(Солдаты вобрали в себя шеи, пригнулись к земле). Лютая стужа не щадит никого. Не только короткими сапогами наградил своих солдат бесноватый Фюрер, солдатская шинелишка из зелёной хольцволе /шерсть из древесных опилок продувается насквозь. Ветер, снег и мороз слились в одно ревущее чудо. Неудержимая дрожь пробегает по телу. Прошло то время, когда в начале зимы многие сотни и тысячи, получив обморожение, отправлялись в Германию. Теперь это считалось как членовредительство. Господин Фельдфебель (на ходу совсем) идет и совершенно не горбится. Он идет за повозкой, месит ногами снег под собой (широким размашистым шагом). Посмотреть на него со спины (стороны), это плотная и сильная фигура. У него непреклонная воля. Он не может спокойно смотреть, когда перед ним появляются слюнтяи и нытики. Майор Зайдель приказал ему утром быть в деревне Никольское (с обозом) и он не имеет права опоздать туда хотя бы на час. Он имеет приказ забрать в деревне (весь) скот, пополниться фуражом и не останавливаясь следовать с обозом и скотом на Старицу. Солдаты устали, выбились из сил, растянулись по дороге. Фельдфебель резко останавливается, делает поворот головы, смотрит назад, солдаты мгновенно улавливают его недовольство (желание). Он сверлит их взглядом, стиснув зубы. Солдаты, не дожидаясь его окрика, срываются с места и бегут, догоняя его. Он не кричит и не машет руками. Он сверлит каждого колючим презрительным взглядом. Рука лежит на кобуре. Попробуй не рванись (вперед)! И они, как подхлестнутые бросаются вперед (вслед за ним по дороге). Он с первого дня их приучил к этому взгляду. Но вот Фельдфебель недовольно повел головой. На лице недовольная ухмылка (складка) и сожаление. Ни одного не ухлопал! Вскидывая вверх колени, черпая широкими голенищами снег, солдаты догоняют повозку. Он молча отворачивается. 0н слышит за спиной тяжелое сопение и (облегчение) глубокие вздохи солдат. Он призирает их. Лучшие солдаты Фюрера умирают за Великую Германию. А эти недоноски и свиньи несут службу в тылу. Намотали себе на ухи (на себя) грязные тряпки. На солдат не похожи. На эту нечисть противно глядеть. Среди этого сброда ни одной достойной личности. Попади обоз в засаду или наткнись на русских, разбегутся, как зайцы, эти вшивые вояки. За. Ними смотри, да следи! Они и в плен готовы переметнуться. Что делает там тощий ефрейтор, которого он фельдфебель поставил сзади к приказал подгонять солдат. Приглядеться к нему, так он тоже сгорбился и плетётся в хвосте, как шелудивая собака, Зачем таким уродам присваивают звания, почему их держат в тыловых частях. Всё не так. Всё не нравиться господину фельдфебелю. Настроение отвратительное. Ноет душа. На дороге должно что-то случиться.
Вот почему он шагает вразмашку и со злостью и поддает комья снега сапогом. Впереди на козлах покачивается широкая спада ездового. Вот он откидывается назад, запрокидывает свой длинный хлыст и кончик хлыста пролетает у фельдфебеля у самого носа. Фельдфебель вздрагивает, останавливается и недовольно рычит. Ездовой оборачивается, смотрит на господина фельдфебеля и пытается угадать, чем собственно недоволен его господин. Ездовой улыбается. В оттопыренные щелки рта видны его редкие прокуренные зубы. Исхлестанные ветром лица солдат стали землистого цвета. От тугой боли в глазах и безысходности у солдат выступают слёзы. Они скатываются и тут же замерзают на щеках. Ветер выхватывает из-под ног потоки сыпучего снега. Один раз хлебнув русской зимы, если они останутся живы на всю жизнь запомнят страшную Россию. Солдаты идут подгоняемые ветром. Через некоторое время холод и адские муки пройдут, появиться чувство пустоты и безразличия. Да-да! Это неизбежно придет. Не важно, что ветер и снег летят с новой силой. Важно улучить момент присесть куда-нибудь за сугроб (на корточки), закрыть глаза и не о чём не думать. На тяжелые пеки навалиться сон, как благодать, как избавление. В сугробе забудешь Фатерлянд (Отечество) и родных, окружающий мир больше для тебя не существует. Солдат будет брыкаться, если его снова поставить на ноги. (Его вынули из сугроба, отругали, выпихнули на дорогу, на ветер, на снег. Ноги у него не гнутся, идти он не может). Те, кто успел заснуть в снежных просторах России ушли из жизни без мук и без сожаления. Ни страха, ни горечи при этом человек не испытывает (не перенесли). Засыпали многие и наши и немцы. 3имa не щадила ни тех, ни других. (У тех, кто погибал от пули или осколков, смерть на холодный чудный сон не была похожа). Фельдфебель Пфайфер был закалённый валка. Он побывал во многих Местах. Но такой адской зимы и проклятой дороги он никогда (нигде не пережил) на себе не испытал. Его резал ветер и снег, ему было тоже не вмоготу, но он терпел и не подавал виду. Как случилось так, что немецкая армия в России зимой оказалась раздетой. Он видел русских пленных, на них грубые и тяжелые шинели надеты поверх ватников и ватных штанов. На каждом солдате зимняя шапка и байковые рукавицы. (Они лежали сутками неподвижно в снегу). Пленных запирали в сарай, занесенный снегом, сутками не кормили и они там сидели, как в натопленной избе. Что это за народ? Немцы такого не смогли выдержать. У солдат фюрера под каской летние пилотки. Уши примерзали к стальным ободам.
