Так что вверх и вверх сквозь надвигавшуюся ночь. Как ни старались они ехать быстро, Валентайну все казалось медленно, потому что он представлял себе толпы на площадях города, взволнованные толпы перепуганных людей, смотревших в небо и кричавших — лорд Валентайн, спаси нас! Они не знали, что черноволосый человек, к которому они обращаются, виновник их гибели. Он представил, как жители Горы миллионами хлынут на дороги, панически перемещаясь на нижние уровни в безнадежных, бесплодных усилиях избежать смерти. Он представил, как языки пронизывающего ветра лижут беспорочно-прекрасные растения Барьера Толингера, замораживают каменных птиц Форбила, губят ухоженные сады Сти, превращают в лед каналы Хикмара. Это чудо, Гора Замка, создавалось восемь тысяч лет, а безумец с холодной и подлой душой уничтожит ее в одно мгновение.
Стены и башни Бомбифейла, прекрасные даже в этом гаснущем свете, манили к себе Валентайна, но он проехал мимо, торопливо двигаясь по ступеням горной дорога, вымощенной древними плитами красного Камня.
Повозка Илидата была справа от него, Карабеллы — слева, чуть позади ехали Слит, Залзан Кавол, Ирманар, Лизамона, а за ними все отряды, собранные Валентайном в долгом путешествии. Все спешили за своим лордом, но понимали, что наступает миг апокалипсиса, когда чудовищное зло готово восторжествовать, и только мужество, храбрость и стремительность могут предотвратить его победу.
Валентайн сжал кулаки и попытался силой воли заставить повозку двигаться быстрее.
Делиамбер, сидевший рядом, уговаривал его успокоиться. Но как сохранять спокойствие, когда сам воздух Горы уходит молекула за молекулой, и тьма ночи завладевает всем вокруг?
— Видишь деревья вдоль дороги с малиново-золотыми цветами? — спросил Валентайн. — Они были посажены четыре тысячи лет назад. Когда они цветут, в Верхнем Морпине устраивается Фестиваль, и тысячи людей танцуют на дороге между ними. Видишь — листья уже съежились и почернели. Они никогда не знали такой низкой температуры, а холод еще только начинается. Что будет с ними через восемь часов? Если листья губит даже такой холод, что будет в настоящий мороз и снег? Снег на Горе Замка, и даже хуже, чем снег, когда исчезнет воздух, все обнажится под звездами!
— Мы еще не пропали, милорд, Что за город над нами?
— Верхний Морпин, город развлечений, где происходят игры.
— Думай об играх, которые будут здесь в следующем месяце, милорд, в честь твоего возвращения.
Валентайн кивнул.
— Да, — сказал он без тени иронии, — я буду думать об играх, о смехе, о вине, о цветах на деревьях, о птицах. Нельзя ли заставить этот фургон ехать быстрее, Делиамбер?
— Он плавучий, а не летающий. Наберись терпения. Замок уже близок.
— Еще несколько часов, — угрюмо сказал Валентайн.
Он старался сохранять душевное равновесие. Он вспоминал Валентайна — жонглера, простоватого парня, похороненного теперь где-то внутри него, который показывал только что выученные приемы, сводя себя до уровня руки и глаза. Держись в центре своей души, помни, что жизнь — игра, путешествия, короткие развлечения, что Коронованные могут тонуть в реке, что их могут сожрать морские драконы, высмеять в пантомиме метаморфы.
Ну и что? Довольно слабое утешение.
Это неудача одного человека, довольно тривиальная в глазах Божества, хотя этот человек и был королем. А здесь угроза миллиарду невинных людей и произведениям искусства — Горе, возможно, единственной во всем космосе.
Верхний Морпин поднимался справа сияющим плетением. Фантастический город игр, чудес и грез, город, сплетенный из золотой проволоки, как думал в детстве Валентайн, когда смотрел на чудесные здания Верхнего Морпина. Сейчас он взглянул на него и быстро отвернулся. До Замка осталось десять миль, сущий пустяк.
— Как называется эта дорога? — спросил Делиамбер.
— Большое Калинтанское Шоссе. Я тысячу раз проезжал по нему в город развлечений и обратно. Поля, его окружающие, засеяны таким образом, что в любой день года здесь что-нибудь да цветет и всегда в приятном сочетании красок. А сейчас, видишь, все цветы свернулись и поникли.
— Их можно будет высадить снова, если холод их погубит. Но пока еще этого не случилось. Эти растения не так нежны, как ты думаешь.
— Я как будто собственной кожей чувствую, как им холодно.
Теперь они были на вершине Горы, так высоко над равнинами Альханроеля, как будто достигли другой планеты.
