некоторые остались нейтральными, некоторые тогда же или позже присоединились к Спарте, но союз с Афинами предпочли сохранять только Платея и Навпакт. В конечном счете силы Спартанского союза были силами не одной Спарты, а соединенными силами многих государств, сплотившихся для противоборства афинской агрессии. Несмотря на свои недостатки как военного лидера, Спарте не приходилось навязывать свое лидерство силой. В политике она покровительствовала олигархиям, но не навязывала олигархического режима своим союзникам с помощью гарнизонов и политических комиссаров. В мире, выше всего ценившем независимость, сопротивление Спарты Афинам наделяло ее сильным нравственным авторитетом.
