— Веди меня туда.
Карабелла повела его по коридорам в древних драпировках и толстых коврах.
Она шла уверенно, что его удивило, потому что она никогда не бывала здесь.
Они пришли к той части имперских комнат, которую Валентайн не помнил — к служебному входу где-то за тронным залом, маленькому, скромному помещению. Слит, стоя на плечах Залзана Кавола, по пояс влез во фрамугу и производил какие-то манипуляции на внутренней стороне двери.
Карабелла сказала:
— Мы открыли таким образом три двери, это четвертая. Еще минуту…
Слит вытащил голову и оглянулся, пыльный, ухмыляющийся, явно довольный собой.
— Открыто, милорд!
— Вот это здорово!
— Мы войдем и схватим его, — сказал Залзан Кавол. — Где ты будешь ждать его, милорд?
— Нет, — сказал Валентайн. — Туда войду я один.
— Ты, милорд? — недоверчиво спросил Залзан Кавол.
— Один? — спросила Карабелла.
Слит, явно оскорбленный, закричал:
— Милорд, я не позволю…
Он умолк, испугавшись своих слов.
Валентайн мягко сказал:
— Не бойтесь за меня. Мне предстоит действовать самому, без чьей-либо помощи. Отойдите назад. Я приказываю не входить, пока не позову.
Они смущенно переглянулись. Карабелла начала что-то говорить, но замолчала. Залзан Кавол рыкнул и беспомощно развел всеми четырьмя руками. Валентайн толкнул дверь, вошел в какой-то вестибюль, видимо, кухонный проход, едва ли знакомый Коронованному. Он осторожно прошел через него и очутился в зале, обитом парчей — комнате для одевания. Позади была часовня Деккерета, а дальше судейский зал лорда Престимиона, громадная сводчатая комната с великолепными окнами матового стекла и канделябрами работы лучших мастеров Ни-мои. За ним следовал Тронный зал с громадным троном Конфалума. Где-то в этих апартаментах Валентайну предстояло найти Доминина Баржазида.
Комната для одевания была пуста и выглядела так, словно ею давно не пользовались. Валентайн прошел под каменной аркой в часовню Деккерета, никого там не увидел и двинулся дальше по короткому изогнутому коридору с ярким зеленым с золотом мозаичным орнаментом к судейскому залу. Глубоко вздохнув, он открыл дверь.
Сначала он подумал, что громадное помещение пусто. Из больших канделябров горел только один и то в дальнем конце, тускло освещая зал. Валентайн посмотрел направо и налево, на ряды деревянных полированных скамей, на занавешенные альковы, скрывавшие принцев и герцогов, пока над ними вершился суд, на высокий трон Коронованного.
Он увидел фигуру в имперской одежде, стоявшую в тени стола советника у подножия трона.
Из всех странностей, случившихся с ним во время ссылки, самым странным было стоять меньше чем в сотне футов от человека с бывшим его, Валентайна, лицом. До этого Валентайн однажды видел поддельного Коронованного — во время фестиваля в Пидруде, он чувствовал тогда, сам не зная почему, что взгляд Коронованного пачкает его и отнимает у него энергию, но это было до того, как Валентайн снова обрел память. Теперь он видел в слабом свете высокого сильного чернобородого мужчину с жестокими глазами, одетого как принц и вовсе не испуганного, бормочущего в страхе, а встречающего его с холодной спокойной угрозой.
Неужели и я так выглядел раньше, — подумал Валентайн. — Таким равнодушным, ледяным, недоступным? Потом он подумал, что за то время, пока Доминин Баржазид владел его телом, черная душа узурпатора проступила на его лице и исказила черты Коронованного выражением болезненной ненависти.
Валентайн начал привыкать к своему добродушному, жизнерадостному новому лицу и теперь, глядя на свое бывшее лицо, не испытывал желания получить его обратно.
— Я сделал тебя красивым, верно? — сказал Баржазид.
— А себя куда меньше, — сердечно ответил Валентайн. — Зачем ты хмуришься, Доминин? Этому лицу больше подходит улыбка.
— Ты слишком много улыбался, Валентайн. Ты был слишком уступчивым, слишком мягким, слишком бесхитростным, чтобы править.
— Значит, ты так обо мне думал?
— Не только я, но и многие другие. Как я понимаю, ты стал бродячим жонглером.
— Мне нужно было ремесло, раз ты отнял мою прежнюю жизнь. Жонглирование мне понравилось.
— Неудивительно.
Голос Доминина Баржазида гулко раздавался в пустом зале.
— Ты всегда умел развлекать других. Советую тебе вернуться к жонглированию, Валентайн. Печать и власть — мои.
— Печати твои, но власть — нет. Твоя стража сбежала от тебя. Замок тебе уже не подчиняется. Сдавайся добровольно, Доминин, и мы возвратим тебя в земли твоего отца.
