Напоследок я не знаю, что ей сказать. И мы молча стоим на красном песке. Тени города мерцают вокруг, словно трепещущие крылья света и тьмы.
В конце концов я целую ее руку. Если на ее глазах и есть слезы, их скрывают тени. Она легко целует меня в губы, а потом стоит и смотрит, как я иду к кораблю. Перед самым входом я оборачиваюсь, чтобы помахать ей рукой и послать воздушный поцелуй.
На борту корабля я покачиваю на руке Ларец.
— Ты собираешься открывать эту штуку или нет? — спрашивает Миели. — Я бы хотела знать, куда мы направляемся.
Но я уже и так это знаю.
— К Земле, — говорю я. — Но не могла бы ты попросить «Перхонен» не торопиться? Мне хотелось бы полюбоваться пейзажем.
К моему удивлению, она не возражает. «Перхонен» медленно поднимается и делает круг над Шагающим Городом, над артерией Устойчивого проспекта, над зеленым пятном Черепашьего парка, над картонными замками Пыльного района. У города теперь другое лицо, но я все равно улыбаюсь ему. Он не обращает на меня внимания и продолжает двигаться.
Только на полпути к Магистрали я обнаруживаю, что сыщик украл мои Часы.
Интерлюдия. Охотник
Наступила весна, и Творец Душ счастлив.
Виртуальный пейзаж его губернии представляет собой обширный цветущий роботический сад. Семена, посеянные в период долгой дайсоновской зимы, когда губерния замедлила ход, чтобы избавиться от излишнего тепла, проросли и теперь радуют своим разнообразием.
Гоголы вьются вокруг него стаей белокрылых птиц, а он погружает миллиарды пар рук в черную почву, где каждая частица представляет собой шестеренку, безупречно подходящую к соседним элементам. Он хочет ощутить новые композитные разумы, уже готовые расцвести. Прима-Творец лично присутствует повсюду, он следит за селекционным отбором этого меметического дерева, следит, чтобы группы генетических алгоритмов в процессе ветвления высаживались в новом пространстве параметров.
С бесконечной осторожностью он вынимает только что распустившийся росток гогола с редким отклонением, которое позволяет предполагать стеклянное, очень хрупкое тело: именно то, что он считал утраченным много лет назад. В совокупности с сильной шизофренией это свойство обеспечит разум, который будет способен делиться и воссоединяться по своему желанию. Это должно понравиться воин-разумам Матчека. Он отделяет гогола, чтобы продолжить рутинные исследования, и возвращается к наблюдению за общей картиной, позволив прима-Творцу взмыть в воздух, так что от свежего ветерка захлопали полы его белого лабораторного одеяния. Да, этот участок принесет отличный урожай Говорящих с Драконом. В этом обширном лабиринте уже подрастают целеустремленные Преследователи: скоро они будут готовы исследовать пространства параметров, превосходящие целые миры, и математические муравьи, предназначенные для поисков недоказанных теорем в колоссальных просторах геделевской вселенной.
Творец вдруг понимает, что никогда еще не был так счастлив: быстрый поиск его библиотечного гогола подтверждает этот факт. Сейчас он более доволен, чем был когда-либо доволен любой Творец, если не считать одного момента в бытность студентом Минского университета — хотя это было всего лишь мгновение с одной особенной личностью. Но, в сущности, тот случай стоит исследования выдернутого гогола и сохранения его в личной Библиотеке, застывшей во времени.
И это мгновение тоже не может длиться вечно.
Виртуальный пейзаж подернулся рябью, означавшей, что в нем без предупреждения появилось еще не менее двух других Основателей: волна религиозного ужаса швыряет наземь всех младших гоголов, распростершихся между вспомогательными машинами. Подрастающий воин-разум ускользает от своих встревоженных опекунов, металлический паук с контролируемой токсичностью принимается опустошать многообещающий участок с Мечтателями, пока Творец не вытягивает одну из миллиарда своих рук, чтобы его уничтожить. Какая бессмысленная потеря. Двое гостей, не обращая внимания на вызванную их появлением суматоху, проходят к центральной площадке Сада. Один из них невысокий, ничем не примечательный китаец с седыми волосами, в скромной монашеской одежде. Матчек Чен, один из самых могущественных Основателей во всей Соборности, достаточно учтив, чтобы не появляться здесь во всем своем величии.
Зато вторая из гостей — высокая женщина в белом летнем платье, с изящным зонтиком, прикрывающим ее лицо…
С неожиданной поспешностью Творец быстро принимает меры, чтобы удержать посетителей в субвиртуальном пространстве — нелегкая задача, если учесть, что могущество Основателей способно без труда рассеять любые иллюзии, — и посылает прима-Творца им навстречу.
Пространство превращается в реальный сад с цветущими деревьями вишни. В нем стоит выполненный в федоровистском стиле каменный фонтан — героические фигуры мужчины и женщины, поддерживающие купол. Младшие гоголы-Творцы приносят прохладительные напитки, а прима-Творец выходит навстречу гостям.
— Добро пожаловать, — говорит он, поглаживая свою бородку, считая этот жест весьма внушительным.
Он приветствует гостей легким поклоном. Чен отвечает едва заметным кивком. Творец пытается определить ранг этого гогола — наверняка не прима, но достаточно значительная фигура, чтобы обладать аурой могущества Основателя.
Женщина закрывает зонтик и улыбается, на ее лебединой шее мерцают бриллианты.
— Привет, Саша, — произносит она.
Творец пододвигает ей кресло.
— Жозефина.
Она садится, изящно скрестив ноги и слегка опираясь на зонтик.
— У тебя прекрасный сад, Саша, — говорит она. — Неудивительно, что мы тебя почти не видим. Если бы я жила в таком месте, мне бы не хотелось никуда уходить.
— Порой возникает соблазн, — вступает в разговор Чен, — забыть о реальности необъятного мира. К несчастью, позволить себе подобную роскошь может не каждый из нас.
Творец сдержанно улыбается старшему Основателю.
— Проводимая мною здесь работа служит на благо всей Соборности и приближает Великую Всеобщую Цель.
— Безусловно, — соглашается Чен. — Твоя квалификация в этом
