выпавших на долю пограничников в годы Великой Отечественной войны. Это позволит более точно оценить боевой и человеческий потенциал пограничных войск НКВД накануне жестокой схватки с коварным и хорошо подготовленным противником.
Необходимость подобного исследования вызвана еще и тем, что в исторической литературе иногда встречаются довольно-таки легковесные заявления на этот счет. К примеру, известный историк С. Кремлев утверждает, что «в июне 1941 года средний пограничник НКВД стоил не менее пятерых (а то и десятерых) средних красноармейцев РККА и не менее трех средних рядовых вермахта. Это была сила! И эта сила встала навстречу германской силе! И сыграла стратегическую роль в этой войне»[284]. К сожалению, никаких аргументов в подтверждение своего довольно-таки спорного вывода он не привел. Попытаюсь хотя бы частично восполнить этот пробел.
Как известно, фундамент высокой боевой эффективности пограничных частей и подразделений на войне закладывается задолго до ее начала, а ее основу составляют уровень профессиональной подготовки и политико-морального состояния личного состава в мирное время. Учитывая тот факт, что эта проблема в работах историков пограничной службы отражена явно недостаточно и, как правило, однобоко, в этой главе мною предпринята попытка более подробно исследовать эти вопросы.
Прежде всего следует отметить, что уже война с Финляндией высветила немало узких мест в боевой подготовке различных категорий военнослужащих пограничных войск НКВД СССР. Старший и средний командный состав не был обучен управлению частями и подразделениями в боевых условиях, организации взаимодействия с частями Красной армии. Низкий уровень полевой выучки был характерен практически для всего личного состава. Абсолютное большинство из них не умело передвигаться зимой на лыжах, пользоваться средствами радиосвязи. Немало было вскрыто и других недостатков. Выход же пограничников в 1939–1940 гг. на новые рубежи потребовал от них значительных усилий по их бытовому обустройству, а также инженерно-техническому оборудованию новых участков границы. С учетом этого, а также чрезмерной служебной нагрузки на каждого военнослужащего в тот период на полноценную боевую подготовку времени в частях и подразделениях уже практически не оставалось. Вот лишь несколько примеров, подтверждающих этот вывод.
В ходе проведенного в январе — феврале 1940 года ГУПВ НКВД СССР обследования 91, 92, 93, 95 и 96-го погранотрядов Украинского, 88 и 89-го погранотрядов Белорусского округов почти половина из них по боевой подготовке получили общую оценку «неудовлетворительно». В приказе наркома внутренних дел от 25 февраля 1940 года по итогам проверки отмечалось, что качество боевого обучения рядового и начальствующего состава находится на низком уровне, занятия проходят по шаблону, без достаточного использования положительного и учета отрицательного опыта в этом важнейшем деле. Штабы комендатур и погранотрядов не сколочены, в результате чего слабо руководят заставами, плохо организуются показ, помощь и контроль за исполнением отданных указаний по вопросам боевой подготовки. В системе командирской подготовки, как отмечалось в этом же приказе, явно недостаточное место отводилось выработке у командиров всех степеней умения организации общевойскового боя, изучению новых образцов боевой техники и вооружения, а также непрерывному управлению войсками. Несмотря на столь серьезные недостатки в организации боевого обучения личного состава указанных округов, выводы были сделаны далеко не всеми.
По итогам инспектирования уже за 1940 год из восьми проверенных отрядов Украинского пограничного округа четыре (2, 23, 24, 25 и 4-й мсп) получили общую оценку «плохо», «посредственно» — два (21, 22), «хорошо» — также два (19, 20). Другими словами, уровень боевой подготовки самого крупного пограничного округа проверяющие вновь оценили на «неудовлетворительно». При этом следует отметить, что положительные оценки были выставлены пограничным отрядам, которые несли службу на старой советско-польской границе, тогда как личный состав вновь образованных частей, охранявших границу с Германией и Румынией, показал куда более низкие результаты. По итогам инспектирования отмечалось, что в округе плохо поставлено обучение искусству стрельбы из автоматического и группового оружия. А в резолюции 6-й окружной партийной конференции погранвойск Украинской СССР, состоявшейся в марте 1941 года, снова указывалось на «неудовлетворительную постановку командирской учебы и обучения службы штабов»[285].
В целом же среди лучших пограничных округов по боевой подготовке по итогам 1940 года нет ни одного из тех, кто 22 июня 1941 года принял на себя первый удар фашистских войск. Из пятнадцати лучших погранчастей по итогам этого года только 40 % представляли западную границу, и то две трети из них — охраняли советско-финляндскую границу. Среди худших их число составило 43 %. Думается, что и предпринятые за несколько месяцев до начала войны дополнительные меры по повышению уровня боевой и специальной подготовки личного состава западных пограничных округов в силу сложности военно-политической обстановки на границе и в приграничье не смогли кардинально изменить ситуацию.
Эти и другие примеры дают повод усомниться в традиционных утверждениях историков о чрезвычайно высокой боевой выучке пограничников в начальный период войны. К тому же, готовились они для выполнения совсем других задач, нежели прочная оборона государственной границы.
Когда речь заходит о политико-моральном состоянии личного состава западных пограничных округов накануне войны, в пограничной историографии преобладает мнение о том, что ее уровень реально обеспечивал высокую бдительность и дисциплинированность пограничников, их самоотверженные, часто героические действия в борьбе с нарушителями границы, многочисленной агентурой противника, мелкими и крупными вооруженными бандами. Соглашаясь в целом с подобными оценками, необходимо также отметить, что и в этой сфере деятельности в пограничных частях западных пограничных округов было немало недостатков и серьезных упущений.
Подтверждением этому могут служить статистика и конкретные факты, приведенные в докладной записке на имя заместителя наркома внутренних дел Союза ССР генерал-лейтенанта И. И. Масленникова «О состоянии дисциплины и политико-моральном состоянии в войсках НКВД за I квартал 1941 года»[286] и ряде других документов. На мой взгляд, они дают достаточно полное представление об общем состоянии воинских коллективов пограничных войск за несколько месяцев до начала войны.
Прежде всего следует отметить, что число преступлений, совершенных личным составом пограничных войск начиная с третьего квартала 1939 г., неуклонно росло и в первом квартале 1941 г. составило 332 случая. Это почти 60 % от всех преступлений, совершенных в войсках НКВД СССР. К слову сказать, численность пограничных войск в общей структуре войск НКВД СССР составляла около 47 % личного состава. За этот же период значительно выросло число самоубийств. Наибольшее число небоевых потерь и увечий также приходится на пограничные войска. В первом квартале 1941 г. в результате несчастных случаев и нарушений мер безопасности при обращении с оружием погибло 25 и ранено 92 военнослужащих.
В докладной записке особо отмечается, что «одним из наиболее отрицательных явлений, как и в прошлом квартале, являются круговые поруки — в ликвидации которых, командование
