тобой заедем. Захвати с собой несколько вещей! Сейчас я позвоню Мики и договорюсь с ней. Пока! — И Билли отключилась, прежде чем я успела что-нибудь сказать.
Я смотрела на мобильный с открытым ртом. А потом упала на подушку и вздохнула. Билли восприняла новость о вечеринке слишком бурно. Я не могла разделить ее восторг, потому что шла в гости к Лайонелу, чтобы с ним поговорить.
Через какое-то время я вышла из комнаты с пухлой сумкой-шопером и с потухшим взглядом. Оказавшись в коридоре, я поняла, что не могу смотреть на дверь его комнаты. И прежде чем во мне поднялась новая волна грусти, я быстро сбежала по лестнице. Опустив голову, я пошла по коридору к входной двери, продолжая ощущать его присутствие где-то рядом. Каждый предмет так или иначе напоминал о Ригеле. Один рояль чего стоил.
Наконец я добралась до входной двери, полная решимости поскорее выбраться из дома, но дверь сама открылась прямо перед моим носом.
— Ника! — Анна удивленно заморгала. — Ой, извини! Ты куда-то уходишь?
Я пропустила ее в прихожую и сказала, что иду погулять с Билли и Мики. На прощание Анна нежно поцеловала меня в лоб и мило улыбнулась. Внезапно мною овладело чувство вины и отчаяния: Анна не знала, что я раскололась надвое. Она не догадывалась, как сильно я нуждаюсь в ней и от чего я отказываюсь, выбирая ее. Я опустила глаза и пробормотала:
— Ну я пошла.
«Мы с тобой — Творцы Слез… Нет, прочь из моей головы, прочь!» — сказала я про себя, когда шла по подъездной дорожке. Но голос все равно звучал у меня в ушах.
Глазами я поискала машину бабушки Билли, но ее пока не было. Зато на нашей улице стояла другая машина с работающим двигателем. Я подошла к ней поближе, но остановилась, когда увидела за рулем незнакомого мужчину.
— Ника! Это мы! Залезай! — Из окна машины помахала Билли. — Мы тебя уже заждались, — сказала она, пока я устраивалась на заднем сиденье и здоровалась с Мики, которая сидела с другой стороны у окна. окна.
— Извините, — ответила я.
Машина отъехала, и я с неуверенной улыбкой наклонилась к водительскому сиденью. — Привет! Я Ника.
Мужчина за рулем рассеянно глянул на меня в зеркало заднего вида, а затем снова стал смотреть на дорогу. Я удивленно приподняла брови, а Билли пояснила:
— Он никогда не разговаривает за рулем.
Я посмотрела на Мики, но та невозмутимо жевала жвачку и смотрела в окно.
— Извините, что заставила вас ждать. Это твой дедушка?
Билли рассмеялась так громко, что я подпрыгнула. Я растерянно посмотрела на нее и тут поняла, что автомобиль не едет, как обычно, на юг от города, а направляется на север.
Я мало что знала о жизни Мики. Из школы ее забирали не от ворот, а там, где другие не могли ее видеть. Возможно, она была из бедной неблагополучной семьи и стеснялась своих родственников, чувствовала себя несколько ущербной по сравнению с обеспеченными девочками в нашей школе. По крайней мере, так я себе это объясняла.
Машина наконец остановилась, и Билли прочирикала:
— Вот мы и приехали к Мики!
Как же сильно я ошибалась насчет материального положения семьи Мики! Перед нами во всем своем величии стоял огромный особняк. Массивные колонны поддерживали круглую террасу в стиле либерти ослепительно-белого цвета. Широкая лестница спускалась к кипарисовой аллее, а наверху восседали две каменные кошки, молчаливо и гордо охранявшие вход в дом. Вокруг раскинулся великолепный цветущий сад.
— Ты здесь живешь? — уточнила я, когда Мики вышла из машины.
Она кивнула, засунула руки в карманы толстовки и прошла вперед, а я ошарашенно крутила головой во все стороны. Неподалеку садовник подстригал живую изгородь в форме вздыбленного жеребенка.
— Проходи! — Билли потащила меня вверх по ослепительно белой лестнице.
Массивная дверь из орехового дерева открылась, прежде чем Мики успела к ней прикоснуться.
— С возвращением, мисс!
Нас встретила приветливая женщина, и Билли поздоровалась с ней звонким голосом.
Меня поразил огромный холл с большой хрустальной люстрой.
Женщина помогла мне снять куртку. Мики протянула ей поношенную толстовку. На этот раз я воздержалась от вопроса, была ли это ее бабушка.
— Кто это? — шепотом спросила я Билли.
— Это Эванджелина.
— Эванджелина?
— Домоправительница.
Я завороженно смотрела, как женщина уходит.
— Ты единственный ребенок в семье? — спросила я Мики, когда мы пошли по необъятному холлу. На фоне окружающей роскоши я чувствовала себя маленькой и незначительной букашкой.
Мики кивнула.
— Ее семья принадлежит к древнему аристократическому роду, — сообщила мне Билли. — Хотя дворянства в наши дни не существует. Ее предки были важными людьми. Посмотри, вон они! Я остановила взгляд на портрете супружеской пары: она в бархатных перчатках, он с большими бакенбардами, оба со строгими и надменными лицами. Потом я посмотрела на полотно, сказать про которое «огромное» значило бы ничего не сказать, с изображением трех персон: хмурый человек с холодными глазами, которые как будто пронзали тебя насквозь; рядом с ним, с виду более добрая, но столь же утонченная, в платье, подчеркивавшем ее черные волосы и светлое лицо, улыбалась красивая женщина, перед ними сидела… Мики? Да, это точно она, в платьице из органзы с аккуратно собранными назад волосами.
— Дай угадаю! Это твои родители, — сказала я, глядя на степенную добропорядочную пару. Отец, правда, больше походил на мраморную статую, чем на человека. Он выглядел таким суровым, что я нервно сглотнула. Величественность фигур немного пугала меня.
Внезапно дверь позади нас распахнулась, мы обернулись, и перед нами появился огромный, как гора, мужчина в костюме от-кутюр с темными, но тронутыми сединой волосами, подстриженной до миллиметра бородкой и хищными глазами. Его породистое лицо кого-то мне напоминало… А! Господина на портрете! Теперь я не сомневалась, что это папа Мики.
Поочередно он посмотрел на каждую из нас, и я вздрогнула, почувствовав желание куда-нибудь спрятаться. Мужчина выпятил грудь, а потом…
— Утенок! — прощебетал он, сияя. И быстро пошел к нам, раскинув руки.
Я в шоке наблюдала за тем, как он схватил Мики и начал кружить ее в воздухе, как ребенка. Наконец он поставил ее на пол и любовно погладил по голове огромной ладонью.
— Уточка моя, как ты? Ты вернулась! — Он потерся щекой о ее щеку. — Как давно мы не виделись?
— С завтрака,