Все здесь заканчивалось фантастическим взлетом островерхих пиков и утесов.
Вершина целилась в звезды как бы сотнями копий, и среди этих изящных каменных шпилей поднимался высочайший круглый бугор, где лорд Стиамот устроил свою имперскую резиденцию восемь тысяч лет назад в честь победы над метаморфами, и с тех пор каждый Коронованный отмечал свое правление добавочными залами, пристройками, зубчатыми стенами и парапетами. Замок раскинулся на тысячи акров, это был город в себе, лабиринт более запутанный, чем берлоги Понтифика.
Совсем стемнело. Холодные безжалостные звезды горели над головой.
— Наверное воздух уходит, — прошептал Валентайн, — и скоро придет смерть.
— Это просто ночь, а не бедствие, — ответил Делиамбер. — Мы ехали весь день, и ты не заметил, как прошло время.
— А воздух?
— Он становится более холодным и разреженным, но он еще не ушел.
— Время еще есть?
— Есть…
Они проехали последний поворот. Валентайн хорошо его помнил: поворот шоссе взлетал резкой дугой вокруг Горы, и ошеломленный путешественник впервые видел перед собой Замок.
Валентайн еще не видел Делиамбера таким изумленным.
— Что это за здания, Валентайн? — тихо спросил колдун.
— Это Замок.
Да, это был Замок лорда Молибора, Замок лорда Вориакса, Замок лорда Валентайна. Ниоткуда нельзя было увидеть его весь целиком или хотя бы сколько-нибудь значительную его часть, но отсюда был виден достаточно внушительный сегмент Замка, громадная каменная и кирпичная кладка, поднимавшаяся уровень за уровнем, лабиринт за лабиринтом, вившийся кругами и блиставший миллионами огней.
Страх у Валентайна пропал. Лорд Валентайн мог не печалиться о Замке лорда Валентайна. Теперь он дома, и какая бы рана ни была нанесена, она скоро будет залечена.
Калинтанское шоссе заканчивалось площадью рядом с южным крылом Замка. Она представляла собой огромное открытое пространство, вымощенное кусочками зеленого фарфора с золотой горящей звездой в центре. Валентайн вышел из фургона и собрал своих офицеров. Дул пронзительный холодный ветер.
— Здесь у ворот есть стража? — спросила Карабелла, — нам придется вести осаду?
Валентайн улыбнулся и покачал головой.
— Стражи нет. Кто и когда вторгался в Замок Коронованного! Мы просто проедем под этой аркой. Но внутри мы снова можем встретиться с вражескими отрядами.
— Стража Замка в моем подчинении, — сказал Илидат, — предоставьте ее мне.
— Хорошо. Держитесь вместе, уповайте на Божество, а утром отпразднуем победу!
— Да здравствует лорд Валентайн! — закричал Слит, а за ним все остальные.
Валентайн поднял руки в знак признательности и для восстановления тишины.
— Праздновать будем завтра, а сегодня дадим бой, и, я надеюсь, последний!
Какое странное ощущение — вновь пройти под Аркой и увидеть перед собой Замок во всей его причудливой пышности.
Мальчиком он играл на этих бульварах и улицах, носился по бесконечному лабиринту его проходов и коридоров, благоговейно взирал на стены и башни, ограды и своды. Юношей на службе у своего брата лорда Вориакса жил в Замке в Пенитор Корт, где была резиденция высоких официальных лиц, и не раз гулял по парапету лорда Осиера, любуясь видом Верхних Городов. Коронованным он занимал самые внутренние зоны Замка. Он с наслаждением прикасался к древним камням Башни лорда Стиамота, проходил через тронный зал лорда Конфалума, изучал звезды в Обсерватории лорда Кинникена и размышлял о том, что он сам сделает в Замке в последующие годы. И вот теперь он снова здесь и только сейчас осознает, как любит это место — не за то, что оно было символом власти и имперского величия, а главным образом потому, что это была ткань веков, живая, дышащая ткань истории.
— Замок наш! — радостно вскричал Илидат.
Армия Валентайна вошла в неохраняемые ворота.
Но, думал Валентайн, на Гору движется смерть и все жители умрут через несколько часов.
Слишком много времени прошло с тех пор, как атмосфера начала меняться.
Усиливающийся холод, тяжело легший на Гору Замка, нигде не был так заметен, как в самом Замке. Его обитатели, уже ошеломленные и испуганные событиями гражданской войны, стояли, как восковые фигуры, в то время как отряды Валентайна прорывались в Замок. Некоторые, более практичные или сообразительные, кричали:
