Мой взор быстро затуманился, одолеваемый силой грёз и чужой волей. Тело ослабело, но заботливые руки поддержали меня, осторожно уложив обратно в лодку. Обида жгла меня не хуже чужой ненависти. Впервые удостоверившись, что тогда, будучи подростком, я видел не сон, а реальное место, казавшееся сейчас таким смутно знакомым, мне не дали пробыть здесь и пяти минут. Какое время я должен был выбрать? Как мне снова сюда попасть? Смогу ли я оказаться здесь в следующий раз, заснув?
Заставив себя бороться с чужими чарами, я изо всех сил попытался сбросить их как наваждение и подняться. Слабость, ранее казавшаяся непобедимой, под напором моей магии постепенно сдалась, и я, казалось бы, спустя всего пару минут смог открыть глаза.
Небо, затянутое свинцовыми облаками, взглянуло на меня в ответ, роняя редкие снежинки. Холодный морской ветер забрался под одежду, вызывая волну мурашек. Я вновь обрел контроль над своим телом, но уже ощущал приносимый издалека запах хвои. Поднявшись, я увидел черные скалистые берега с толпившимися у их края соснами, тихо поскрипывающими в такт ветру. Не знаю, насколько близко я подплыл к деревне, но места узнавал, хоть и был здесь последний раз очень давно.
Собравшись с духом, я направил лодку к земле, осторожно выискивая место, где она не разбилась бы о камни. Пришлось изрядно повозиться, чтобы вытащить ее на сушу достаточно далеко, погода быстро портилась, намекая на возможный шторм, а замерзшие пропитанные солью руки болели при каждом движении.
— Боги сегодня особенно безжалостны ко мне.
Подняв голову и осмотрев берег, я с трудом поднялся по склону и вошел в лес под набирающие силу снежные вихри. Согреться, а тем более готовить в таких условиях не представлялось возможным. Провиант, собранный в дорогу подходил к концу. Я не знал, куда именно меня вынесло море и как долго идти до ближайшего поселка, поэтому не придумал ничего лучше, чем послать легкую волну магии в поисках поселений. Помня о частично прирученной твари в лесу, я постарался идти тихо и быть достаточно незаметным, но все равно ощущал чье-то внимание, взгляд, преследовавший меня в пути.
Нашарив вдалеке какую-то деревню, я направился к ней почти напрямик, не видя ни единой тропы среди сосен. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, погрузив окрестности в зловещую темноту, где среди множества коричневых стволов я шел словно кем-то потерянная тень. Шорохи и шелест присущие любому лесу нервировали меня, заставляли насторожиться, но уставшее сознание, голод и мороз, все глубже пробирающийся под одежду, не давали сосредоточиться. Останавливаться на привал не было смысла, я рисковал растерять последнее тепло и уснуть, притулившись у деревьев, поэтому, рассчитав, что неспешным темпом смогу добраться до деревни к утру, собрал все свое упрямство для этой дороги.
К полуночи ветер затих, и луна, выбравшись из-за облаков, частично осветила мой путь, вместе с этим посеяв множество дрожащих силуэтов на земле, но я все равно был благодарен. Согрев онемевшие пальцы, коротко вознес молитву ей. Вскоре после этого я смог различить вдалеке дорогу, добравшись до нее, еще сильнее ощутил чье-то присутствие рядом, но как бы не оглядывался, не увидел наблюдателя.
Потеряв терпение, я выпрямился и сжал кулаки, с вызовом крикнув.
— Покажись! Я же чувствую, что ты рядом. Хватит таиться!
Вновь оглядев лес, я не увидел ничего нового, кроме тех же теней и танцующих пятен от крон, но стоило лунному свету чуть померкнуть, как чернота за деревьями приобрела некий облик. За стволами, собравшись в единое существо, темнота дрогнула и, резко подавшись вперед, почти настигла меня, лишь в последнюю секунду разлетевшись стаей ворон под выглянувшими из-за туч лучами.
Шарахнувшись на середину дороги, я испугался, и едва не упал, смотря на почти бесшумно растворяющихся в небе птиц. Тени на земле вновь затанцевали в такт с кронами, но теперь от каждой из них я чувствовал недобрый взгляд.
