Через полтора часа сумасшедших гонок они вылетели на узкую дорогу, серпантином опоясывающую крутой склон горы. Внизу весело перепрыгивала по камням узкая мелкая речка. Очень внизу, сказал бы Сантилли.
— Желание леди исполнилось! — прокричал Арвин и увеличил скорость, скрываясь за поворотом.
Турайа поняла, что бутоны начали распускаться в цветочки — демоны каждую относительно ровную поверхность любой кривизны по умолчанию считали за прямую. Мотоциклы летели, едва вписываясь в повороты, у самого лица мелькали то ветки, то камни, то трава. Несколько раз они «срезали» углы, перепрыгивая через пропасть и едва уходя от столкновения со склоном.
Еще никогда Турайа не испытывала такого наслаждения от скорости и надежности спутника. С ним не было страшно. Или страх отстал? Она мысленно помахала ему рукой и крепче прильнула к демону. Хоть бы эта гонка никогда не кончалась!
На спуске она практически лежала на Эрри, боясь сползти через его голову на руль. Через речку они пролетели, ничего не видя из-за стены брызг и вслепую подпрыгивая на камнях. Мотоциклы юлили из стороны в сторону, сухого места на девушке не осталось, но она визжала от восторга, едва не оглушив хохочущего йёвалли. Сзади восторженно улюлюкали Тьенси и Ла-али, впереди что-то кричал Арвин.
На подъеме едва не заглох мотор, и она от досады заколотила ладонями по спине Эрри, но тот справился, и байк помчался вверх.
Вскоре гонщики догнали людей, груженных связками хвороста. Те так и остались стоять столбами, прижавшись к склону, когда мимо них один за другим промелькнули неведомые орущие существа с чумазыми от пыли рожами. Юноши и девушки, не сбавляя скорости, радостно поприветствовали опешивших аборигенов, а через несколько минут уже распугивали кур и жителей небольшой деревушки, прилепившейся к горе.
— Завтра нужен другой маршрут, — заявил Тьенси, когда они остановились на небольшом лугу. — Здесь нас уже будут ждать.
— Не думаю, что с пирогами, — согласился с ним Арвин. — Байки на склад загоним?
— И в душ, — закончил Эрри и скорчил страшную рожицу, сведя глаза к переносице и пощелкав зубами.
На крейсере выяснилось, что самостоятельно ходить девушки какое-то время не смогут — ноги, совершенно одеревеневшие от напряжения, идти отказывались и подло подгибались. Юноши, как истинные джентльмены, на руках донесли спутниц до душа. Тьенси на этом, конечно, не остановился, мужественно вызвавшись помочь смыть пыль дорог. Эрри предложить свои услуги постеснялся, в чем почти сразу раскаялся, но решение менять не стал.
Основная потеха началась, когда они явились к ужину. Отряд в полном составе в гробовом молчании просматривал их сумасшедшее ралли, заснятое с крейсера.
Таамир молча поманил к себе сына.
— Прощайте, друзья, — пробормотал тот и бодрым шагом побрел к отцу.
Говорить о том, что это была идея Эрри, никому в голову не пришло. Тьенси исподлобья смотрел на Сантилли, но стоял монументом, прекрасно зная, что сейчас последует за его изучающим взглядом.
— А нас позвать, значит, не судьба? — угрюмо спросил тот.
— Нет, ты что? — удивился дракон. — Они байки обкатывали. Девочек знакомили с окрестностями.
— Медведь удрал? — невинно поинтересовался Эрри.
— Молчи, говорун, — рассердился Герхард, — или сам сейчас будешь медведем.
Принц пожал плечами.
— Ну, кто мы такие, чтобы нас ставить в известность? — Таамир окинул понурившегося сына уничтожающим взглядом. — Сладкого лишать бесполезно, в угол ставить поздно….
— Из карцера сбегут, — подхватил его мысль Сантилли.
— Драть? Не поймут, — Ласайента вздохнула. — Если на моей ласточке хоть одна царапина….
— Знаю, — с готовностью кивнул сын, — моей шкурой заклеишь. Так что там с медведем?
Ин Чу подвигал бровями и неожиданно расхохотался.
— Что? — хмуро спросила его Ласайента.
— Я подумал, что где-то там, — дракон ткнул пальцем в небо, — неплохо работает ксерокс или у меня дежавю. Так что же с ними делать?
— Унитазы мыть не буду, — тихо пробурчал Тьенси.
— Что так? — удивился Алексей.
— Надоело, — с вызовом ответил Эрри.
Сантилли хитро склонил голову к плечу:
— Считаешь, что у нас плохо с фантазией? А слабо найти Амиру?
— Далеко она уйти не могла, — Арвин развернул карту и отметил на ней место побега. — Она устала, еды нет, выходит средняя скорость передвижения дает нам район… — он на глаз прикинул расстояние. — Не хилый у нас район, даже если учесть привалы и ночное время суток.
— Отец говорил про какую-то ладью на реке, — вспомнил Тьенси. — А если она там?
— А за проезд натурой рассчитывается? — усмехнулся йёвалли, про себя добавив: «Никем не юзаной». — Но посмотреть надо. Чем боги не шутят? Купаться?
Эйфория от скоростного спуска сошла на нет, а ощущение надежности сменилось безысходностью — у таких, как она, не может быть нормальных отношений с мужчинами, тем более с принцами. Такими, как она, пользуются, но не любят, не носят на руках, не дарят цветов, не говорят ласковых слов. Если бы он знал, то никогда бы не взял с собой.
Турайа крепче обхватила колени и снова невольно посмотрела на костер, облизывающий темноту жадными язычками. Он горел дальше по берегу, а возле него заливисто смеялась Ла-али, которой что-то рассказывал Тьенси. Подруга совсем потеряла голову от своего демона, и бесполезно говорить, что все это временно. Кончится путешествие, и его любовь растает, как дым. Но сейчас Ла-али греется в объятиях своего ашурта, а Турайю греет камень, пропитавшийся за день солнцем, желтым, как глаза йёвалли.
Воительница вздохнула, если она хочет чего-то добиться, то от Амиры придется уходить. Там ей не дадут подняться выше постели или даже пола. Дракон сделал заманчивое предложение. Может, все-таки согласиться?
«Поговорю с ним завтра, — девушка решительно тряхнула головой. — Там хотя бы за спиной шептаться не будут».
Интересно, кто ему все рассказал? Наверняка сам Хаарланд или кто-то из приближенных. Но здесь кроме Герхарда никто об этом не знает, значит, есть слабая, но надежда на нормальную жизнь, а потом, со временем, все забудется. Кому нужна пользованная подстилка, сбежавшая в отдаленный мир?
У лагерного костра обсуждали последние новости: мятеж у Рошейна, казнь принца, и под каким соусом Совет будет подавать обновленную историю.
Сантилли мальчишку было жаль. Смысл был готовить его в наследники, чтобы в последний момент отдать все другому. Тут любой бы сорвался. И зачем казнить, когда можно посадить в башню, чтобы остыл. Или их снова обманули, чтобы утихомирить заговорщиков? Дьявол!
