это не забавно, девочки? Я люблю путешествовать.
Я никогда не доберусь до Лондона, если не потороплюсь.
Поездка была похожа на галоп по длинной картинной галерее со множеством прекрасных пейзажей вокруг. Особый восторг у меня вызвали фермерские домики с соломенными крышами, плющом до самых карнизов, решётчатыми окнами и пышными женщинами с румяными детишками у дверей. Даже скот выглядел там более спокойным, чем наш, – коровы стояли по колено в клевере, а курочки удовлетворенно кудахтали, как будто они никогда не бывают такими нервными, как куры янки. Таких идеальных цветов я никогда не видела: трава такая зелёная, небо такое голубое, нивы такие жёлтые, лес такой тёмный, – я была в восторге всю дорогу, как и Фло. Мы то и дело метались от окна к окну, пытаясь всё разглядеть, пока неслись со скоростью шестьдесят миль в час. Тётя устала и уснула, а дядя читал свой путеводитель и ничему не удивлялся. Вот так мы и ехали. Эми, которая всё подскакивала: «О, это, должно быть, Кенилуорт, вон то серое пятно среди деревьев!» Фло, бросаясь к моему окну: «Как мило! Мы должны как-нибудь съездить туда, правда, папа?» А дядя, спокойно любуясь своими ботинками: «Нет, моя дорогая, если только ты не хочешь выпить пива, это же пивоварня».
Пауза – затем Фло восклицает: «Боже мой, там виселица, и человек на неё поднимается». – «Где, где?» – кричит Эми, уставившись на два высоких столба с перекладиной и несколькими свисающими с неё цепями. «Шахта», – замечает дядя, подмигивая. «А вон там чудесное стадо ягнят на привале», – говорит Эми. «Посмотрите, папа, разве они не прелестны?» – сентиментально добавила Фло. «Это гуси, юные леди», – отвечает дядя таким тоном, что мы замолкаем, пока Фло с наслаждением не принимается за «Любовные похождения капитана Кавендиша»[87], и пейзаж остаётся целиком в моём распоряжении.
Когда мы добрались до Лондона, конечно же, шёл дождь и ничего не было видно, кроме тумана и зонтиков. Мы отдохнули, распаковали вещи и немного прошлись по магазинам в перерывах между ливнями. Я уехала в такой спешке, что не успела собрать свой чемодан, поэтому тётя Мэри купила мне кое-какие новые вещи: белую шляпку с голубым пером, муслиновое платье в тон и самую красивую накидку, которую можно себе представить. Магазины на Риджент-стрит просто чудесные. Кажется, что всё такое дешёвое, красивые ленты всего по шесть пенсов за ярд. Я ими запаслась впрок, но перчатки куплю в Париже. Это звучит как-то элегантно и богато, не так ли?
Пока тёти и дяди не было дома, мы с Фло, забавы ради, заказали двухколёсный кеб и отправились кататься, хотя потом узнали, что юным леди не пристало ездить в таких колясках одним. Зато это было так весело! Потому что, когда кучер закрыл деревянные створки перед нами, он поехал так быстро, что Фло испугалась и велела мне остановить его. Но он был где-то снаружи и сзади, и я не могла до него докричаться. Он совсем не слышал, как я его звала, не видел, как я махала зонтиком перед собой, и так мы, совершенно беспомощные, с грохотом мчались на головокружительной скорости, вихрем заворачивая за углы. Наконец, в отчаянии, я заметила маленькую дверцу в крыше, и, когда я открыла её, появился покрасневший глаз, и голос, дыхнув запахом пива, сказал:
– Ну, что такое, мэм?
Я постаралась отдать распоряжение как можно спокойнее, и, хлопнув дверцей, со словами: «Да, да, мэм» – кучер пустил свою лошадь шагом, как будто на похоронах. Я снова ткнула в дверцу и попросила: «Чуть быстрее», и тут он понёсся, как и прежде, сломя голову, и мы смирились со своей судьбой.
