нем шикарного актера Джонатана Коула.
Он спал. Не дождался.
На груди книга Джерома Сэлинджера «Девять рассказов», зачитанная до дыр. Одна его рука лежала на книге, а вторая свисала с гамака, почти касаясь земли. Я нагнулась к нему, отбрасывая тень на лицо и закрывая ярко светящий фонарь, напоминающий цветок мака, и поцеловала в губы, он потянулся и открыл глаза.
– М-м-м… – улыбнулся он и обнял меня, привлекая к себе.
Я бросила сумку и расположилась у него на груди.
– Боже… – прошептал Натан. – Я так скучал. Кажется, не видел тебя целую вечность.
Я лишь улыбнулась в ответ и прижалась теснее, слушая частые порывистые удары сердца. Он выдернул из-под меня книгу и кинул ее на пол, целуя в нос.
– Ты пахнешь весной и туманами… – задумчиво и сонно продолжал он, перевернув меня так, что я оказалась под ним. Океан в его глазах был спокоен, открывая полный штиль и ясность.
– Я… Прости меня, – сквозь накатившие эмоции выдавила я. – Я так виновата.
– Прекрати, – шептал он и гладил мои волосы и лицо. – Ты ни в чем не виновата. Я больше не хочу это вспоминать. Хочу целовать тебя, ласкать, любить…
Его улыбка опять, как тогда в пабе, закрутилась в лукавую спираль.
– И наслаждаться тем временем, что у нас есть.
Его руки блуждали по моему телу, а голос звучал так уверенно и спокойно, что мне тоже хотелось забыть все. Все, что так легко могло нас разлучить.
Поэтому я обхватила его за шею и, притянув к себе, поцеловала.
В этот раз Коул не был со мной нежным, скорее, напористым и страстным, заставляя забыть о хозяевах дома, о Томе, о сплетнях, обо всем, что не касалось мужчины, который меня любил.
Хотя та ночь никак не выходила из головы…
* * *
…он нависает надо мной, приближает лицо, желая поцеловать, и тут… я узнаю… в нем… ТОМА!
– Нет! – прокричала я и проснулась.
Выпутавшись из простыни, села на кровати и привела мысли в порядок, потирая лицо. Я искала свидетельства прошедшей ночи, точнее отсутствие каких-либо свидетельств, но пока не понимала, что должна найти и как понять, что произошло.
Чувство, что тебя использовали, обволакивало тонкой паутиной и сознание, и тело, хотелось заплакать, но жалеть очередной раз себя, свою глупость и то, что меня так легко обвести вокруг пальца, я считала глупостью.
В голове копошилось множество вопросов от «Почему ты так сделала? Что это было?» до «Зачем все это? Что со мной произошло?».
Я задавала вопросы, но ответов получить не могла, потому что в квартире находилась одна. Обойдя квартиру, я села опять на кровать и еще раз прокрутила все события. В кровати я лежала одна, одетая только в кружевные трусики, но все же. До этого был прием и шампанское, но я не понимала, чувствовала себя нормально. Не то это количество спиртного, от которого может совсем все отключиться, хотя кто я, чтобы так рассуждать, ведь однажды сама не могла вспомнить поцелуй.
Взглянув на часы, я поняла, что проспала почти половину дня. Стрелки показывали четверть первого.
Нет, определенно, решила я, что это не просто шампанское было в том последнем бокале, что принес Том. Голова кружилась, еще этот поцелуй, вспышки, фото.
Надо было позвонить Джонатану, да и просто включить телефон, который, скорее всего, разрывался от звонков.
Так-так, спокойно.
Зазвонил домофон, выводя из транса от нерадостных мыслей. Я подбежала и нажала на кнопку.
– Настя, ты дома? – услышала я голос Лиззи и с облегчением выдохнула.
– Да, поднимайся.
Пока она поднималась, я натянула джинсы и футболку, лежавшие аккуратно сложенными на стуле возле кровати. Никогда не видела хмурую Лиззи, но сегодня ее лицо не предвещало ничего утешительного. Она твердым шагом прошла в гостиную и плюхнулась на диван, сложив руки на груди. Я решила, что она знает про фото, или произошло что-то еще похуже этого.
– Что происходит? – вполне спокойно спросила она и смерила меня тяжелым взглядом. – Где твой телефон?
– Лиззи, – всплеснув руками, заговорила я. – Помоги мне. Отвези меня к Клер, пожалуйста. Я не могу больше здесь оставаться. Я боюсь.
Из глаз брызнули слезы, я присела с ней рядом на диван и взяла за руку.
– Пожалуйста.
В ту же секунду Лиз озабоченно обхватила меня руками и прижала к себе, поглаживая по спине.
– Что случилось, Настя? – Она отстранила меня, чтобы взглянуть в глаза, а потом, прижав к себе, опять стала поглаживать. – Ты дрожишь.
– Я боюсь, – сквозь слезы проговорила я. – Я боюсь Тома, боюсь того, что он может сделать.
И я действительно боялась этого. Боялась того, что он будет ежедневно что-то подсыпать мне в еду, в питье, и я буду жить здесь у него как наложница, как и предсказывала мама, напоминая про арабские страны. Но это была Англия и, черт побери, не какой-нибудь спальный район. И потом, мне хотелось сбежать от всего этого. От всего того, что могло произойти ночью, словно мой побег мог просто все стереть из жизни.
– Боже мой, Настя. Он обидел тебя? Ударил? – Она, опять отстранив меня от себя, стала рассматривать, ища следы побоев.
– Нет-нет, – заверила я Лиззи. – Просто…
Почему-то сейчас язык не поворачивался рассказать о том, что меня беспокоило, о том, что должна была рассказать в первую очередь. О ночи, о сне и о том, что, возможно, Том… Но мне стало так страшно, что из-за всего этого Джонатан может оттолкнуть, может… Я даже боялась подумать, что он решит и сделает.
– Что? – Она трясла меня за плечи. – Что он с тобой сделал?
Вытирая слезы, я проглотила свой стыд, потому что потом я вряд ли смогла бы смотреть им всем в глаза.
– Я думаю, он пытался… Меня… В общем… – Я не знала, как это все сказать. – Он подсыпал что-то мне в шампанское вчера. И потом он поцеловал меня, и нас сфотографировали эти люди. И потом я ничего не помнила утром.
– Какие люди?
– Папарацци!
– Настя… – Она крепче прижала меня к себе и гладила по спине, успокаивая мои рыдания.
Спустя час Лиз помогла мне перебраться к Клер, которая не выказывала особой радости, но считала, что мне необходимо было сразу в этот приезд поселиться у них. Мои щеки пылали, потому что все вокруг выглядели правыми, кроме меня, тем более я не могла знать и вспомнить о том, что произошло ночью после такси.
Закрывшись в комнате, где обычно я оставалась у Коулов, я набрала Страуду, но смогла услышать лишь то, что абонент недоступен и находится вне зоны действия Сети. Мне
