Я старалась сопротивляться сну, и пыталась сосредоточиться на поцелуях, которыми осыпал мое лицо и шею Грем. Но я заснула, впервые за последний месяц крепко и быстро. А когда проснулась, за окном было темно. Греем лежал рядом и, как и раньше обнимал меня, столь же тесно. Я приподнялась над ним, он делал вид, что спит, но я чувствовала, что это не так. Не знаю, откуда взялось это ощущение, что он как-то незримо следит за моими движениями. Так было легче и для него и для меня. Я не хотела говорить, и ничего не хотела слушать. Я и до этого понимала, что продолжения всему этому не будет. Грем ни чем мне не обязан.
Я наклонилась и поцеловала его осторожно, едва касаясь. Ни каких слез. Ни каких слов. И пока не появилась боль и пустота, мне нужно было уходить.
Встав с кровати, я принялась одеваться, все ожидая, когда меня накроет удушливая волна стыда. И хоть я боялась даже подумать об этом, но я ждала, что Грем перестанет притворяться и поднимется с кровати. Всего лишь еще один поцелуй.
Я скорее почувствовала, чем заметила Грема рядом. Он обнял меня сзади, тихо, слишком быстро, чтобы я мола вздрогнуть от неожиданности.
— Ты думаешь, теперь я тебя отпущу?
Я престала дышать. А сердце биться. На один короткий миг я позволила себе прижаться к нему в ответ, и поверить, что между нами действительно любовь. Вот она жалость. Нет, даже не жалость — обязательство, ответственность. Стоило ожидать этого от Грема.
— Не о чем говорить.
Ни слез, ни сожалений. Я отстранилась от своих ощущений. Так не будет, решила я. С сегодняшнего дня я начну сама распоряжаться жизнью, не смотря на чувства.
— Есть о чем, — еще тише прошептал он.
Дрожь. Это не холод, это чувства пробираются наверх.
— Нет.
Я не хотела, но он заставил меня обернуться. Его нагое тело, идеальное и прохладное, напомнило мне о том, что между нами было. Этой дрожи я позволила пройти по позвоночнику, но не дала влиять на решения. Так же как и поцелую Грема, желанному и от этого горько-сладкому.
— Это ничего не меняет.
— Меняет. Многое меняет!
Грем принялся еще что-то говорить, но я уже наглухо закрылась и просто смотрела на него. Я его любила, я его желала, но, то, что случилось, не изменит его чувств ко мне. Возможно, я ему нравлюсь, но он не хотел быть со мной. И если во мне когда-либо были задатки гордости, именно они сейчас не позволили мне что-либо сказать или заговорить с ним.
— Тема закрыта. Ты и я, этого не будет… для моей же пользы, — я повторила его недавние слова, слано читала параграф из учебника.
— Теперь все изменилось, — настаивал Грем, начиная не на шутку злиться.
Но неведомое доселе упорство во мне, не позволило продолжать разговор.
— Спокойной ночи.
Я мягко поцеловала его в губы, и попыталась вывернуться из кольца рук, но они стали крепче обычной хватки. Грем один раз хорошенько встряхнул меня, сильнее, чем я ожидала. Я отметила его мускулистое тело, но не знала, что он настолько силен.
— Это еще не конец разговора. После того, что сегодня произошло, я не позволю тебе быть с кем-то другим.
Я глупо улыбнулась. Сколько самоуверенности! Грем ничего не понял. Хоть я и сама не до конца осознала, что делаю.
Наконец мне удалось вывернуться от него, но я не бежала, а спокойно ушла. За мной Грем не пошел.
Пока я ехала домой, мыслей не было. Дом не пустовал, к сожалению. Бабушка была человеком ненавязчивым, только пока не видела, что что-то произошло, а тогда от нее не отделаешься.
Ступор от содеянного все еще не проходил, поэтому я одела дежурную улыбку, которой пользовалась в последнее время, когда началась наша странная связь Грем-Я-Прат.
Бабушка смотрела «Секс и город», смотрела громко сказано — храпела перед телевизором, по которому показывали «Секс и город». Это было удачей. Я тихо поднялась наверх и сразу же пошла мыться, чтобы смыть с себя следы своего поступка.
Я просидела под душем полчаса, а пустота все еще не проходила. Мне показалось, что пустота еще хуже ощущений.
Но к тому времени, как я высушила волосы, мое отражение улыбалось мне в ответ, лицом бледной, и все же странно симпатичной девушки. Жалко было только то, что я полностью смыла с себя его запах, ведь от этого пропало ощущение, что он все еще со мной.
Я еще раз спустилась вниз, проверить бабушку. Она спала, как и раньше. Выключив свет и накрыв ее старым клетчатым пледом, я тем не менее оставила включенным телевизор — с ним она лучше спала.
На кухне я поела, продолжая глупо улыбаться — мне было хорошо, пустота сменилась эйфорией. Я чувствовала себя как никогда прекрасно. Моя посуду и убираясь на кухне, я тихонько напевала — и сама же морщилась от пения — голоса у меня почти не было, зато был слух.
Проверив в очередной раз перед сном окна и двери (после нападения Дрю, я постоянно так делала), я взглянула на бабушку — она лишь удобнее устроилась в кресле. Я не стала ее будить, чтобы она шла спать в кровать, потому что она как и я мучилась бессонницей, но думаю по другим причинам.
Спать вовсе не хотелось, и звуки телевизора смешанные с тишиной и храпом, не нагоняли дремоты. Я захватила со столика книгу, что дала мне Рейн и пошла наверх.
Не включая свет, я прошла во внутрь и поежившись от холода поняла, что открыто окно. Закрыв его, я лишь тогда включила ночник. Этот звук странным эхом раздался по комнате — словно я здесь была не одна. Крутнувшись на месте, я тут же прижала ладони к сердцу — я не ожидала увидеть в кресле Грема.
— Ох! — все что я смогла выдохнуть. Это словно дало толчок в моей голове, мыслях и ощущениях. Чувства нахлынули одновременно и почти снесли меня с ног. Но Грем этого не заметил.
Он был ужасно зол, и об этом говорили не только бледные подрагивающие губы. Его глаза сверкали недобрым огнем, при этом стали темнее, чем я привыкла видеть. Его лицо пугающе прояснилось.
— Убежала, как трусливый кролик! — рявкнул он, а я тут же осела на постель.
Грем был одет в черный спортивный костюм, словно собирался на пробежку. Я даже не подозревала, что он занимается спортом, хотя стоило, особенно после того, как я видела его тело.
Волна стыда заставила меня потупиться и опустить глаза в пол. Я чувствовала, как пылают щеки и никак не могла с этим справиться. Что же он обо мне подумает! — ужаснулась я.
— Опять будешь меня игнорировать? — Грем подался вперед на кресле, и я неосознанно накрылась одеялом — хотя защитой это было никакой.
— Почему же, — тихо ответила я, пожимая плечами, — как вы сюда попали? От окна до земли шесть метров!
Начисто проигнорировав мои слова, Грем обратил свое внимание и злость на другое:
