лучше о малыше. Ник с тобой?
– Нет, представь, он сейчас на пути в Нью-Йорк! Улетел утром на пару дней.
– Я сейчас приеду.
Через пятнадцать минут черный «Мерседес» Филиппа подвез ее к подъезду на Итон-сквер. Анна сидела за овальным обеденным столом, накрытым кружевной скатертью, вперив взгляд в ярко–оранжевое пятно над диваном. В своем джинсовом платье «Ральф Лорен», облегавшем ее огромный живот, она выглядела как скучающая лондонская домохозяйка.
– Он так его хотел! – в ее голосе клокотала ярость. – Как я могла быть такой идиоткой!
Таш села рядом с ней, приобняв за плечи.
– Ты знаешь, что он мне сказал, когда я ему позвонила? – Она снова воткнула взгляд в злополучного Ротко. – Он сказал, что на моем месте он не стал бы рассказывать Нику, чтобы не травмировать его по поводу отцовства ребенка?!
Все оказалось хуже, чем Таш могла себе вообразить.
– Мне написала Стелла, – с возмущением продолжала Анна, – что на моем месте она бы подумала, прежде чем необоснованно обвинять ее бой–френда в преступлении. И что я все это делаю из ревности, потому что Карл с ней, а не со мной! Да в своем ли она уме? – лицо Анны пошло пятнами. – Эта малолетняя выскочка! Что она себе позволяет! Это шантаж! Иначе не назовешь! Они оба меня шантажируют! – Она тяжело поднялась со стула. – Пойдем на балкон! Душно… И я больше смотреть не могу на эту картину!
Таш помогла ей подняться.
– Что же теперь делать? – Анна жалобно смотрела на Таш. – Только, пожалуйста, не говори мне, что ты меня предупреждала. Я знаю, да, ты была права! – Анна утиной походкой дошла до шезлонга и неуклюже плюхнулась на него.
Таш молчала, внимательно слушая Анну, а ее мысли выстраивались в логическую цепочку. Но первым делом надо было призвать Анну к спокойствию.
– Давай начнем с картины, – спокойным тоном начала она рассуждать. Кажется, ее спокойствие стало и впрямь понемногу передаваться Анне. – Ник. Рано или поздно он все равно об этом узнает. Даже если нам удастся убедить Альберто ничего ему не говорить, то если он когда-нибудь решит ее продать, подделку будет не скрыть. Так? А скорее всего, еще раньше найдется очередной эксперт и скажет, что это подделка. Поэтому Нику надо все рассказать. С этим разобрались. Теперь второе. Карл и ваш роман. Это более сложный вопрос. – Таш понизила голос. – Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они где-нибудь встретились. Если это произойдет, Карл не упустит случая выжать из всего свою выгоду.
– Я только не понимаю, зачем? – растерянно прошептала Анна. К концу беременности она стала туговато соображать. А сейчас гнев забрал все ее силы, и она обмякла в своем тихом отчаянье.
– Да чтобы защитить себя! Либо он скажет Нику, что ты все придумала, чтобы ему отомстить из ревности, что он теперь со Стеллой, ну, тот самый бред, что он наплел Стелле, либо… – Таш помолчала в раздумьях, но решила договорить: – Он может сказать, что ты была соучастницей, чтобы Ник не подал на него в полицию.
Анна застонала:
– Неужели такое возможно?
– Вряд ли! – Таш пожалела, что высказала все свои подозрения. – Вряд ли! – повторила она. – Ты не волнуйся! Думай о ребенке!
– Да уже голова скоро лопнет от этих дум! – Анна со стоном расплакалась. – А вдруг ребенок от Карла? Как же я устала от всего… Да еще эта Стелла… – она медленно поднялась и побрела в гостиную. Взяв со стола телефон, Анна набрала номер Карла. Спустя несколько секунд в трубке послышался писклявый голосок Стеллы.
– Все не можешь успокоиться, что тебя променяли на меня? – скандально заверещала Стелла. – Отстань от моего парня!
– Я не могу это слушать, – прошептала Анна и передала трубку Таш. Стелла была настроена воинственно:
– Ты думаешь, я не поняла, что вы трахались на пляже на Новый год под носом у меня и твоего мужа!? Когда вы оба пришли по колено в песке!? Так вот, запомни, – она все еще думала, что разговаривает с Анной, – я умею считать. Январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь! Тебе скоро рожать! Я не думаю, что Ник захочет узнать, чей это на самом деле ребенок.
– Стелла, – перебила ее Таш, решив, что довольно выслушивать этот поток оскорблений. – Это Таш.
– Привет, Таш, как дела? – как ни в чем не бывало, прощебетала Стелла.
– Стелла, я тебе настоятельно рекомендую не вмешиваться в эту историю, а дать разобраться непосредственным ее участникам, – холодно и сдержанно проговорила Таш. – Я, как твой менеджер, во имя благополучия твоей карьеры, прошу тебя самоустраниться и не ассоциировать себя в ближайшее время с людьми, подозреваемыми в преступлении. Это может очень неблагоприятно отразиться на твоей популярности и контрактах. Никто не захочет снимать подругу преступника.
– А как же Джереми Микс, – попыталась возразить Стелла.
– Стелла. – Голос Таш из холодного стал ледяным. – Если ты хочешь остаться на пике, получить новый контракт с «Л'Ореаль» и миллион новых подписчиков, ты сейчас же поедешь домой к маме. – Таш знала: стремление к популярности у этой девочки превыше всякой любви, и обещание новых подписчиков в Инстаграм легко могло купить ее язычок за зубами.
– Хорошо, Таш, – покладисто ответила Стелла. Соображала она быстро. Таш мысленно похвалила ее за верное поведение.
Закончив разговор, Таш увидела, что Анна свернулась в клубок на диване, прям под картиной Ротко.
– Тебе плохо? – бросилась к Анне Таш.
– Да, мне плохо. Позвони, пожалуйста, доктору Ридсу.
Доктор Ридс попросил сейчас же привезти Анну к нему. Таш проводила ее до кабинета, а сама осталась ждать в приемной. Она разговаривала с Филиппом, когда вышел доктор Ридс и сообщил, что Анна должна остаться в больнице под наблюдением. Он попросил собрать необходимые вещи и привезти ей в палату. Когда Таш вернулась в больницу, Анна была в реанимации, и ее попросили прийти на следующее утро.
*****
Телефон разрывался. Она посмотрела на часы – шесть часов утра. Кто мог звонить в такую рань. Сообразив спросонья, что это должно быть что-то срочное, она потянулась за трубкой.
– Таш, – услышала она на другом конце связи, – это девочка! – Анна всхлипывала от счастья.
– Уже? Так быстро? – Таш не могла поверить, что, пока она спала, Анна успела произвести на свет человека.
– Да! У меня вчера возникла угроза… и меня немного искромсали, но я официально самый счастливый человек на свете.
Филипп прислушивался к разговору, пытаясь понять, о чем речь.
– Как здорово! Я сейчас же к тебе выезжаю! – Она хотела положить трубку, но вдруг сообразила, что не спросила
