— Про твоего малыша, — улыбался счастливо Василий. — Мы замерили его АТ. Его поле почти полностью совпадает с моим! Это же судьба, Са-ша!
Алик отвернулся от Василия:
— У тебя сейчас нет поля, Вася.
— Но оно было! Мы замерили мое поле по старой фотографии. — Василий снял со стены над диваном фотографию под стеклом, протянул ее Алику: — Взгляни, доктор.
Алик взял в руки фотографию. Василий щелкнул выключателем, зажегся торшер у дивана. Фотография запечатлела навсегда группу ребят у костра. Ребята были одеты в парусиновые стройбригадовские ветровки, поддатые, строили рожи в объектив. В центре сидел белобрысый паренек в тельняшке с гитарой. Алик даже вздрогнул так этот паренек был похож на Андрюшу. К плечу паренька склонилась улыбающаяся Марина. Нет! Не Марина. Это счастливо улыбалась в объектив ее мать, Светлана Филипповна…
Василий ткнул пальцем в центр фотографии, покачал седой головой:
— Это не он, это я, Саша. Так не бывает. Судьба!
Алик положил фотографию на стол:
— А ты знаешь, что случилось потом с той маленькой певичкой? Ее парализовало.
— Подожди, — перебил его Василий. — Тогда в лаборатории еще не было тебя. Ты поможешь мне, Саша. И ему ты поможешь. Мне же не нужно все AT. Мне нужна только часть. Вот ты и определи. Все взвесь. Я заплачу и тебе, и малышу. А ты лично проведи операцию. Видишь, как я тебе доверяю?
— Исключено! — твердо решил Алик.
— По-че-му? — удивился Василий.
Алик взял себя в руки:
— Во-первых, нужно согласие Андрюши.
— Ты уговоришь его! Я заплачу!
— Во-вторых, нужен код. Нужно, чтобы твое физическое тело сработало на его AT.
— Сработает! — Василий достал из-под тельняшки маленький серебряный крестик: — Вот его код. Не беспокойся.
— Откуда у тебя Андрюшин крест?!
Василий засмеялся, борозды вокруг рта стали еще глубже:
— Перед обследованием его попросили крестик снять. А после подменили таким же. Чену пришлось в Зеленогорск за крестиком гонять. Малыш ничего не заметил.
Алик сдержался и закончил сурово:
— И в-третьих… Самое главное… На такую операцию нужно право иметь. Это не переливание крови и даже не пересадка сердца. Донор тебе часть себя отдает…
— Мы замерили его AT, — вмешался Василий, — оно почти полностью с моим совпадает.
— С тем твоим, — показал на фотографию Алик, — с прошлым… Подумай, Вася, сам, имеешь ли ты сейчас право?…
— Имею! — выдохнул ему в лицо Василий. — Видел, что написано на этой двери? «Люкс А». В этом милом домике погибала коммунистическая элита; тупые жополизы и хитрые воры. Теперь мы элита, Саша! И мы не имеем права погибнуть! Без нас маугли превратятся в кровожадных волков! Мы должны жить, пока не закончено наше общее дело! Мы должны жить.
— И в ШИЗО элита? — усмехнулся Алик.
— Не привязывайся к словам! Когда трусливые либералы упрекают нас в отходе от демократии, мы говорим: «А возможна ли демократия в тюрьме? Если бы в тюрьме выбирали президента, по закону большинства им стал бы самый отпетый глиняный негодяй!» Это мы с тобой и наблюдаем сейчас, Саша, — демократию глиняных негодяев! Но есть другая власть! Власть избранных, власть элиты! Вожатых человечества… Ты сам подумай, Саша. Кто он и кто я? Он просто мальчик. Милый, смешной малыш… Чем он поможет человечеству? А я превращу диких маугли в людей! Я исполняю Его волю!
Алик смотрел на маленький игрушечный парусник на письменном столе и молчал. Говорить и спорить не хотелось.
— Ты поможешь мне, Саша, — хлопнул его по колену Василий.
Алик встал:
— Исключено, я сказал…
— Ну что ж, — вздохнул Василий. — Я хотел как лучше, ты сам виноват. Тогда мне придется перекачать его AT полностью. Лев Наумович уже настроил на его поле АУТ. Андрюша погибнет из-за тебя, Саша.
Алик отступил в темноту:
— Он не погибнет!
— Он выйдет на бой в «шоу кумитэ». На бой с Ченом. У него нет никаких шансов. Ты же это прекрасно знаешь.
— Он не выйдет на бой, — сказал из темноты Алик.
Василий оглянулся с беспокойством:
— Ему скажут, что только так он может спасти тебя. Если он выйдет на бой — тебя отпустят. Он верный малыш. Он погибнет.
Алик отступил еще на шаг и достал из-за спины пистолет:
— Я тебя предупреждал, Вася. Берегись себя…
Василий подался вперед, уставился разными глазами на Алика:
— Ты — это я, Саша.
