плохого?
— «Что в этом плохого?» — повторила Мики сквозь зубы. — То, что ты слишком наивная и даешь себя одурачить!
— Ну с чего ты так решила, а? Ты его даже не знаешь!
— Мне и не надо его знать. Достаточно того, что я хорошо знаю тебя.
— Ну я девушка легкомысленная, да! Но мы с ним гуляли все утро!
— И что? Теперь можно верить любой ерунде, которую он скажет?
Билли вздернула подбородок, нахмурившись.
— Если бы я знала, что ты так отреагируешь, не стала бы ничего рассказывать.
Мики нервно сжала кулаки.
— А какой реакции ты ожидала?
— Я думала, ты за меня порадуешься! Вот Ника за меня рада! — И Билли повернулась ко мне. — Ведь правда?
— Я…
— То есть я должна радоваться, что первый встречный крутит тебе мозги, а ты вроде как и не против?
Разговор принимал дурной оборот, и мне это не нравилось. В воздухе нарастало трескучее напряжение.
— Ничего он мне не крутит! Он сказал… Мики рявкнула:
— Это не он!
— А я говорю, он! — рявкнула в ответ Билли, сжимая кулаки. — Хватит уже считать себя самой умной!
— Хватит уже верить любой чепухе!
— Почему? — Билли рассмеялась, ее тон смягчился. — Почему тебе так трудно смириться с тем, что я кому-то нравлюсь?
— Потому что ты чувствуешь себя слишком одинокой, чтобы видеть дальше своего носа! Мики поняла, что сказала лишнее. В глазах ее лучшей подруги промелькнуло удивление. Я смотрела на них, затаив дыхание, и чувствовала приближающееся землетрясение.
— Ах вот в чем дело! — прошептала Билли, с обидой глядя на Мики. — Ну да, тебе виднее, ведь твои родители всегда рядом, поэтому ты можешь смотреть на мир свысока. свысока.
— Ну что ты говоришь? — упрекнула покрасневшая Мики.
— Ты всем всегда недовольна! Всегда! Ты даже не можешь порадоваться за меня!
— Это не он!
— Ты бы этого хотела! — воскликнула Билли. — Ты не хочешь, чтобы это был он! Ты хочешь, чтобы я оставалась одна, как ты, потому что, кроме меня, тебя никто не может выносить! — Ой, ну извини! — закричала Мики. — Извини, если в четыре утра тебе некому позвонить, кроме меня! Наверное, тебе очень неприятно признаваться мне, как ты одинока!
— Тебе нравится, когда я тебе звоню! — Билли заплакала. — Потому что у тебя больше нет подруг! Из-за твоего дурацкого характера никто не хочет с тобой связываться! — Это не он!
— Прекрати!
— Это не он, Билли!
— Почему? — закричала та.
— Потому что это я!
Билли перестала плакать и растерянно уставилась на Микки.
— Что? — пробормотала она.
— Это я, — тихо повторила Мики, — это делаю я.
Впервые на моей памяти Билли смотрела на подругу с тревогой и болью.
— Неправда, — пробормотала она, — ты все придумываешь. — Ни грамма.
— Нет! — выпалила Билли. — Не ври! Ты врешь!
Мики молчала. И убежденность Билли рассыпалась, наткнувшись на это каменное молчание.
Она медленно покачала головой.
— Нет, я тебе не верю, — прошептала Билли, словно пытаясь убедить в этом саму себя. — Зачем бы ты стала это делать? — Она сощурила глаза. — Из жалости?
— Нет.
— Тогда, может, ради прикола? — слезы вновь потекли по лицу Билли. — Хотела меня разыграть?
— Нет!
— Чтобы я перестала ныть тебе про свое одиночество? Поэтому?
— Слушай, ну хватит уже!
— Скажи мне правду! Скажи мне раз и навсегда!
В ответ Мики совершила отчаянный жест, потому что иначе не могла выразить то, что чувствовала: подошла к Билли, обхватила ладонями ее лицо и прижалась к ней.
Все произошло слишком внезапно. Глаза Билли наполнились ужасом, и в следующее мгновение она изо всех сил оттолкнула Мики. И отпрянула сама, прижав запястье к губам, дрожащая и потрясенная. Она смотрела на свою лучшую подругу так, как смотрят на кого-то, кого знают всю жизнь, с кем делятся улыбками и слезами. И я, казалось, услышала, как под этим взглядом разбилось сердце Мики.
Затем Билли вскочила и выбежала из комнаты. Я побежала за ней.
— Билли! — крикнула я и остановилась, видя, как она исчезает в конце коридора.
Из комнаты вышла Мики. Она еле сдерживала слезы. Я протянула к ней руку, но она прошла мимо и направилась в противоположную сторону коридора. Я вертела головой, не зная, за кем идти.
Никогда не видела, чтобы они так ссорились, никогда… Порой они говорили друг другу ужасно обидные вещи, говорили и в шутку и всерьез, но обеим было понятно, что за жесткими словами ничего не стоит. Однако гнев способен выявить худшее даже в самых хороших людях. Я подумала о Мики и о том, что творится с ней сейчас, когда ее сердце разбито. И все же она привыкла справляться с эмоциями и умела держать себя в руках. У нее сильный характер. А Билли слабее, уязвимее, и сейчас она ужасно расстроена… Я повернулась и побежала в ее сторону, открывая двери одну за другой, пока не нашла ее в комнате, которая, судя по обстановке, была предназначена для чаепитий.
Билли сидела на полу, обхватив колени руками и опустив голову. Я осторожно подошла к ней и поняла, что она плачет. Я села рядом и приобняла ее. Не хотелось быть навязчивой, но все опасения исчезли, когда в ответ она обхватила мою руку и крепко прижалась к ней.
— Тебе необязательно здесь оставаться, — прошептала она охрипшим голосом. — Не беспокойся обо мне… Езжай, а то опоздаешь на вечеринку.
Но я покачала головой, сняла босоножки и сказала: — Нет, я остаюсь с тобой.
Глава 26
ИЗГНАННИКИ ИЗ СКАЗКИ
Ничего, что ты разбился на кусочки.
Ничего, что разбилась и я.
Даже мозаика сделана из осколков.
Но посмотри, какая она красивая.
Билли долго молчала. Заплаканными глазами она смотрела в пространство перед собой. Трудно представить, что она чувствовала в этот момент. Перед ее внутренним взором, наверное, проносились картины их с Мики дружбы.
Я хотела ее утешить, сказать, что все как-нибудь образуется, вернется на круги своя. Но, возможно, правда заключалась в том, что жизнь идет своим чередом и есть вещи, которые не могут не меняться, как бы мы этому ни сопротивлялись.
— Я в порядке, — сказала Билли,
