заметив, что я продолжаю сидеть рядом.
— Думаю, что это не так, — ответила я.
Билли закрыла глаза и медленно покачала головой, как сломанная марионетка. — Просто… я не могу в это поверить.
— Ты знаешь, Мики…
— Пожалуйста, — прервала она, вскинув голову, — не хочу об этом говорить.
— Жалость тут ни при чем, — тем не менее прошептала я, — она никогда не подарила бы розу из сочувствия…
— Я… больше ничего не знаю.
— То, что произошло, не может перечеркнуть вашу дружбу. — Я заглянула Билли в глаза. — Ваши отношения всегда были настоящими, Билли. Более настоящими, чем вы думаете. — Я увидела, как она сглотнула, и добавила: — Она любит тебя всем сердцем.
— Пожалуйста, Ника… — Билли поджала губы, словно каждое слово причиняло ей боль. — Мне нужно несколько минут, чтобы прийти в себя. Понимаю, ты не хочешь оставлять меня одну, но тебе не о чем беспокоиться. Я буду в порядке…
Она заметила мой испуганный взгляд и, казалось, хотела меня успокоить. — Я просто хочу немного побыть одна.
— Уверена?
— Абсолютно! — Билли изобразила на лице что-то вроде улыбки. — Я уже почти в порядке… Правда. К тому же тебе пора на вечеринку, забыла?
— Ой, я и правда уже о ней забыла. Да ну ее!
— А все это как же? — спросила Билли, показывая на платье. — Или ты хочешь сказать, что мы потратили на тебя столько времени впустую? Мне обидно… И потом, я уверена, что Лайонел будет ждать тебя до упора. Нехорошо так поступать с парнем.
Я искала, что ответить, но Билли меня опередила:
— Надо пойти. Ты сногсшибательно выглядишь. Это твой вечер. Не хочу, чтобы из-за меня все сорвалось.
— А ты? — спросила я, упорно ища повод остаться. — Что ты собираешься делать? делать?
— Ничего. Поеду домой. Я уже попросила бабушку меня забрать. Она скоро приедет…
Я сказала Билли, что все-таки будет лучше, если я останусь, но она встала с пола, потом подняла меня на ноги, разгладила платье и заверила, что мне не о чем беспокоиться. Прежде чем я успела возразить, она подвела меня к двери и выставила из комнаты, сунув в руки босоножки.
— Иди, — сказала Билли, грустно улыбнувшись, — и повеселись! Сделай это и ради меня тоже.
Поговорим обо всем завтра.
Я осталась одна в коридоре, но вместо того чтобы пойти искать Эдгарда, побрела в противоположную сторону — искать за каждой дверью Мики.
Дверь последней комнаты оказалась заперта. Значит, подумала я, Мики там. Постучала, позвала ее несколько раз, потом тихо сказала, что сожалею о случившемся, что она может впустить меня, даже если не хочет говорить, я просто молча посижу рядом. Но Мики не отзывалась. Я приложила ухо к двери, когда услышала за спиной чей-то голос:
— Мисс!
Я обернулась и увидела Эванджелину, которая смотрела на меня с некоторым сочувствием. — Машина ждет, чтобы отвезти вас куда скажете.
Я посмотрела на нее с мольбой:
— Сперва я хотела бы попрощаться с Мики.
— Юная леди просила ее не беспокоить, — медленно ответила женщина, бросив на меня красноречивый взгляд. — Однако она велела водителю отвезти вас в город. Автомобиль ждет у лестницы.
Я не хотела уходить, не увидев Мику. Эванджелина сжала руки в замок.
— Мне очень жаль.
Я опустила глаза, а потом снова взглянула на дверь. Но что толку стоять у закрытой комнаты? Вздохнув, я последовала за домоправительницей вниз по лестнице. Эванджелина протянула мне куртку, проводила до двери и пожелала хорошего вечера.
Эдгард открыл дверцу авто. Я поблагодарила его и уселась на заднее сиденье. Машина тронулась, и под хруст гравия мы поехали к воротам. Я повернулась, чтобы бросить последний взгляд на дом. В мгновение ока он исчез за свечками кипарисов.
Когда мы подъехали к дому Лайонела, я невольно вцепилась руками в подол платья. От оглушительной музыки машина даже завибрировала. Я поймала себя на том, что смотрю на людей, толпившихся во дворе, и не могу пошевелиться.
— Что-то не так? Неправильный адрес? — спросил Эдгард.
— Нет-нет, адрес верный.
Я словно приросла к сиденью. Вопросительный взгляд Эдгарда тем не менее призывал к действию, и я в конце концов заставила себя выбраться из машины.
Улицу освещали уличные фонари. На тротуаре толпились люди, и музыка звучала так громко, что я едва слышала свои мысли. В своем изысканном платье я выглядела нелепо на фоне полураздетых парней, попивающих пиво и перекрикивающих музыку. Я стояла столбом, не зная, куда деваться, и чем дольше стояла, тем отчетливее понимала, что этот праздник не для меня.
Что я здесь делаю?
Не успев приехать, я уже хотела уйти. Надо протиснуться сквозь толпу и поискать Лайонела, но от мысли, что я оказалась в неправильном месте, я как будто сдулась и не могла ступить ни шагу.
Внезапно я осознала, что это неправильно, что-то в этой ситуации не так — именно для меня.
Проблема только во мне — в моей душе, плоти и крови.
Я смотрела на свое отражение в окне машины, на платье, в котором походила на куклу. Но внутри я была пеплом и бумагой. Внутри меня — звезды и волчьи глаза. Моя душа раскололась на две половинки, и одной части без другой не имело смысла жить.
Я приехала сюда в надежде забыть о своем раздвоении и, возможно, получить от Лайонела поддержку, новый стимул дальше радоваться жизни, однако я заблуждалась.
«Меня не обманешь!» — кричало сердце.
Я отчаянно, мучительно, безысходно, безумно нуждалась в Ригеле. Он укоренился во мне и был моим пульсирующим созвездием.
Сказка не случается с теми, кто выклянчивает счастливый конец — вот в чем правда. И когда я призналась себе в этом, то окончательно перестала понимать, что я здесь делаю. Чужачка, я не имела никакого отношения к этой вечеринке. Шумное веселье не заполнит мою пустоту, а только сильнее измучит.
Я решила уйти. С Лайонелом мы поговорим в другое время, а сейчас мне просто хотелось домой.
Вдруг чьи-то руки оторвали меня от земли. Я еле сдержала крик. Меня подняли, перевернули и перекинули через плечо, как мешок с картошкой, сумочка болталась где-то внизу.
— Эй, у меня тоже есть одна! — объявил державший меня здоровенный парень, и, к своему ужасу, я увидела, как его приятель сделал то
