такое с ней стало происходить часто. Слишком часто. Парень надеялся, что мать и сестра вернут Иде хоть толику былого счастья, которое, правда, уже никогда не будет таким беспечным, каким было прежде.
Они прошли вдоль берега по тропе, теряющейся в черничных кустах, и вскоре оказались у новой городской стены. Перед растущими стенами отступил лес. В спины светило садящееся в деревья солнце. Свет его был яркий, красный, но тепла от него меньше, чем воды в капельке росы. Ситрика и Иголку впустили в город, где парень вскоре отыскал Хирви. Мужчина лишь усмехнулся, увидев того, кого среди лесных людей быстро нарекли нойтой, как Ильку. Хирви отвёл их к ещё недостроенному Большому дому.
– Чего это ты без Ильки? – спросил он. – Я звал её, а пришёл отчего-то ты.
– Нам с Идой нужно в Оствик, – ответил Ситрик.
– В Оствик? Повезло тебе, руости. Позавчера к нам пришли корабли, идущие на заход. Попробуй напроситься к вождю. – Хирви почесал бороду. – Хотя я бы тебя оставил. Нам нужен и толмач, и такой музыкант, как ты. Не знаю, что ты хочешь отыскать в Оствике, да только здесь у тебя всё будет. Ты друг нойты. А значит, и мне друг.
Ситрик покачал головой. Его ждали в Онаскане. Но что будет потом, когда он отдаст покров Ингрид? Вернётся ли он к матери? Или за воротами Онаскана ему не стоит показываться? Успел ли он и там прослыть не как Убийца волка, но как Убийца конунга-волка?
Видя его сомнения, Хирви лишь отмахнулся.
– Видать, ты из тех, кому на месте не сидится, – проговорил он. – Одно слово – руости.
Вскоре за столами в Большом доме собрались многие строители и гости, каких Ситрик сразу различил по одежде, похожей на ту, что носили в Онаскане. Они сидели отдельно, хмуро посматривая кругом, а их вождь о чём-то пытался на пальцах объясниться с Тару. Оставив Иголку за столом с женщинами, Ситрик приблизился к Тару и хёвдингу.
– Я могу помочь? – спросил он у Тару, и та благодарно кивнула ему.
– Наш толмач куда-то запропастился, – пожаловалась женщина. – Спроси у него, что он хочет купить.
– Что ты хочешь? Можешь сказать мне, а я переведу, – обратился Ситрик уже к хёвдингу, и тот, услышав датскую речь, улыбнулся от уха до уха, скаля синие зубы.
– Ох, парень, выручил ты меня, – усмехнулся он, тряся заплетённой в косы светлой бородой. – Её сын вчера продал мне нескольких рабов, но один из них сильно болен. Как бы кто из моих не подхватил такую напасть следом. Хочу, чтобы она дала мне другого раба.
Ситрик перевёл, надеясь, что он правильно вспомнил и подобрал слова. Тару, выслушав его, нахмурилась. Неохотно она наконец согласилась. Хёвдинг ушёл из дома, сопровождаемый служкой Тару, и Ситрик сел у очага вместе с людьми из племён кирьяла. Он знал немногих. Лишь тех, с кем доводилось пересекаться Ильке.
Мужчины были так отвратительно шумны и веселы, что даже выпитое пиво не смогло исправить дело и хоть на толику приблизить Ситрика к их состоянию. Ида незаметно подсела рядом. Она куда хуже понимала речь иноземцев, но её, в отличие от парня, завораживали шум и гомон.
Ахто гудел громче прочих, не замечая севших рядом с ним руости, и Ситрик лишь криво усмехался, глядя на своего убийцу. Парень видел нож Ольгира на его поясе. Тот так и манил его взгляд. Как раз оружие мужчины и обсуждали, вспоминая, кому что досталось на Йольскую ночь. Ахто поспешил похвалиться и своей добычей, точно никто из его соплеменников прежде не видел это лезвие. Кажется, про нож он рассказывал не впервой, но уже успел позабыть об этом. Мужчины беззлобно смеялись над изрядно захмелевшим другом.
– Что, Ахто, нравится тебе мой нож? – наконец произнёс Ситрик, не сдержавшись. Яд точил его рот.
Мужчина заметил парня и выпучил глаза. Лицо его вмиг переменилось. Все прочие у очага замолчали.
– Раз так понравился нож, чего не стал носить мой серебряный крест? Он ничем не хуже, – продолжал Ситрик, искривив губы в злой усмешке.
– Духи Хийси! – воскликнул Ахто. – Так мне тогда-то не показалось… Это и был ты!
– Не показалось, – подтвердил Ситрик, продолжая давить неприятную улыбку. Глаза его в тот миг были пугающими.
– Почему ты не остался в Туонеле, ублюдок?! – взревел Ахто.
– Мне там были не рады.
– Тебе и тут не рады, ходячий ты мертвец!
Среди мужчин пошёл шепоток. Гребцы, сидевшие за столом, уставились на назревающую склоку. Иголка тихонько скрылась в тени за столбом, продолжая при этом с интересом наблюдать за происходящим.
Ахто выхватил нож и поднялся в полный рост. Мужчина, что сидел рядом, схватил его за руку, пытаясь усадить обратно, но пьяный Ахто был неумолим.
– Что ты хочешь от меня, мертвец? – громко спросил он.
– Свой нож обратно.
– Могу вернуть его, воткнув тебе в бочину!
– Попробуй.
Мужчина взревел.
– Остынь, Ахто. Он же нойта, – послышался голос Хирви, и мужчина тут же возник рядом, положив тяжёлую руку на плечо друга. – Тебе ли не знать, что они путешествуют между мирами чаще лебедей и уток.
Ахто продолжал пялиться на Ситрика, но тот спокойно выдерживал его взгляд, хотя в груди колотилось ужаленное азартом и страхом сердце.
– Хирви, ты не понимаешь! – пробасил Ахто. – Я убил его собственными руками, а он здесь сидит. Невредимый!
Сын Тару нахмурился, мельком взглянув на Ситрика, а после шёпотом спросил у соседа, как много выпил Ахто, и тот показал жестом, что изрядно.
– Не веришь мне, да? – Голос мужчины зазвенел пьяной обидой. – Не веришь мне, значит, что мы делим огонь с мертвецом из Туонелы.
– Брось, он из плоти и крови, как мы.
– Хирви, может, уведёшь его? – спросил кто-то, и, услышав это, Ахто вырвался из хватки друга и прямо через очаг бросился на Ситрика.
Иголка вскрикнула. Парень ловко увернулся, но Ахто, поднявшись, кинулся за ним, сжимая в правой руке нож. Ситрик перепрыгнул через очаг и, опустив в огонь руки, зачерпнул угли, а после бросил их в лицо мужчины. Тот взвыл, остановившись и принявшись рукавами тереть лицо. Кто-то набросился на Ахто, выбив из руки нож, и повалил его на пол.
– Отведите на улицу его, пусть остынет! – распоряжался Хирви, но скрутить рослого воина оказалось не так-то просто.
Ахто гневно брызгал слюной, а на его лице проступали багровые пятна ожогов поверх пьяной красноты. Наконец его увели, и, пока все взгляды были уставлены на выпроваживающих Ахто мужчин, Ситрик юркнул вниз, подбирая с пола обронённый нож. Но только он поднялся, как
