– Есть, капитан! – Дити положила конверт к себе в сумочку.
Хозяин дома удивленно обратился ко мне:
– Джейк, неужели ваша жена лишена естественного любопытства? Кроме того, она, по-моему, забыла, как меня зовут.
– Я не забыла, как вас зовут, Берти, – возразила Хильда. – Это официальный документ, я отнеслась к нему с соответствующим уважением. Я прочту его, когда у меня будет возможность открыть конверт, не повредив печати. Для вас это одна из тысячи бумаг, для меня бесценный сувенир, такой достается раз в жизни. Если я выражаюсь торжественно, то это потому, что я действительно чувствую торжественность момента.
– Не льстите ему, милая, – сказала леди Герберт. – Вы вскружите ему голову, Берти, – обратилась она к мужу, – ты вынуждаешь наших гостей стоять, между тем как мы могли бы войти внутрь и сесть.
– Ты права, дорогая. – Берти с вожделением посмотрел на машину Зеба. Хильда пошла с козырной карты:
– Хотите заглянуть внутрь, Берти? Бетти, вы можете сесть сюда, капитанское место очень удобное. Окажите мне такую честь! Когда-нибудь я буду рассказывать своим внукам, как леди Герберт сидела в этом самом кресле.
– О, это было бы замечательно!
Хильда подала мне знак глазами, но я и без того уже проявлял чудеса расторопности: помогал леди Герберт забраться в машину, заботился о том, чтобы она не оступилась на подножке, разворачивал ее, следил, чтобы не уселась на ремни.
– Если бы мы собирались взлететь, – сообщил я ей, застегивая ремни (предварительно пришлось сдвинуть пряжку – ростом она была с Хильду, но толщиной с меня), – этот ремень безопасности был бы затянут потуже.
– О, что вы, я побоялась бы!
– Папа, дорогу! Еще один гость.
Я посторонился, и Дити усадила на свое место бригадира Херд-Джоунза.
– Папа, – сказала она, – посади губернатора в свое кресло, Зебадия сядет в свое и прочитает нам двухчасовую лекцию о том, как управлять нашим кораблем и как его заправлять, а мы с тобой и с Хильдой будем торчать в дверях и поправлять его ошибки.
– Я освоил инструкцию только до четвертой главы, – оправдывающимся тоном возразил Зеб. – Джейк, скажи ей, чтобы прекратила меня подкалывать.
– Ты ее муж, я всего-навсего отец. Берти, я должен вас кое о чем попросить. Ни к чему не прикасайтесь. Аппаратура не выключена, корабль в любой момент готов подняться в воздух.
– Я буду осторожен, Джейк. Но как же можно, чтобы дамы стояли! В том числе и сама капитан! Это недопустимо.
– Берти, я не хочу садиться, – сказала Хильда. – Я насиделась, мне нужно двигаться.
– Но я не могу допустить, чтобы капитан Хильда стояла. Прошу вас, сядьте сюда, а я постою.
Я оценил его учтивость, но она грозила нам безвыходным положением: сейчас оба начнут демонстрировать вежливость, не уступая друг другу. Хильда справилась с этой трудностью благодаря усовершенствованию, сделанному в те часы, когда она билась над проблемой устройства в кабине двуспальной постели. У пилотов кресла раздельные, но у пассажиров сиденье общее, только разделенное подлокотниками. Подлокотники можно было убрать с помощью отвертки и некоторого количества усилий.
В свое время я нашел способ обойтись и без отвертки, и без усилий: благодаря запасливости Зеба, прирожденного механика, в хозяйстве которого имелось множество полезных мелочей, подлокотники крепились и убирались теперь с помощью гаек-барашков. Хильда принялась откручивать барашки; бригадир тут же поспешил ей на помощь.
Втроем на сиденье было слегка тесновато, но Херд-Джоунз худощавого сложения, а у Хильды самая миниатюрная фигурка в городе (в любом городе).
– Важной особенностью этой конструкции, – начал Зеб, – является автопилот, управляемый с голоса…
Глава 27
«Берете ли вы взятки?»
В течение семнадцати скучнейших минут Зебадия рассказывал ни о чем, притом рассказывал очень хорошо. Во время этого потока внушительно звучащей бессмыслицы я уже начала было подумывать, не отвести ли мне папочку в укромное место, чтобы вразумить палкой, но тут капитан тетя показала, что не нуждается в помощи.
Все началось с того, что папа вмешался в разговор:
– Дайте я вам проще объясню. Зеб имел в виду, что…
– Второй пилот. – Капитан Хильда произнесла это негромко, но папе следовало бы знать, что, когда она говорит: «Второй пилот», она отнюдь не хочет сказать: «Джейкоб, милый, я твоя нежная женушка». Папа усваивает не сразу. Но усваивает. Нужно только уронить на него наковальню.
– Да, Хильда? – Тетя Хильда молчала, секунды текли, она не отводила взгляда. Я удивилась: обычно папа соображает быстрее. Наконец наковальня обрушилась. – Да, капитан?
– Прошу не прерывать объяснения первого пилота. – Говорилось это легко и весело; вряд ли наши хозяева догадались, что за эти секунды папа предстал перед военно-полевым судом, был осужден, протянут под килем и восстановлен в должности с испытательным сроком. Но я-то все это знала, и Зеб знал. И папа знал.
– Есть, капитан!
Я пришла к выводу, что капитан тетя с самого начала не собиралась стоять снаружи. Она велела мне предложить свое место Скриппи и добавила: «А папе посоветуй предложить свое губернатору». Ну, меня учить наковальней не надо.
Было практически предрешено, что Берти не позволит дамам стоять, в то время как он сам сидит. Но если бы такое вдруг случилось, я совершенно уверена: Хильдочка состязалась бы с ним в учтивости до тех пор, пока не оказалась бы сидящей на таком месте, откуда ей видно всех, а нашим новым пассажирам ее не видно.
Высок ли ростом был Макиавелли?
Когда они стали вылезать, бригадир сообщил мне, что все прекрасно понял: как она работает и как ею управляют: одного только не понял: как она все-таки машет крыльями? Я ответила что за разъяснением технических вопросов лучше обращаться к капитану. Я ничуть не удивилась, когда услышала из уст капитана тетечки:
– Ну конечно, Берти… только вам придется втиснуться между Дити и мной. Не возражаете?
– Помилуйте! Это привилегия, за которую полагалось бы платить.
– Вот и заплатите! – подхватила я. У Хильдочки расширились глаза, но она не стала меня останавливать. – Ну? Что мне дадут за то, чтобы я втиснулась? Это вы, Скриппи, худой как змея, а я нет! – в подтверждение я похлопала себя по самой широкой части фигуры.
– Берете ли вы взятки?
– Маленькие не беру, только большие.
– Хотите кошелек с золотом и половину графства? Или, может, бисквитов с кремом к чаю?
– Э, нет! Я хочу гораздо больше. Хочу знаете что? Принять ванну! Большую-большую, горячую-горячую! В последний раз я мылась в речке, и она была бр-р-р-р какая холодная! – Я выразительно передернула плечиками. Губернатор задумался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
