вздох от местных, и тихий злой смех кузнеца. Он, видимо, знал, в каких отношениях находится её семейство с местной властью. Я же замер, не в силах освободиться от взгляда её горящих решимостью и надеждой карих глаз.
Скверна пылала, насыщая кровь силой и яростью. А эти глаза… Полное безумие и отвал башки… И я совершенно не хочу сопротивляться. И незачем, я же жаловался, что мне не хватает ресурсов на мои проекты? В конце концов, да и долго ли мне жить? И, может, время простому кочке попробовать совершить действительно что-то великое?
В общем, в историю я таки вошёл. Точнее, вылетел из окна в обломках створок с алебардой наперевес. Но кого волнуют такие тонкости?
Глава 11
Первого всадника я убил ещё когда летел из окна. Крюк алебарды вошёл ему точно в шею. Рванув древко на себя, вырвал оружие из повисшего на стремени тела и, крутанув алебарду, вспорол брюхо, стоящему рядом другому коню.
Заколол ударом в лицо следующего, развернувшись, вбил крюк в бок другому благородному. На этом плохенькая сталь сдалась, и остриё алебарды лопнуло. Впрочем, подхватив с земли пику убитого ранее бойца, я продолжил свою охоту.
Прыгнув в сторону, спасся от пролетевших рядом стрел, заколол ударом под подбородок очередного врага, попутно прикрываясь его лошадью от лучников. Животина заржала и рванула в сторону с парой стрел в боку. А в меня полетели наконечники пик и сабельные удары. Подловив момент, воткнул в бок всаднику копьё, но он неудачно повернулся, и когда я рванул пику назад, слетел за ней с коня. Причём так неудачно, что заклинил наконечник, и он, сорвавшись с крепления, остался у него в теле.
Сильным ударом пустого древка в голову сбил очередного всадника, выхватывая его копьё. Несколько уколов и, перехватив ударившее мне в голову копьё, вырвать его из руки всадника, меняя своё испортившееся оружие.
Шаг в сторону и вперёд. Укол. Так не годится, слишком медленно. Окинув взглядом врагов, начал сдвигаться в сторону орудующего глефой всадника. Несколько атак, увернуться от пары ударов, и вот я рядом выдергиваю глефу из рук, а самому бойцу превращаю в месиво череп ударом латного кулака.
И когда в моих руках, наконец, оказалось подходящее оружие, я устроил охоту за их лошадьми. Атаковать закованных в латы всадников не очень удобно — оружие ломается о броню, высоко сидят. А вот их кони подобной защиты не имеют…
Проскользнуть под ударом копий, нанести несколько уколов и порезов, отступить, выбирая новые цели. Нужно перевести на землю как можно больше всадников, и, лучше, заставить их спешиваться заранее, только увидев, что творится. Боевой конь дорог, долго воспитывается и обучается, потерять его мало кто захочет.
Я постоянно двигался, но даже так об доспехи или затянутые тьмой открытые части тела регулярно ударялись стрелы. Плевать. Я рубил и резал животных, и вся площадь вместо криков людей стала забиваться жалобным ржание невинно убиваемых лошадей. Два десятка, четыре. Иногда появлялось временное окно, чтобы убить пару спешенных благородных.
Вот я влетел в отряд из десятка человек, атакующих мечами и парой копий. Отрубить ногу, голову, руки, сломать колено ударом ноги. Бросить глефу, взять в руку полуторный меч, которым сподручнее орудовать в тесноте, и отсечь голову, конечности. Удар в шлем сбивает тот с головы бойца с хрустом сломанной шеи.
Взмах снизу отрубает руку в плече, меч ломается. Подхватить обратно глефу, отступить, добив несколькими уколами оставшихся на ногах противников. И рвануться на очередной отряд всадников, продолжая убивать их животных.
Крики, стоны, лязг металла и ржание. Кровь из рассечённой шеи лошади окатила меня с головы до ног. Взрезать пузо, отсечь ногу в суставе, пропороть рёбра на боку. Сдвинуться в сторону, избегая удара пики, и ударить ногой, с подшагом проламывая рёбра кобылке. Сбросить всадника на землю, попутно, уколом, убив очередную животинку.
Только повернулся к сброшенному, собираясь добить, как увидел, что ему в пах входит кавалерийская пика в руках ошалевшего от страха и ярости мастерового. Толпа позади хватала оружие убитых и стала наваливаться на спущенных мной кавалеристов. Человеческое море окружало всадников, стаскивая их с коней алебардами или закалывая ударами копий.
Рядом свистнула стрела, и мастеровой с пикой схватился за торчащее в груди древко. Я сплюнул попавшую в рот кровь и бросился к краю площади. Прыжок на коновязь и уже оттуда на крышу дома. Отряд лучников лишь успел закричать, да один их них вскинуть на меня испуганные глаза, когда в стороны полетели отрубленные головы и конечности.
— Н-н-на, с-сука… — сорвалось с языка, когда удар развалил грудь бездоспешному лучнику до позвоночника.
Окинув крыши взглядом, разбежался и перепрыгнул к следующему отряду смертников. А потом и на другую крышу, уничтожая стрелков. Продолжали бить стрелами из окон, но тут я уже ничего сделать не могу. Слишком замедлит всю битву, если начну за ними гоняться в домах. Вырезав ещё один большой отряд, с радостью увидел, как остальные стрелки стали уходить с крыш.
Прыжок, и я оказался на площади, где три десятка спешенных кавалеристов и стражников сколотили строй, наступая на толпу. Рывок вперёд, оставляя глефу в теле одного из бойцов, и, изворачиваясь мимо копий, вломиться в строй. Кажется, немного зацепили ногу. Но ходить могу, так что пофиг.
Убить ударом кулака в лицо, ребром ладони в шею, с удовольствием услышав хруст. Локоть в шлем следующего. Удар ногой в колено. Выхватить у орущего тела топор, вбить ему в голову, оставив там. Сломать шею ударом латной перчатки. Стало свободнее. Пропустить мимо удар полуторным мечом. Проломить череп, выхватывая из руки трупа оружие.
И рубить, рубить бошки, руки, ноги! Меч высекает искры, трещит, в итоге, лопается. Забрать у трупа саблю. Несколько ударов, сменить на другую. Вокруг стало совсем свободно. С края площади пробивался очередной отряд всадников. Свежие совсем, скачут во весь опор.
Подхватив глефу, бросился им навстречу. Проскочив под ударом копий, вспорол шею лошади, начав метаться между животными. Увидел на подходе ещё отряд стражи. Всадники бросились врассыпную, потеряв два десятка лошадей и несколько бойцов.
Рубящий удар, и древко в моих руках ломается, не выдержав нагрузок. Отряд стражи близко, стал теснить меня щитами и копьями, а за спиной только место казни. Зло прищурившись, рубанул остатками глефы, срубая кол. И, взяв в руки длинную толстую деревяшку, начал бить, как дубиной, круша черепа и кости.
Бревна надолго не хватило, и, вбив острый конец кола в чей-то раскрытый в крике рот, подхватил меч. Парировал укол мне в ноги, принял другой на кирасу, сдвинулся в сторону, отрубая попутно голову. Несколько сильных ударов, и в руке остался обломок меча.
Удары кулаками и