Сегодня погода была ясная, и мы отправились в Гайд-парк, он находится неподалёку, ведь мы аристократичнее, чем кажемся. Герцог Девонширский наш сосед. Я часто вижу, как его лакеи бездельничают у задних ворот, и дом герцога Веллингтона совсем недалеко. А какие сцены я видела, дорогие мои! Они были не хуже, чем в журнале «Панч»: толстые величественные пожилые дамы, катающиеся в своих красных с жёлтым каретах, с великолепными лакеями в шёлковых чулках и бархатных ливреях на запятках и с напудренными кучерами спереди. Франтихи-гувернантки с такими румяными детьми, каких я никогда ещё не видела; красивые девушки, выглядящие полусонными; праздношатающиеся денди в странных английских шляпах и лавандовых лайковых перчатках; высокие солдаты в коротких красных куртках и беретах, сдвинутых набок, которые смотрелись так забавно, что мне захотелось их нарисовать.
«Роттен-Роу» на самом деле значит «Route de Roi», или «королевская дорога», сейчас это больше похоже на школу верховой езды, чем на что-нибудь ещё. Лошади великолепны, и мужчины, особенно грумы, хорошо держатся в седле, а женщины неуклюжи и подскакивают при езде, что расходится с нашими правилами. Мне очень хотелось показать им бешеный американский галоп, потому что они с важным видом трусили рысцой туда-сюда, в своих амазонках с укороченными подолами и в цилиндрах, похожие на фигурки женщин из игрушечного Ноева ковчега. Верхом ездят все – старики, полные дамы, маленькие дети – а молодые люди здесь много флиртуют, я видела, как пара обменивалась розовыми бутончиками, потому что их обычно носят в петлице, и я подумала, что это довольно милая идея.
В полдень – в Вестминстерское аббатство, но не ждите, что я смогу описать его, это не в моих силах, поэтому я скажу только, что это было грандиозно! Сегодня вечером в театре мы увидим Фехтера[88], что станет подходящим завершением этого самого счастливого дня в моей жизни.
Уже очень поздно, но я не смогу отправить это письмо завтра утром, не рассказав вам сначала, что произошло вчера вечером. Как вы думаете, кто пришёл, когда мы пили чай? Английские друзья Лори, Фред и Фрэнк Воэны! Я была так удивлена, ведь я не узнала бы их, если бы не визитные карточки. Они оба так выросли и носят бакенбарды, Фред красив в английском стиле, а Фрэнк почти выздоровел, теперь он только слегка прихрамывает и не пользуется костылями. Они узнали от Лори, где мы собирались остановиться, и пришли пригласить нас к себе домой, но дядя не хотел переезжать, так что мы сами потом нанесём им ответный визит и увидимся с ними, когда сможем. Они пошли с нами в театр, и мы действительно хорошо провели время, потому что Фрэнк уделял всё своё внимание Фло, а мы с Фредом обсуждали прошлые, настоящие и будущие развлечения, как будто знали друг друга всю жизнь. Скажи Бет, что Фрэнк спрашивал о ней и был огорчён, узнав о её слабом здоровье. Фред рассмеялся, когда я заговорила о Джо, и послал свой «почтительный поклон большой шляпе». Никто из них не забыл ни лагерь Лоуренса, ни то, как мы там веселились. Кажется, это было сто лет назад, правда?
Тётя стучит в стену в третий раз, так что я вынуждена остановиться. На самом деле я чувствую себя прекрасной лондонской леди, которая ведёт разгульный образ жизни; я пишу здесь до позднего вечера в своей комнате, где полно красивых вещей, и в моей голове мешанина из парков, театров, новых платьев и любезных кавалеров, которые говорят: «Ах!» – и крутят свои светлые усы с истинно английским благородством. Я жажду увидеть вас всех, и, несмотря на мою глупость, я, как всегда, люблю вас…
Эми.
Париж
Дорогие девочки,
В своём последнем письме я рассказывала вам о нашем визите в Лондон, о том, какими добрыми были Воэны и какие славные вечеринки они для нас устраивали. Больше всего мне понравились поездки в Хэмптон-Корт и Кенсингтонский музей, потому что в Хэмптоне я увидела эскизы Рафаэля, а в музее – залы, полные картин Тёрнера, Лоуренса, Рейнольдса, Хогарта и других великих художников. День в Ричмонд-парке был очаровательным: мы устроили настоящий английский пикник, и вокруг меня было больше великолепных дубов и групп оленей, чем я могла запечатлеть, также я слышала пение соловья и видела, как жаворонки взлетают в небо. Благодаря Фреду и Фрэнку мы изъездили Лондон вдоль и поперёк, и нам было жаль уезжать, потому что, как мне кажется, хотя англичане не спешат принимать