— А как насчет погодных машин, Валентайн?
— Они снова включены.
— Вранье! Глупое вранье!
Доминин Баржазид быстро повернулся и распахнул высокое окно. Порыв холодного воздуха ворвался так внезапно, что Валентайн на другом конце зала почувствовал его почти сразу.
— Машины охраняются моими самыми верными людьми, не твоими, а моими, привезенными из Сувраеля. Они будут охранять машины до тех пор, пока я не прикажу включить их, и если вся Гора Замка почернеет и погибнет, не дождавшись этого приказа, пусть так и будет. Ты хочешь этого?
— Этого не будет.
— Это будет, — сказал Баржазид, — если ты останешься в Замке. Уходи. Я дарую тебе безопасный спуск с Горы и бесплатный переезд в Зимроель. Жонглируй в западных городах, как в прошлом году, и забудь глупости насчет трона. Я лорд Валентайн Коронованный.
— Доминин…
— Мое имя — лорд Валентайн. А ты — бродячий жонглер из Зимроеля. Иди и займись своим ремеслом.
— Звучит заманчиво, Доминин, — беспечно ответил Валентайн. — Мне нравилось выступать, нравилось больше всего, что я делал в жизни. Но судьбе угодно, чтобы я нес бремя правления, вопреки моим личным желаниям. Пойдем.
Он сделал шаг к Баржазиду, затем второй, третий.
— Пойдем отсюда. Я дам знать рыцарям Замка, что мятеж окончен, и планета возвращается на круги своя.
— Не подходи!
— Я не хочу вредить тебе, Доминин. В каком-то смысле я даже благодарен тебе за свой исключительный опыт, за все, что никогда не случилось бы со мной, если бы…
— Назад! Ни шагу дальше!
Валентайн продолжал идти вперед.
— Я благодарен тебе также за то, что ты избавил меня от досадной хромоты, которая лишала меня некоторых развлечений.
— Ни шагу!
Теперь их разделяло не более десяти футов. Рядом с Доминином Баржазидом стоял стол с принадлежностями судейского зала: три тяжелых бронзовых подсвечника, имперская держава и скипетр. Баржазид с яростным криком схватил обеими руками подсвечник и швырнул его Валентайну в голову. Валентайн проворно отскочил и точным движением руки поймал на лету тяжелый предмет. Баржазид швырнул второй подсвечник. Валентайн поймал и его.
— Давай еще один, — сказал он. — Я покажу тебе, как жонглируют.
Лицо Баржазида исказилось, он задыхался и шипел от злости. В Валентайна полетел третий подсвечник. Первые два уже легко кружились в воздухе, перелетая из одной руки Валентайна в другую, для него не составляло труда схватить на лету третий и пустить его следом за другими в воздух. Он весело жонглировал сияющим каскадом перед собой, смеялся, подбрасывая подсвечники все выше. Как приятно было снова жонглировать, вернуться к старым навыкам, занять глаза и руки.
— Смотри, — сказал он. — Вот так. Мы можем научить тебя, Доминин. Только научись расслабляться. Ну, брось мне еще и скипетр, и державу тоже. Я могу работать пятью предметами, а может, и не только…
Жонглируя, он шел к Баржазиду, а тот пятился, широко раскрыв глаза и капая слюной на бороду.
Вдруг Валентайн резко остановился и покачнулся от послания, ударившего его со страшной силой. Подсвечники со звоном покатились по темному деревянному полу.
Последовал второй удар, затем третий.
Валентайн еле удержался на ногах. Игра с Баржазидом кончилась, началась какая-то новая схватка, Валентайн не понимал, откуда исходит угроза. Он рванулся вперед, намереваясь схватить противника, прежде чем сила ударит его снова.
Баржазид отступал, подняв дрожащие руки к лицу. Он ли нападает, или в комнате прячется его союзник?
Валентайн отпрянул, когда эта неуловимая невидимая сила ударила его в мозг снова.
Он пошатнулся, прижал ладони к вискам и попытался собраться с мыслями. Схватив Баржазида, он удержится, повалит его и позовет на помощь.
Он рванулся вперед и схватил за руку лже-Коронованного.
Доминин завыл и вырвался.
Валентайн хотел прижать его к стене, но Доминин с диким воплем страха и отчаяния метнулся мимо него и побежал, ковыляя, через комнату. Он нырнул в один из альковов и закричал:
— Отец, помоги мне!
Валентайн подбежал, откинул занавеску и отступил, ошеломленный. В алькове прятался старик могучего сложения, черноглазый, смуглый, с блестящим золотым обручем на лбу. В руке он держал какой-то прибор из кости и золота с ремешками, застежками и рычагами. Это был Симонан Баржазид, внезапно очутившийся здесь, в судейском зале Коронованного.
