лавках и полу, лежал десяток перевязанных раненых, кто-то из них кривился от боли, другие были без сознания. Помощь, какую могли, им оказывали местные официантки.
— Белла, прими дорогих гостей! — на весь зал зычно произнёс наш сопровождающий.
На его слова из одной комнаты вышла уставшая сухощавая женщина лет сорока пяти. Окинув внимательным взглядом меня, залитого чужой и своей кровью по самые брови, хмурую Элеонору рядом, она спросила:
— Это ведь тот самый монстр, что остановил благородных?
— Да, — коротко ответил ей подручный Войцеха.
Она прищурилась и, поведя рукой, пригласила нас следовать за собой.
— Сначала купальня, если можно, — попросил я.
Хозяйка постоялого двора только кивнула, и через минуту мы вошли в раздевалку, где она остановилась и произнесла:
— Вода до сих пор горячая. Что-то ещё нужно?
— Выпить. И перевязать раны, — буркнул я, пытаясь снять доспех.
Одной рукой это не получалось, но тут уже подключилась Элеонора, помогая мне.
— Сейчас всё будет, — кивнула женщина и оставила нас одних.
Упал на пол искорёженный панцирь, шлем, стёганка, за ней рубашка и сапоги. Бросив выразительный взгляд на смущённо отвернувшуюся девушку, я снял штаны и прошлёпал в купальню. Где, присев на табурет, стал поливать себя из ковша, смешивая горячую и холодную воду.
Вода окрасилась в красный цвет. Особенно тяжело было отмыть волосы. Но я старался, пока позади не скрипнула дверь. Бросив взгляд, я увидел принцессу в совсем лёгком коротком платьице, которое мало что скрывало. В руках она держала большую кружку и свёрнутые бинты.
Поставив рядом со мной пиво, она опустилась за спиной на колени и, взяв мочалку, стала тереть мне спину. И всё молча, лишь иногда невзначай задевая меня грудью, особенно когда перешла на плечи и волосы.
Повернув голову, я взглянул в смущённую, но горящую решительностью девушку. Вздохнув, поднялся и шагнул в большую, на нескольких человек, ванную. Она замерла позади, а потом я услышал шелест скидываемого платья, и, через мгновение, обнажённая девушка погрузилась в воду рядом со мной.
Я же расслабленно, кроме одной единственной части организма, лежал, чувствуя, как тёплая вода и невесомость разгружает натруженные мышцы. От ран, всё же, поднялось немного кровавой мути, но ничего критичного. Глубоко вдохнув, я скосил взгляд на девушку и устало произнёс:
— Знаешь, ты ведь не обязана этого делать.
На что она усмехнулась и села сверху мне на живот, выставив вперёд налитую грудь с задорно стоящими сосками. Спустя мгновение меня уже целовали. Неумело, но страстно, даже яростно. Обняв её целой рукой, я ответил на поцелуй. И только спустя полминуты она отстранилась и, отдышавшись, хрипло произнесла:
— Просто заткнись. Больше между нами нет препятствий! Никакого «сохранения невинности до свадьбы», никаких демонстраций простыней. Я буду делать то, что хотела давно!
Впившись мне в губы поцелуем, приподнялась и опустилась, направляя меня в себя рукой. Тут же Элеонора отстранилась от моих губ, зашипев от боли.
— Через пару дней всё будет совсем по-другому, — ободряюще поцеловал я её.
— Я знаю, — поморщилась она, но решительно встряхнула длинными волосами, и припечатала: — Но я не для того этого так долго хотела и ждала, чтобы сейчас отступить!
Я мягко усмехнулся и, двинув бёдрами, произнёс:
— Тогда превозмогай!
Глава 12
Проснулся я под вечер следующего дня, и протяжно зевнув, остался лежать в постели, смотря в незнакомый потолок.
— Во что же я влез? — тихо прошептал себе под нос.
Тогда, в бою, всё это казалось единственно правильным вариантом. Эмоции, даже кое-какие корыстные планы. Но что с этим всем делать сейчас? Ведь, если не справлюсь, город уничтожат…
Впрочем, бойня будет в любом случае. А штурмовать города — это не в чистом поле биться, особенно когда стороны настолько люто друг друга ненавидят. Мотивация горожан зашкаливает. И при условии что подобное по всей стране, то достаточно просто не сдаваться, перемалывая силы благородным. Достаточно быстро наступит момент, когда они не смогут удерживать территории.
Однако нужны военные победы. А где их взять? Когда с той стороны баррикад обученные, хорошо экипированные бойцы, а с твоей обычный городской народ. Но, опять же, оборона города — это не чистое поле…
В любом случае, нужно искать специалистов. Покупать наёмников, обучать ополчение. И как это сделать за отведённое время, я понятия не имею. Не самому же пытаться их учить? Нет, я немного знаю строй, в деревне тренировали, но что делать с конницей, особенно с конными лучниками, понятия не имею.
Вздохнув, поднялся с кровати и, увидев рядом висящие на стуле новые рубаху и штаны, порадовался. Сапоги остались старые, а вот всё остальное пришло в негодность. Повязки пока не снимал, только, не удержавшись, с удовольствием почесал заживающие раны.
Насвистывая песенку, вышел из комнаты, спустившись в общий зал таверны. Кровь уже смыли, как не было и раненых, наоборот, общая зала гудела выкриками и жаркими спорами. За сдвинутыми столами расселось несколько десятков человек. А в центре всего этого взбешенная Элеонора.
Вскинув на меня полные надежды глаза, она кивнула на место во главе стола и облегчённо выдохнула. Кажется, принцессу успели сильно достать. Разговор на секунду прекратился, как только я показался, но стоило мне сесть, как возобновился ещё яростнее.
Сухощавый, с залысинами, мужчина жарко сказал:
— У нас в городе полсотни тысяч населения, все мужчины готовы сопротивляться. Есть все шансы!
— Они способны бросить на нас сравнимое число только благородных, без учёта мобилизованного населения, — покачал на его слова головой толстый мужчина, оглаживающий шикарные, длинные, висячие усы.
— Им потребуется намного больше людей для окружения города и штурма, — продолжал стоять на своём его оппонент.
— Несмотря на то, что они умеют воевать? — хмыкнул усач.
— А умеют ли? Когда у нас была последняя война? — вмешался в разговор третий, потерев сверкающую лысину.
— Тридцать лет назад, и то масштаб был намного меньше, — нехотя согласился усатый. — Но мы-то вообще ничего не умеем.
— Нам есть, на ком тренироваться, — пожал плечами лысый.
На этом моменте я повернулся к принцессе и вопросительно поднял бровь.
— Квартал благородных не взят. Там высокие стены, обученная охрана. Они заперлись в своих имениях, и не получилось пробиться.
Я только поморщился, предчувствуя очередные проблемы, и спросил:
— Сколько их там?
— Не менее тысячи человек. Много женщин и детей, но хватает и бойцов, — ответил мне сидящий рядом и посвежевший Войцех.
Причём так резко посвежевший, что я совсем не удивился, обнаружив в его теле немало скверны. Не пожалели дорогой алхимии, чтобы поставить его на ноги. И сейчас бывший узник жадно ел курицу, из последних сил стараясь сохранять приличия.
— Чем мы будем их атаковать? Они соберутся с силами