Алик начал поднимать пистолет:
— Ты — Магамба!
Алик поднял пистолет до уровня переносицы Василия. И вдруг задохнулся. Чья-то рука сдавила в замок его горло. Другая рука перехватила пистолет.
Василий щелкнул выключателем, засмеялся и встал. В комнате зажегся полный свет. Алик зажмурился.
— Чен, дай-ка мне пистолет,— подошел к Алику Василий.
Чен, обхвативший Алика сзади, резко вывернул ему руку, пистолет упал в ладонь Василию.
— Убить меня хотел, — пожаловался Василий. — Чем я ему не угодил? Что с ним делать, Чен? Подскажи.
Чен, улыбаясь, встал перед Аликом, коротко острием ладони ткнул в сплетение, а когда тот согнулся, нехотя добавил ребром ладони по шее.
10
Свидание
Очнулся Алик в своей мансардочке на жесткой солдатской койке.
Он лежал на спине, правая рука была неестественно поднята наискось над головой, будто он отдавал пионерский салют. Алик попробовал опустить руку, но не смог. Рука была пристегнута наручником к железной спинке кровати. Голова гудела, как трансформатор под напряжением.
За окном было совсем темно, но который час, Алик понять не мог. В последние летние дни темнело рано.
Издали долбил ритм ударника. Никаких других инструментов не слышно, только голый ритм. Сто пятьдесят ударов в минуту. Сердце сопротивлялось ему, сбивалось на аритмию.
Алик хотел встать, но пристегнутая рука не давала даже голову поднять. Так он и лежал в дурацкой позе, соображая, что теперь делать.
Первое, что пришло на ум: «пионерский» салют — юмор. Черный юмор Василия, месть за то, что Алик поднял на него пистолет. Алику стало стыдно за ту дурацкую сцену в темной комнате. Он даже про Марину не смог ему сказать. Пожалел подвыпившего, усталого, седого. Антенна уже развернута, она уже настроена на Андрюшины параметры, на груди у Василия уже висит Андрюшин крест… Уже завтра может открыться дверь мансардочки, и к нему войдет ну просто вылитый Андрюша в черной форме, в черной пилоточке на белобрысой голове и скажет: «Вставай, чума! Добро пожаловать во всемирный ШИЗО! Ха-ха». Забыв про наручник, Алик дернулся с кровати, хотел вскочить, но снова упал на койку, больно ударившись затылком о прутья спинки.
Алик застонал от досады. И вдруг понял, что он успеет к нему!
Алик глубоко вдохнул и попытался расслабиться. Прикованная рука болела и мешала, Алик выдохнул и начал про себя вспоминать строгие правила Взлетной инструкции:
«Первое. Лягте головой на север. (К счастью, окно в мансардочке выходило на север, а койка стояла изголовьем к окну.) Снимите с себя одежду… (Одной рукой? Брюки еще можно снять, но свитер-то надо снимать через голову. Свитер никак не снимешь!) Снимите с себя часы, перстни, украшения». (Часов и перстней не было. А «украшение» было одно — железный браслет на правой руке.)
Этими деталями первого пункта Алик решил пренебречь.
Взлетать, нарушая строгую Инструкцию, было немного страшновато,— получится ли? Даже если он взлетит, его ФТ (физическое тело) останется здесь, на койке, беззащитным. Беспомощным перед любым противником. Никто не прикроет «хвост». И потом, он ни разу не летал в астрале на низком земном уровне. Ему еще никогда не приходилось общаться в своем астральном теле с живыми людьми. Но другого выхода не было.
Алик про себя забормотал следующие пункты Инструкции, выполняя тщательно все действия:
«Второе. Закройте глаза. Дышите ровно, слегка приоткрытым ртом…»
Взлетел он нормально. Сначала увидел сверху свое тело с поднятой вверх рукой, увидел блеснувший под луной металлический наручник и круто пошел вверх.
Внизу во все стороны горизонта раскинулась ночь. Яркой световой точкой виднелось здание главного корпуса. Где сейчас находится Андрюша, Алик не знал. Он просто представил себе Первозванного и скомандовал: «К Андрюше!» AT само нашло дорогу.
Алик оказался в знакомом полутемном коридоре цокольного этажа перед черной железной дверью в морг. В коридоре было тихо, даже грохот ночной дискотеки сюда не доходил.
Алик вошел сквозь железную дверь в узкую знакомую комнату, освещенную синей лампочкой. Андрюша лежал на том же топчане слева, лицом к стене. На топчане Алика лежали пачка «беломора» и спички.
Алик присел на свой топчан с краю, протянул руку к Андрюше, не дотронувшись до него, мысленно попросил его: «Не бойся!» Андрюша вздрогнул, повернулся к нему и протер глаза.
— Кто здесь?
«Это я, — внушал ему Алик, — не бойся».
— Во, блин. Дошел. Уже привидения мерещатся, — впился в него глазами Андрюша.