Немецких солдат отправляли на фронт в полной экипировке (с пополнением совершенно раздетыми). Сапоги им мерили на один носок по подъёму ноги. Каски примеряли по округлости черепа, чтобы они летом не болтались на голове. Набивать тряпьё под каски было некуда. На русскую зиму никто не рассчитывал. Пока фельдфебель думал о касках и сапогах (прикидывал сапоги и каски) от обоза отстали двое солдат. Солдат хватились поздно. У фельдфебеля глаза полезли на лоб, когда ему доложили. Он хотел что-то сказать и затряс головой. Замыкающим шел шелудивый ефрейтор (Нойберт). Он по своим обязанностям должен был следить и подгонять солдат. Ефрейтор не выполнил свой долг. Он пойдёт под суд, как только они прибудут в Старицу. Младшего по чину фельдфебель Пфайфер не имел права проеду (так просто) расстрелять как солдата. Фельдфебель Пфайфер с удовольствием приведёт приговор в исполнение. С великим чувством и достоинством он пустит ему первую пулю, не целясь, в живот. Это его долг перед нацией, Фатерляндом и Фюрером. Это он умеет. С этими вояками по Европе еще можно было идти,a для войны в России они не годились. Дyхoм слабы. Здесь нужны железные нервы и истинный Германский неистовый дух. А таких, как он фельдфебель, остались единицы. Обоз медленно подвигается по дороге. Лошади надсадно храпят. Ветер рвет из-под ног сыпучий снег. Зачем они здесь, зачем сунулись в эту Россию. Сидели бы дома в своих пивных, пили пиво, играли в карты, читали газеты. Бросит кельнер на стол картонные кружочки, подвигает их пальцем, наведет симметрию, не успеешь закурить (сигарету), а потные бокалы с пивом уже стоят перед тобой. Здесь на летучей снежной дороге о жизни странно подумать. К горлу подкатывается твёрдый ком. Хочется кричать, вопить, что нет больше сил. Хочется одно – сесть куда-нибудь в снег и заснуть (просто жить). Грязные тряпки, как холодный удав, намотаны вокруг шеи. Канун Рождества, а немецкая армия драпает на Запад. Зло подёргивая застывшей от ветра щекой, фельдфебель поглядывает на дорогу. Справа и слева пылит белое поле. Жалкое и печальное зрелище видит он. Замотанная тряпьём цивилизация плетётся как шелудивая (полуголодная) стая шелудивых собак. Скорей бы добраться до деревни Николаевское, теплого жилья, позабыть про дорогу и (мороз).
– Матка давай млеко! Матка давай яйки! Матка давай курка!" У немецкого солдата полный и необходимый запас русских слов:
– «Матка. Давай – давай. Яйка. Курка. Млеко. Шпикк. Цап-царап!» Обоз спустился в лощину. Дорога круто повернула на бугор. Сюда ветер и снег не долетают. Снег несется и пылит где-то там (выше) за бугром.
Но, вот зафыркали лошади и люди, заторопились, вперёд. До солдат долетел запах жилья и гари. Через некоторое время показались крыши домов. Ездовые заёрзали на (передках) передних сиденьях. Они замахали руками, показывая в направлении деревни. Солдаты подняли головы, разогнули спины. Они жадно смотрели вперед, обшаривая глазами снежное пространство. Они уже не чувствовали летучего холода, они забыли (обо всем) о нем. И каково их было удивление и глубокое разочарование (несбывшихся ожиданий и надежд) когда обоз вошел в деревню и, не останавливаясь, проследовал дальше в Никольское. Вот собственно и весь рассказ, который в своих показаниях изложил нам пленный немец. Ещё одно обстоятельство нужно бы уточнить. Когда я спросил пленного куда девался второй немец, он пожал плечами и ничего не ответил (мог сказать). Отстали от обоза они вместе, а куда тот ушел? Я остался на дороге – добавил он. Вот собственно и все. Через двое суток нас сменила, подошедшая по дороге, стрелковая рота. Мм забрали пленного и отправились в батальон (искать штаб полка). Я думал меня похвалят за пленного, но в батальоне опять (в штабе полка с Максимовым) вышел неприятный разговор.
