особой должности он не занимал.
Белов тяжко вздохнул.
— Иди, раз приказано. Но если кто спросит, я его отправлю к Долгопрудниковой.
Да хоть за реку, коз пасти, отправляй. Я все-таки питал надежду, что если, кто и спросит Лидию обо мне, она найдется, что ответить. Потом, правда мне все выскажет, ну и ладно. Переживу, как-нибудь.
Найти нужный пригорок труда не составило. Вон и то дерево, где вчера этот умник философствовал о судьбе. Я взбежал наверх. Огляделся. Никого видно не было. До шести оставалось еще полчаса.
Наверное, не стоило торчать тут в открытую. Я спустился немного вниз и залег в траве. Подождем. Что я собирался делать, когда придет негодяй? Пожалуй, сначала удостоверюсь, что Максим один. Потом, постараюсь подобраться, как можно ближе. Думаю, этот хмырь носит с собой оружие. Требуется, не дать ему воспользоваться им.
А потом? А потом, пообещаю разделать его на мелкие кусочки, если они не отпустят Айгуль. А Кир, пускай убедиться, что девушка вернулась в колледж. Когда, кстати, ему позвонить, сейчас или когда крючконосый прикажет своему подельнику освободить Айгуль?
Наверное, лучше после. Только надо позвонить так, чтобы этот ушлепок не понял, кому я звоню.
Время шло. Часы показали 17:45. Прислушался. Нет, вроде шагов не слышно. Ладно, подожду до шести.
Еще через пятнадцать минут, так никто и не пришел. Я встал. Вышел на вершину пригорка. Ни души, куда бы я ни смотрел. Странно. Может позвонить на номер Айгуль? Ладно, подождём еще десять минут. А потом? Вернуться к своим обязанностям, вроде, как ничего и не произошло? Но Айгуль то, как была в их руках, так и осталась.
А если они уже убили ее? Мало ли, она решила сбежать, а уроды разделались с ней? Так, на фиг теряться в догадках, звоню!
Я достал телефон. Руки слегка тряслись. Разблокировал, нашел номер Айгул и тут увидел, у меня непрочитанное сообщение. Сообщение было от Кира. Открыл.
«Что бы ни говорила тебе Халикова, не верь ей».
Я смотрел на сообщение, ничего не понимая. Кир говорит не верить Айгуль? Но, почему? И почему он не позвонил, а написал сообщение? Что там у них твориться, черт побери!
Я еще раз оглядел окрестности. Максима по-прежнему не видно. Набрал Кира. Мне требуется узнать, что происходит, почему Кир не позвонил, а написал мне, и почему я не должен верить Айгуль.
Трубку долго никто не брал. Черт! Да давай же, Кир, ответь. Наконец, длинные гудки прекратились и на вызов ответили. Молчание.
— Алло, Кир, ответь! Алло, дружище, ты там?
— Я сейчас не могу говорить.
Голос Кира приглушенный и сдавленный, словно он изо всех сил старается, чтобы его не услышали.
— Ты получил сообщение от меня? — еле слышно спросил Кир.
— Да, но в чем дело, что там у тебя происходит.
— Не верь ей, не верь Айгуль, ничему не верь. Все, я отключаюсь, а то меня заметят.
Вызов прервался.
Я даже не знал, что делать. Кир явно кого-то опасался. А я никак не мог помочь ему. Хотелось плюнуть на все и броситься ему на помощь. Но такой возможности не было. Сжал телефон в руке так, что чуть не сломал его. Где этот крючконосый, я вытрясу из него все. Что за игры!
Но никого не было. Максим, как он называл себя, не пришел ни через десять минут, ни через тридцать. Больше торчать здесь, смысла не было. В смятении, я спустился с пригорка и двинулся к лагерю.
И все же, надо уходить отсюда. Служба в ауксилии не принесла мне никакой выгоды. Путь наверх мне закрыт, командир ненавидит меня странной иррациональной ненавистью, с Настей я тоже разругался. К черту все!
— Я уж думала, ты действительно к Долгопрудниковой поперся.
От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Настя сидела на том же бревне, что и вчера.
— Делать мне больше нечего.
Рассказать ей о Кире? И об опасности, которая вновь принялась грозить ей. Ведь эти ушлепки могут решить действовать через нее?
Настя, не глядя в мою сторону, произнесла:
— Ты вчера оскорбил меня.
— Вообще-то, ты тоже не стеснялась в выражениях.
Кир! Сейчас, главное, узнать его судьбу, понять что происходит, а не перепираться с его бывшей подругой.
— Это как же?
Ее искренней тон, аж взбесил. Значит, как самой распускать язык, так даже не помнит, что говорит, а я, как кавалер из дамских романов должен общаться.
— Ты меня дешевой бабенкой назвала!
— Ах, это. Пустяк, случайно так вышло, я же не всерьез.
Еще и хихикнула.
Возможно, она ждала от меня того же самого, что я тоже скажу, мол, обозвал ее на эмоциях, случайно. Да еще и извинюсь. Но я твердо произнес:
— А я сказал, все как есть.
Она резко повернула ко мне побледневшее лицо. Губы плотно сжались, глаза зло сверкнули.
Но, знаешь что, иди-ка ты на фиг, со своими повадками обиженной цаци.
— А как еще тебя назвать? — холодно произнес я. — Ты бывшая моего друга, лучшего друга! Но липнешь ко мне, словно вокруг других мужиков нет. Почему? Что бы сильнее задеть Кира, чтобы он жалел о своем поступке? Унизить его хочешь? А ему там, нелегко, между прочим. Ну и кто ты? Сама ответь, кто ты после этого?
Я ожидал всякого: что Настя вскочит и уйдет, отвернется и заплачет, начнет материть меня, на чем свет стоит, или даже попытается ударить. Но она только вздохнула. Злое выражение ушло с ее лица, сменившись невыразимой печалью.
— Наверное, это так и выглядит со стороны, — произнесла она. — Но, нет! Я не хочу мстить Киру, он решил, что остаться в колледже — ему будет лучше, не знаю почему, но, наверное, на это у него есть причина.
Есть, конечно, дура, ты, симпатичная. Твои дружки покалечили его так, что он еле вывез, все эти идиотские соревнования Воронцова!
— Тогда что? Только не говори мне, что я во всей ауксилии самый альфа-самец.
Она усмехнулась.
— Дело в том, что ты — единственная ниточка, связывающая меня с Киром.
Помолчал. Подумал. Вот как, значит, ниточка я, единственная.
— Насть, если тебе так плохо от расставания с Киром, то позвони ему…
Тут я осекся, блин, сейчас-то точно звонить не стоит.
— Позже, конечно, — продолжил я. — Знаешь, я даже рад, что так много значу для тебя. Наверное. Как ты сказала, я единственная ниточка, связывающая тебя с Киром? Но, пойми меня тоже, я не хочу быть гнилой ниточкой.
Настя не отвечала. Не хотелось оставлять ее тут одну. Но и