Уняв бешено колотящееся сердце, я поспешил продолжить путь, надеясь, что хозяева леса вновь будут лишь преследовать, но не нападать на меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так я прошел еще несколько часов, сделав перерыв только для того, чтобы допить воду из дорожной фляги и доесть остатки вяленого мяса, собранного еще у светлых. Ноги изрядно устали, и я все медленнее плелся вперед, проигрывая собственной слабости. Прямая дорога начала казаться бесконечной и, не выдержав, я постарался найти у обочины палку или посох. Пошарив в опавшей листве, услышал шум рядом и невольно насторожился, не желая испытывать судьбу, почти на ощупь схватил достаточно толстую ветку и вернулся на свет. Почистив немного находку, я обернул ее часть тряпицей, прихваченной для перевязок, и вновь направился к деревне.
К утру я все же настиг ворота деревни и судя по рунам на их темном дереве, пришел именно туда, куда было нужно. К этому времени я держался лишь из последних крупиц собственного упрямства, бросил попытки согреть руки и перестал что-либо понимать кроме того, что мне было холодно и нужно идти вперед. Охрана у входа недобро глянула на меня, кажется, решив, что я какой-то бродяга или нищий, но не остановила, позволив пройти к другому концу поселения, где рядом с лесом расположился дом ведьмы.
В воздухе пахло дымом из печных труб и мерзлой древесиной, что кололи во дворах с утра. От одной из дорожек к дому аккуратной тропинкой были выложены еловые лапы, уходящие куда-то на окраину деревни. В сторону моря шли рыболовы, гремя жестяными ведрами и обсуждая первые заморозки. Несмотря на то, что солнце едва поднялось из-за горизонта, люди уже проснулись, работали и суетились, желая поскорее решить насущные дела. Такая атмосфера успокаивала меня, будто я был как-то причастен к такой мирной и полной мелких забот жизни. Навряд ли когда-нибудь я смогу попробовать ее на себе, непомерная роскошь даже вспомнить о том, как я сам в родном городе суетился вот так от рассвета до заката.
Оказавшись перед невысоким, но крепким забором знакомого домика, я подошел к калитке и постучал по доске, помня о том, что ведьма может и не пустить путника к себе во двор.
Где-то за стенами скрипнула половица, и легкой поступью на крыльцо вышла статная девушка с длинной огненно-рыжей косой в простом домашнем платье, расшитом по подолу, рукавам и горловине затейливой строчкой. Она, кутаясь в пуховый платок, недовольно поежилась, взглянув на меня.
— Чего надо?
Увидев ее, я несколько растерялся и даже подумал сейчас же уйти, но для этого у меня попросту не хватило бы сил. Оперевшись на посох, я вздохнул и коротко поклонился.
— Здравствуй, я ищу ведьму в этом поселении.
— Ну я тут ведьма, уже не первый год, а ты кем будешь?
Окончательно оробев, я опустил голову и все же выдавил из себя признание.
— Больше десяти лет назад, здешняя колдунья спасла меня и моего друга. Я пришел вернуть долг и предложить свою помощь.
Ведьма широко улыбнулась и прислонившись к косяку, вновь оглядела меня с ног до головы.
— Яга померла в тот день, как только деревню отбила, но не тревожься напрасно, она была очень стара и знала, что времени у нее оставалось немного. Так что некому тебе долг отдавать, Ньярл.
Вздрогнув, я сжал посох сильнее, чувствуя, как усталость единой лавиной сметает мою робкую надежду.
— Ясно. Простите меня, я искренне соболезную.
Собираясь развернуться и уйти от дома, я вновь услышал голос ведьмы.
— Она говорила, что ты вернешься. Как всегда, наперед все знала, — ступив на слегка припорошенную снегом землю, она почти бесшумно прошла к калитке и чуть прищурилась, став похожей на хитрую лисицу. — Я могу помочь тебе, приютить у себя на время, но в обмен ты вернешь-таки долг.
Не веря своим ушам, я робко сглотнул и кивнул, поспешно добавив.
— Но как я верну долг?
Зеленые глаза девушки блеснули азартом, будто я уже попал к ней в ловушку.
— Дочь мне подаришь, наследницу, что после меня здесь справляться будет.
Невольно выпрямившись, я постарался переварить услышанное, не совсем понимая, зачем нужно такое условие.
